Софи Ханна - Эркюль Пуаро и Убийства под монограммой
Я смотрел на него снизу верх, отчего у меня заболела шея, к тому же его выкладки ошарашили и утомили меня настолько, что я не знал, как отвечать. Разве он сам не говорил мне несколько минут назад, что Дженни была ужасно напугана? Насколько я знаю, переживая особенно сильный страх, люди редко думают о грамматике.
Я всегда считал Пуаро одним из умнейших людей на свете, но, может быть, я ошибался. Если он и дальше будет нести подобную чушь, то придется признать, что он не зря принял решение дать отдых своим мозгам.
– Разумеется, теперь вы возразите, что Дженни была в отчаянии и потому вряд ли заботилась о правильности своей речи, – продолжал Пуаро. – Однако она все время говорила совершенно грамотно, за исключением одного этого момента – и то лишь в том случае, если вы правы, а я ошибаюсь, в противном же случае она все сказала совершенно верно!
Тут он хлопком соединил ладони и вообще был так доволен сделанным им заявлением, что я против воли довольно грубо заявил:
– Изумительно, Пуаро. Мужчина и две женщины убиты, мне предстоит в этом разобраться, а я должен радоваться тому, что некая Дженни не допустила ни одной ошибки, говоря на английском языке.
– И Пуаро тоже чертовски доволен, – отреагировал мой упорный друг, – потому что небольшой прогресс уже достигнут, незначительное открытие сделано. Non. – Его улыбка погасла, лицо сделалось серьезным. – Мадемуазель Дженни не допустила грамматической ошибки. Она имела в виду следующее: «Пусть никто не открывает ртов троих убитых – их ртов».
– Ну, если вы настаиваете, – буркнул я.
– Утром после завтрака вы вернетесь в отель «Блоксхэм», – сказал Пуаро. – Я присоединюсь к вам позже, после того, как попытаюсь найти Дженни.
– Вы? – сказал я, слегка обеспокоенный.
Протестующие фразы уже роились у меня в голове, но я знал, что Пуаро все равно их не услышит. Конечно, все его идеи касательно этого случая были нелепы, хотя он и великий сыщик, но, если он предлагает мне свою компанию, отказываться я не стану. Ведь он так самоуверен, а я – совсем наоборот, в этом-то все и дело. Интерес, который он проявил к этому преступлению, уже помог мне почувствовать себя лучше.
– Oui, – сказал бельгиец. – Совершены три убийства, объединенные одной необычайной деталью: во рту каждого трупа обнаружена запонка с монограммой. Можете быть уверены, я поеду в отель «Блоксхэм».
– Разве вам не положено избегать утомления и беречь свой мозг? – спросил я.
– Oui. Précisément[17]. – Пуаро зыркнул на меня. – Мне вовсе не полезно сидеть тут завтра весь день и думать о том, что вы наверняка не расскажете никому о моей сегодняшней встрече с мадемуазель Дженни – а ведь это деталь огромного значения! И мне также не полезно сидеть тут и думать о том, что Дженни бегает сейчас по Лондону, давая убийце возможность покончить с ней и запихать ей в рот четвертую запонку.
Он подался на своем стуле вперед.
– Пожалуйста, скажите, хотя бы это пришло вам в голову: запонки ведь продаются парами? У троих убитых в отеле «Блоксхэм» во рту по запонке. Где же может быть четвертая, как не в кармане убийцы, где она лежит и дожидается момента, когда попадет в рот мадемуазель Дженни после ее убийства?
Как ни грустно, но я расхохотался.
– Пуаро, но это же просто глупо. Да, запонки обычно продаются парами, но в данном случае все просто: он хотел убить троих и воспользовался тремя запонками. Нельзя же выдумывать какую-то четвертую запонку только для того, чтобы связать убийства в отеле с этой Дженни.
Лицо Пуаро приняло упрямое выражение.
– Когда убийца принимает решение воспользоваться тремя запонками именно таким образом, mon ami, он сам подталкивает нас к мысли о четвертой. Это убийца подводит нас к идее четвертой запонки и четвертой жертвы, а не Эркюль Пуаро!
– Но… как нам тогда узнать, что он имеет в виду не шесть жертв или не восемь? А вдруг в кармане этого убийцы окажется еще пять запонок с монограммой Пи Ай Джей?
К моему удивлению, Пуаро кивнул и сказал:
– Очень хорошее замечание.
– Нет, Пуаро, ничего хорошего в нем нет, – отвечал я уныло. – Я выдумал его на пустом месте. Полет моего воображения вам, может быть, по вкусу, но моим боссам из Скотленд-Ярда – наверняка нет.
– Вашим боссам не нравится, когда вы строите предположения возможного развития событий? Нет, конечно же, нет, – ответил он сам. – И на них лежит ответственность за раскрытие этого убийства. На них и на вас. Bon[18]. Поэтому Пуаро и едет завтра в отель «Блоксхэм».
