Эдогава Рампо - Демоны луны
Что касается преступника, я нисколько не сомневался в том, что им был Сюндэй Оэ. Наверняка дело было так: как только г-н Коямада вышел от приятеля, Сюндэй направился за ним следом к мосту и там, на пристани, убил его, а труп сбросил в реку. Если принять во внимание время, когда было совершено преступление, сообщение Хонды о том, что Сюндэй обычно в это время прогуливается в районе Асакусы, а главное — то письмо, в котором он заранее сообщал о своем намерении убить г-на Коямаду, убийцей мог быть только Сюндэй, и никто другой. Никаких сомнений на этот счет у меня не было.
Но почему г-н Коямада был раздет? Почему на нем оказался этот странный, парик? Если и это было делом рук Сюндэя, то зачем ему понадобилось разыгрывать весь этот фарс? На эти вопросы я не находил ответа.
Улучив момент, я дал понять Сидзуко, что хочу переговорить с ней наедине. Словно ожидая этого, она послушно поднялась и, извинившись перед присутствующими, вышла за мной в соседнюю комнату.
Когда мы остались одни, она чуть слышно окликнула меня и порывисто припала ко мне. Глаза ее под длинными ресницами заблестели и наполнились слезами. Крупные капли одна за другой покатились по ее бледным щекам.
— Не знаю, сможете ли вы меня простить. Все произошло из-за моей беспечности. Я не думал, что он решится на такое. Я виноват, я один во всем виноват…
Почувствовав, как у меня самого на глаза наворачиваются слезы, я схватил руку рыдающей Сидзуко и, сжимая ее изо всех сил, снова и снова умолял простить меня. Это было мое первое прикосновение к Сидзуко. Я до сих пор помню тепло и упругость пальцев ее хрупкой белоснежной руки. Несмотря на трагичность ситуации, от этого прикосновения в груди у меня вспыхнуло пламя.
— Вы рассказали в полиции о письмах? — спросил я наконец, когда всхлипывания Сидзуко затихли.
— Нет, я не знала, как лучше поступить.
— Значит, пока вы ничего не рассказали?
— Нет, мне хотелось прежде посоветоваться с вами.
Я все еще не отпускал руку Сидзуко, и она стояла, по-прежнему прижавшись ко мне.
— Вы, конечно, тоже считаете, что это дело рук того человека?
— Да. Вы знаете, той ночью произошло нечто странное.
— Нечто странное?
— Воспользовавшись вашим советом, я перевела спальню на второй этаж европейского дома. Я была уверена, что уж там-то он не сможет за мною подсматривать. Но он все-таки подсматривал.
— Каким образом?
— Через окно.
С округлившимися от страха глазами при воспоминании о событиях той ночи Сидзуко стала рассказывать:
— В двенадцать часов ночи я легла в постель, но, поскольку муж все еще не возвращался, я начала беспокоиться. Мне было страшно одной в этой комнате с такими высокими потолками. Казалось, что из углов кто-то смотрит на меня. На одном из окон штора была спущена, но не до конца. Сгустившаяся за окном тьма настолько пугала меня, что я невольно стала всматриваться в темноту и вдруг увидела за окном лицо человека.
— А вам не могло это померещиться?
— Вскоре лицо исчезло, но я уверена, что это не был обман зрения. Я как сейчас вижу эти прижатые к стеклу космы, эти устремленные на меня глаза.
— Это был Хирата?
— Наверное, он. Кому же, кроме него, придет такое в голову?
После этого разговора мы с Сидзуко окончательно пришли к выводу, что в смерти г-на Коямады повинен, вне всякого сомнения, Сюндэй Оэ, он же Итиро Хирата. Кроме того, мы решили вместе заявить в полицию, что теперь преступник покушается на жизнь Сидзуко, и в связи с этим просить взять Сидзуко под защиту.
Следователем по этому делу был назначен бакалавр юридических наук Итосаки, который по счастливому стечению обстоятельств оказался членом «Общества любознательных», созданного по инициативе писателей, работающих в детективном жанре, а также медиков и юристов. Поэтому, когда мы с Сидзуко явились в полицейское управление Касагаты, где находился следственный отдел, он принял нас по-приятельски, без той сухой учтивости, которую здесь встречают обычные посетители.
Как выяснилось, Итосаки глубоко заинтересовало и озадачило это необычное дело. Он заверил нас, что сделает все возможное, чтобы найти Сюндэя Оэ, обещал устроить в доме Сидзуко засаду и, кроме того, увеличить в районе число полицейских нарядов с тем, чтобы обеспечить вдове полную безопасность. Далее, выслушав мое предостережение о том, что на немногочисленных известных фотографиях Сюндэй Оэ мало похож на самого себя, Итосаки вызвал Хонду и попросил его нарисовать словесный портрет преступника.
7
В течение всего следующего месяца полиция не щадя сил разыскивала Сюндэя Оэ. Я, со своей стороны, прибегнув к помощи Хонды, тоже пытался выяснить хоть что-нибудь об этом человеке, расспрашивал знакомых мне сотрудников газет и журналов, всех, кто только попадался под руку. Но Сюндэй по-прежнему не обнаруживал себя, будто владел каким-то волшебством.
