Морис Леблан - Арсен Люпен – джентльмен-грабитель (сборник)
– Я счастлива.
– Нет, вы плачете… Ваши слезы приводят меня в отчаяние, Клотильда.
Она подчинилась звуку этого нежного голоса и слушала, страстно надеясь и желая быть счастливой. Улыбка смягчила ее лицо, но какая же это была грустная улыбка! Арсен Люпен взмолился:
– Не печальтесь, Клотильда, вы не должны печалиться! Вы не имеете на это права!
Она вытянула свои белые, тонкие, изящные руки и серьезным тоном сказала:
– Я буду печальна до тех пор, пока эти руки – мои, Максим.
– Почему?
– Они убили.
– Замолчите! Не думайте об этом! Прошлое умерло, прошлое не в счет!
И он принялся целовать ее длинные бледные пальцы, а она смотрела на него с улыбкой все более светлой, как будто каждый поцелуй понемногу стирал страшные воспоминания.
– Вы должны любить меня, Максим, потому что никакая другая женщина не будет так вас любить, как я. Я была готова на все, чтобы нравиться вам, действовала снова и снова, и не по приказу, а согласно вашим тайным желаниям. Я совершала поступки, против которых восстают мои чувства и моя совесть, но я не могу сопротивляться… Все, что я делаю, я делаю не раздумывая, потому что вам это нужно, потому что вы хотите этого. И завтра я готова снова все начать… И так всегда.
Он с горечью ответил:
– Ах, Клотильда, зачем я впутал вас в свою беспокойную жизнь? Я должен был остаться Максимом Бермоном, которого вы полюбили пять лет назад, и не знакомить вас… с другим человеком, моим вторым «я».
Она совсем тихо произнесла:
– Я люблю и того человека… и ни о чем не жалею.
– Нет, вы сожалеете о прошлой жизни, о жизни при свете дня.
– Я ни о чем не жалею, когда вы со мной! – страстно возразила она. – Нет ни ошибок, ни преступлений, когда я вижу вас! Зачем быть несчастной вдали от вас, страдать, плакать, содрогаться от ужаса из-за того, что я сделала? Ваша любовь заставляет все забыть, я согласна на все… Но меня надо любить!
– Я люблю вас не потому, что так надо, Клотильда, а только лишь потому, что люблю вас.
– Вы уверены? – спросила она с надеждой.
– Я уверен в себе так же, как в вас. Но жизнь у меня бурная, лихорадочная, и я не всегда могу посвятить вам столько времени, сколько хотелось бы.
Она тут же разволновалась.
– Что случилось? Новая опасность? Говорите скорее!
– Нет, пока ничего серьезного. Однако…
– Однако?
– Он напал на наш след.
– Шолмс?
– Да. Это он вызвал Ганимара в венгерский ресторан. Это он сегодня ночью поставил двух полицейских на улице Шальгрен. У меня есть доказательства. Ганимар обыскал дом сегодня утром, и Шолмс сопровождал его. И еще…
– И еще?
– Да, и еще: пропал один из наших людей, Жаннио.
– Консьерж?
– Да.
– Но это я послала его сегодня утром на улицу Шальгрен собрать гранаты, выпавшие из моей брошки.
– Не сомневаюсь, что он попал в ловушку Шолмса.
– Но гранаты были сегодня доставлены к ювелиру на улицу де ля Пэ!
– Так что же случилось с Жаннио?
– Ох, Максим, мне страшно!
– Ничего ужасного не произошло. Но я согласен, что ситуация очень сложная. Что Шолмс знает? Где он скрывается? Его сила в изолированности. Ничто не может его выдать.
– И что вы решили?
– Высшая степень осторожности, Клотильда. Я уже давно надумал сменить место пребывания и перенести его в тайное убежище, о котором вы знаете. Вмешательство Шолмса ускорило ход событий. Когда такой человек идет по следу, следует признать, что он неизбежно дойдет до конца. Так вот, я все подготовил. Послезавтра, в среду, состоится переезд. В полдень все будет закончено. В два часа я смогу уйти, уничтожив последние следы нашего пребывания, а это непростое дело. И потом….
– И потом?
