Куинн Фосетт - Братство страха: Роман о Майкрофте Холмсе
Я провел ладонью по лицу и услышал скрип щетины.
— Мисс Гэтспи, мне необходимо одеться и побриться, — сказал я, надеясь, что она выйдет за дверь.
— Мне уже приходилось видеть, как мужчины и бреются, и одеваются, — ответила она, нисколько не смутившись. — Не беспокойтесь на мой счет.
Вздохнув, я подошел к своему саквояжу, положил на место записную книжку и достал разрозненный бритвенный прибор, а затем налил воду в тазик и принялся взбивать мыльную пену для бритья. Глядя в зеркало, я обнаружил, что полученный накануне удар по черепу, похоже, пошел на пользу моему заплывшему глазу: синяк из черного стал ярко-фиолетовым и местами отливал синевой, изжелта-зеленый ореол отмечал его границы. Возможность смотреть обоими глазами приносила некоторое облегчение, хотя правое веко все еще было отекшим от клея, с помощью которого я недавно делал уродливый шрам на глазу.
В зеркале за моей спиной возникло лицо Пенелопы Гэтспи.
— Думаю, если бы у меня был такой глаз, я обязательно прикрыла бы его, — сказала она со слабой усмешкой. — Когда мы встретились в купе парижского поезда, я поняла, что вы не привыкли носить повязку на глазу.
— И какие же ошибки я допускал? — спросил я, набирая мыльную пену на кисточку.
— Ничего серьезного. Но я сразу же заметила, что вы еще не успели привыкнуть поворачивать голову так, чтобы рассматривать зрячим глазом все, что находится со стороны слепого. — Она поджала губы, что, как мне показалось, должно было означать одобрительную улыбку. — Это явилось одной из причин, по которой я не стала убивать вас.
— Очень признателен вам, — ответил я и отложил кисточку, так как снизу донесся звук борьбы и английское проклятие.
— Продолжайте, мистер Гатри, — успокоила меня Пенелопа Гэтспи. — Мы хотим, чтобы мистер Холмс тоже присоединился к нам.
— Если вы причините ему вред, то тем самым окажете Братству величайшую из возможных услуг, — предупредил я, взял бритву и принялся за бритье. — Лезвие уже заметно затупилось, но у меня не было ремня, чтобы направить его. — Что вы хотите сделать? — не шевеля губами, спросил я, проводя бритвой по щеке.
— Мы так же заинтересованы в Соглашении, как и вы. И мы, так же как и ваше правительство, хотим, чтобы его содержание сохранялось в тайне. — Она одарила меня еще одной улыбкой, которая ничуть не смягчила выражения ее сверкающих голубыми бриллиантами глаз.
В молчании я закончил бритье и, густо покраснев, скинул ночную рубашку. Пенелопа Гэтспи при этом даже не отвернулась, а, наоборот, разглядывала меня во все глаза, не испытывая той неловкости, в какую ввергла меня. Одевшись как можно быстрее, я, сопровождаемый ею, спустился вниз по лестнице. Она, как я заметил, захватила с собой мой саквояж.
Мы обнаружили Майкрофта Холмса в столовой. Перед ним на столе лежала развернутая немецкая газета, рядом с ней дымилась чашка крепкого кофе. Напротив него сидел человек, которого я не видел с тех пор, как он окунул меня с головой в горячую воду в гостинице «Красный лев». Небрежно держа в руке пистолет, он со скучающим видом глядел на своего визави.
— Вот и вы, мой мальчик, — приветствовал меня Холмс, когда мы вошли в комнату. — Вижу, вы уже встретились с нашими новыми… э-э… союзниками. — Он кашлянул, поставив точку на светских любезностях, и, прищурив глаза, взглянул на меня. — Думаю, вам будет полезно потратить немного времени, чтобы прочесть эту заметку. — Сложив газету, он протянул ее мне, указав на сообщение из Мюнхена.
Английский авантюрист разыскивается в связи со смертью проституткиМюнхен. Некий англичанин, скрывавшийся под видом лакея по имени Август Джеффрис, разыскивается по обвинению в отравлении проститутки по имени Франсуаза. Полиция установила, что этот человек дал ей смертельную дозу яда. Имеются серьезные подозрения, что он связан с известными преступниками.
— Вы можете поблагодарить за это своего старого друга Дортмундера. Сочинив эту ложь, он лишил вас возможности вернуться в Мюнхен и свидетельствовать против него. — Майкрофт Холмс решительно кивнул. — Братство действительно располагает большими возможностями.
— Именно в этом мы пытались убедить Берлин, но тщетно, — сказал Гийом. Этот голос был слишком памятен мне. Теперь, когда я смог как следует рассмотреть этого человека, оказалось, что это представительный мужчина лет тридцати, темноволосый и голубоглазый. Он вовсе не был таким высоким, каким показался мне в ванной, и хотя был с виду силен, но грузным не казался.