Ладно бы еще он жил один, но ведь у него была жена. Так где же и как им вдвоем удавалось скрываться? Быть может, прав следователь, полагая, что они просто-напросто тайно бежали за границу?
Но тогда непонятно, почему после смерти г-на Коямады Сидзуко перестала получать письма от Сюндэя. Мог ли Сюндэй отказаться от осуществления следующего этапа своего плана, а именно: от убийства Сидзуко, и теперь был всецело поглощен заботой, как бы надежнее укрыться от полиции? Нет, такой человек, как Оэ, не мог не продумать всех деталей заранее. Стало быть, сейчас он находится в Токио и, затаившись, лишь выжидает удобный момент для расправы с Сидзуко.
По приказу начальника полицейского управления Касагаты один из сыщиков отправился на улицу Сакурагитё в Уэно, как в свое время поступил я, и побеседовал с жителями домов, соседствующих с домом № 32, в котором когда-то проживал Сюндэй. Поскольку сыщик, в отличие от меня, профана, был мастером своего дела, ему в конце концов, хотя и не без труда, удалось найти транспортную контору, которая снабдила Оэ фургоном для переезда (эта небольшая контора находится в том же районе, только на значительном отдалении от прежнего жилища Оэ), и узнать через ее владельца, куда переехал Сюндэй.
В результате длительных поисков сыщик выяснил, что, съехав с квартиры на улице Сакурагитё, Сюндэй сменил еще несколько квартир и каждый раз селился в самых захудалых районах, таких, как улица Янагисима в квартале Хондзё и улица Сусакитё в Мукодзиме. Последним пристанищем Сюндэя была замызганная постройка барачного типа на улице Сусакитё, с двух сторон зажатая небольшими фабричными строениями. Этот дом он снял в аренду несколько месяцев назад, однако, несмотря на то что домовладелец считал его занятым, помещение оказалось совершенно нежилым, и, судя по царящему там запустению, трудно было определить, как давно дом был покинут.
Расспросы людей в округе тоже ничего не дали: как я уже говорил, жалкий домишко с обеих сторон был зажат фабричными строениями, и никакой дотошной хозяюшки, из тех, которым до всего есть дело, поблизости разыскать не удалось.
Но тут на горизонте снова возник Хонда. Изучив обстоятельства дела, он с присущей ему страстью ко всяким запутанным историям необычайно увлекся сыском и, памятуя о встрече с Сюндэем в парке Асакуса, в свободное от работы время энергично им занимался.
Вспомнив, что в тот день Сюндэй держал в руках рекламные листки, Хонда обошел несколько рекламных агентств вблизи парка Асакуса, чтобы выяснить, не нанимало ли какое-нибудь из них пожилого человека. Однако, к его огорчению, выяснилось, что в некоторых случаях, когда работы особенно много, эти агентства прибегают к услугам бродяг, обретающихся в парке Асакуса. Их нанимают всего лишь на один день и выдают специально броскую одежду. «Нет, человека, о котором вы спрашиваете, мы не знаем. Скорее всего, это был один из „поденщиков“», — так повсюду отвечали Хонде.
Тогда Хонда стал по вечерам прогуливаться по парку Асакуса, останавливаясь перед каждой скамейкой в тени деревьев, заглядывая в каждый ночлежный дом, куда стекались бродяги со всей округи. Вступая с ними в беседу, Хонда пытался выяснить, не приходилось ли им встречать человека, по описаниям похожего на Сюндэя. Однако и эти его усилия не увенчались успехом. Напасть на след Сюндэя по-прежнему не удавалось.
Надо сказать, что Хонда регулярно раз в неделю заходил ко мне и рассказывал о результатах своих поисков. И вот однажды, расплывшись в улыбке подобно богу Дайкоку, он поведал мне следующее:
— Самукава-сан, в последнее время я усиленно интересовался балаганными аттракционами и обратил внимание на одну любопытную вещь. Наверное, ты знаешь, что нынче в моде аттракционы вроде «женщина-паук» или «женщина без туловища». Есть, однако, еще и «человек без головы». По большей части в этих аттракционах участвуют женщины. Так вот, в последнем случае берется прямоугольный ящик, разделенный на три отсека, и ставится на землю в вертикальном положении. В двух нижних отсеках помещаются туловище и ноги женщины, третий же вроде остается пустым. По логике там должна находиться голова женщины, но ее не видно. Казалось бы, в ящике находится обезглавленный труп, однако время от времени женщина подает признаки жизни — шевелит ногами и руками. Это неприятное и одновременно эротическое зрелище. Секрет фокуса состоит в том, что в якобы пустом отсеке наклонно устанавливают самое обычное зеркало, и поэтому создается иллюзия, будто за ним ничего нет. К чему я веду речь? А к тому, что когда-то я видел подобный аттракцион на пустыре неподалеку от храма Гококудзи. Ну, ты знаешь, о чем я говорю: к этому пустырю можно выйти прямо с моста Эдогавабаси. Так вот, в отличие от других подобных аттракционов, в нем была занята не женщина, а довольно-таки полный мужчина, одетый в грязный, залоснившийся костюм клоуна.