Глава 3
В отеле «Блоксхэм»
На следующее утро в «Блоксхэме» я никак не мог избавиться от чувства нерешительности, зная, что вот-вот нагрянет Пуаро и объяснит нам, полицейским рабочим лошадкам, как глупо мы ведем дело о тройном убийстве. К тому же о его предстоящем визите знал только я, и от этого мне было не по себе. Ведь отвечать за его присутствие предстояло мне одному, а я боялся, как бы оно не деморализовало моих людей. По правде говоря, еще больше я боялся, как бы оно не деморализовало меня самого. При ярком свете необычайно солнечного февральского утра, да еще и на удивление хорошо выспавшись, я не мог понять, почему накануне у меня не хватило духу запретить ему даже приближаться к «Блоксхэму».
Впрочем, даже отважься я на такое заявление, толку все равно было бы мало; Пуаро просто не послушал бы меня, и все.
Я как раз стоял в роскошном лобби отеля, ведя беседу с неким мистером Лукой Лаццари, менеджером отеля, когда появился Пуаро. Этот Лаццари был приветливым, услужливым и каким-то восторженным типом, с черными кудрями, певучим голосом и усиками, которые, однако, не шли ни в какое сравнение с усами Пуаро. Казалось, Лаццари вознамерился сделать все для того, чтобы я и мои люди получили от нашего пребывания в «Блоксхэме» удовольствие не меньшее, чем постояльцы отеля – те из них, кому посчастливилось остаться в живых.
Я представил его Пуаро, который лишь коротко кивнул в ответ. Казалось, он был не в духе, и я скоро узнал почему.
– Я не нашел Дженни, – сказал он. – Половину утра я прождал в кофейне. Но она не пришла.
– Ну так уж и половину! – возразил я, помня о его склонности к преувеличению.
– Мадемуазель Фи тоже не было. Другие официантки, те ничего не смогли мне рассказать.
– Не повезло, – заметил я, нисколько не удивленный этой новостью.
Сам я ни одной секунды не предполагал, что Дженни придет в кофейню еще раз, и теперь чувствовал себя виноватым. Наверное, мне следовало приложить больше стараний, чтобы заставить Пуаро увидеть истину: она бежала из «Плезантс» от него, недвусмысленно объявив, что, доверившись ему, совершила ошибку. Так зачем же ей возвращаться на следующий день туда, где, как она знает, ее будет ждать он, чтобы взять под свою защиту?
– Итак! – Пуаро поглядел на меня выжидательно. – А что можете сообщить мне вы?
– И я здесь тоже для того, чтобы давать вам информацию, в которой вы нуждаетесь, – сияя, объявил Лаццари. – Лука Лаццари, к вашим услугам. Вам уже доводилось бывать в отеле «Блоксхэм», месье Пуаро?
– Non.
– Разве он не великолепен? Словно дворец, пришедший к нам из belle époque[19], верно? Величественен! Надеюсь, вы уже обратили внимание и в должной мере восхитились художественными шедеврами, которые окружают нас со всех сторон!
– Oui. По сравнению с пансионом миссис Бланш Ансворт ваш отель просто превосходен, хотя у пансиона есть одно преимущество – вид из окна, – отвечал Пуаро сухо. Дурное настроение, судя по всему, завладело им надолго.
– Ах, вид из окон моего очаровательного отеля! – Лаццари восторженно стиснул руки. – Из комнат, окна которых выходят в сад, можно созерцать картину редкостной красоты, по другую же сторону взор постояльца привлекает иное, не менее изысканное зрелище – изумительный Лондон! Я покажу вам позже.
– Я предпочел бы увидеть комнаты, в которых произошли убийства, – возразил Пуаро.
При этих словах улыбка Лаццари немного потускнела.
– Месье Пуаро, вы можете быть совершенно уверены в том, что столь ужасное преступление – три убийства за одну ночь, уму непостижимо! – никогда больше не будет иметь места во всемирно прославленном отеле «Блоксхэм».
Мы с Пуаро переглянулись. Можно подумать, в нашу задачу входило предотвращение подобных преступлений в будущем, а не расследование тех, которые уже совершены.
Я решил, что пора взять бразды правления в свои руки и, по возможности, заткнуть этому Лаццари рот. Усы Пуаро и так уже топорщились от сдерживаемого гнева.
– Жертвами стали миссис Харриет Сиппель, мисс Ида Грэнсбери и мистер Ричард Негус, – заговорил я. – Все трое остановились в отеле, каждый занимал отдельный номер.
– Каждый? То есть у каждого и у каждой была своя комната, так? – Пуаро улыбнулся нечаянной шутке. Я приписал перемену в его настроении тому факту, что Лаццари наконец замолчал. – Извините, я перебил вас, Кэтчпул. Продолжайте.