— Не настолько тщетно, как вам могло показаться, — ответил Холмс, забирая у меня газету. — В Берлине на высоких постах есть люди, симпатизирующие Братству, и они делают все возможное, чтобы не дать высшим властям узнать правду об этой организации. Как ни грустно говорить об этом, но в каждом правительстве есть немало продажных чиновников. Для подкупа жадных честолюбцев используются все средства: лесть, взятки, помощь в продвижении по карьерной лестнице, протекции, шантаж. И как только вы попадаете в сферу воздействия Братства, оно усиливает свое влияние, всей своей мощью поддерживая действия, продвигающие его к достижению недостойных целей. Нет, старина, — вдруг язвительно обратился он сам к себе, — совершенно неудачная аллитерация.
— Как все это началось? — спросил Гийом. — И как это прекратить?
— Началось, конечно, с мелочей, — ответил Холмс. — Ничего такого, что могло бы насторожить старательного клерка или бургомистра, просто небольшой памятный подарок или даже помощь в работе: какое-нибудь усовершенствование в гражданском строительстве, организация приема для заезжего начальника… Возникли, допустим, у какого-нибудь секретаря министра денежные затруднения — Братство дает ему незначительную ссуду. Таким образом очень легко вознаградить послушную пешку и припугнуть того, кто, как им кажется, может предать. Если кому-то из Братства удается достигнуть высокого общественного положения, он предстает таким патриотом, в котором никто не может усомниться. А с теми, кто пытается уйти из-под опеки Братства, в любой момент может случиться несчастный случай. Большинство его креатур хорошо понимают это и не делают ничего такого, что могло бы навлечь на них кару.
Пенелопа Гэтспи стиснула кулачки.
— Негодяи!
Мой патрон кивнул в ответ.
— Осуществляя свою миссию, мы столкнулись с охранниками и еще несколькими людьми, которые, на первый взгляд, были добропорядочными железнодорожными или правительственными служащими, а на деле являлись агентами Братства. — Он обвел мисс Гэтспи и ее компаньона Гийома проницательным взглядом. — Золотая Ложа тоже не свободна от подозрений. Сначала вы пытались вредить Гатри, затем подослали кадета Крейцера следить за мной. Я не могу забыть о том, что мы преследуем различные цели, хотя сейчас у нас с вами один и тот же враг.
— Но из ваших же слов следует, что мы единственные, кому вы можете доверять, — негромко сказала Пенелопа Гэтспи. — Вы не можете обратиться к местным властям, так как кто-то может быть связан с Братством. Для вас мы — меньшее из двух зол, но кроме нас нет никого.
На сей раз Майкрофт Холмс тяжело вздохнул.
— Я понимаю это. И хотя предпочел бы иметь дело со своими агентами, которые заслужили мое доверие за годы беспорочной службы, но, увы, дела обстоят именно так, как вы сказали.
— Тогда чего же мы торчим здесь? — нетерпеливо спросил Гийом, когда Холмс умолк.
— Потому что мы должны как следует подготовиться, ведь нам предстоит иметь дело с чрезвычайно опасными людьми, — спокойно ответил тот. — Они почти всесильны в Германии и оказывают большое влияние на Францию, которая, по их мнению, должна принадлежать немцам. — Он сделал большой глоток остывшего кофе. Вы знаете, какие цели они ставят перед собой в области метафизики. Меня же гораздо больше беспокоят их политические цели. Но в данный момент у нас с вами задача одна и та же. — Он остановил на мне сочувственный взгляд. — Если бы только они не знали вас, Гатри.
— Но они меня знают, — откликнулся я, — и мы должны учитывать это, выступая против них.
— А это произойдет через несколько минут. Наших лошадей сейчас подведут. — Тут он заметил, что я вздрогнул, и взглядом попросил извинения. — Мне жаль, что приходится заставлять вас ехать дальше на неоседланной лошади, но мы не имеем возможности разыскивать седла. Если мы займемся этим, то неизбежно привлечем к себе излишнее внимание. — Он погладил себя по карману. — Мой пистолет готов.
То, что он вооружен, удивило меня. Я взглянул на Гийома, опять на Холмса.
— Не понимаю…
— После того как я вернулся из конюшни, у нас произошло небольшое недоразумение, — беспечно сказал Холмс, — но, мне кажется, все уже улажено. — Он сверкнул глазами на Гийома, а затем на Пенелопу Гэтспи. — К настоящему времени мы пришли к выводу, что у нас имеется один общий враг, и будем действовать согласованно, не так ли? — Он подождал возражений и, когда их не последовало, сказал: — Отлично.