– Мы не должны встречаться, никто не должен вас видеть, Клотильда. Не выходите. Я не боюсь за себя, но тревожусь, как только речь заходит о вас.
– Невозможно, чтобы этот англичанин добрался до меня!
– От него всего можно ожидать, и я его остерегаюсь. Вчера, когда я допустил оплошность и ваш отец увидел меня, я приходил покопаться в шкафу со старыми журналами господина Детанжа. В них кроется опасность. Она везде. Я угадываю врага, крадущегося в темноте и подбирающегося все ближе. Я чувствую, что он следит за нами, расставляет сети. Это одно из тех предчувствий, которые никогда меня не обманывали.
– В таком случае, – сказала она, – уезжайте, Максим, и не думайте о моих слезах. Я буду сильной, я буду ждать, пока не минует опасность. Прощайте!
Она крепко обняла его и подтолкнула к выходу. Шолмс услышал звук их удалявшихся голосов.
Подгоняемый желанием действовать вопреки всему, охватившим его со вчерашнего дня, Херлок Шолмс направился в прихожую, в глубине которой находилась лестница. Но в тот момент, когда он собирался спуститься вниз, с нижнего этажа донесся чей-то разговор, и он решил пойти по круговому коридору, выходившему на другую лестницу. Спустившись по ней, он увидел мебель, вид и расстановка которой были ему знакомы. Через приоткрытую дверь он попал в большую круглую комнату. Это оказалась библиотека господина Детанжа.
– Отлично! Чудесно! – прошептал Херлок Шолмс. – Все понятно. Будуар Клотильды, то есть Белокурой дамы, сообщается с одной из квартир соседнего дома, а этот соседний дом имеет свой выход, но не на площадь Малерб, а на прилегающую улицу Моншанен, насколько я помню… Отлично! Теперь я понимаю, как Клотильда Детанж навещает своего возлюбленного, имея репутацию человека, никогда не выходящего на улицу. И теперь я знаю, как Арсен Люпен появился вчера вечером на галерее: должен быть еще переход между соседней квартирой и библиотекой. Еще один дом с секретом, – сделал он вывод. – И снова, разумеется, архитектор Детанж! Нужно воспользоваться тем, что я оказался здесь, и проверить содержимое шкафа, чтобы собрать материал об остальных домах с секретом.
Он поднялся по галерее, спрятался за портьерой и оставался там до ночи. Наконец слуга выключил электрическое освещение. Часом позже Херлок Шолмс нажал на кнопку фонаря и направился к шкафу.
Как он уже знал, в шкафу находились старые бумаги архитектора, расчеты, бухгалтерские книги. Во втором ряду размещались журналы в порядке возрастания дат.
Он взял журналы за последние годы и сразу же открыл страницу с указателем. Найдя букву «А», а затем слово «Арменжа» с цифрой 63, он открыл страницу 63 и прочитал: «Арменжа, 40, улица Шальгрен».
Далее шли подробности работ, выполненных для этого клиента в связи с установкой калорифера в помещении. И на полях примечание: «Смотри досье М. Б.»
– Ага! Я отлично знаю, что это за «досье М. Б.», – сказал Херлок Шолмс, – его-то мне и нужно. Там я найду, где находится сегодня жилище господина Люпена.
Но только утром, во второй части журналов, он обнаружил пресловутое досье.
Оно состояло из пятнадцати страниц. Одна страница была посвящена господину Арменжа с улицы Шальгрен. На другой приводились подробности работ, выполненных по заказу господина Ватинеля, владельца дома 25 по улице Клапейрон. Еще одна страница была отведена барону д’Отреку, владельцу дома 134 на авеню Анри-Мартен. Была страница, где говорилось о замке де Крозон, остальные одиннадцать повествовали о домовладельцах Парижа.
Шолмс скопировал список из одиннадцати имен и адресов, вернул журналы на место, открыл окно и спрыгнул на пустынную площадь, не забыв закрыть ставни.
В номере отеля он раскурил трубку с торжественностью, которой всегда сопровождал это действие, и, окутав себя облаками дыма, обдумал, какие выводы можно сделать из досье М.Б. или, правильнее сказать, досье Максима Бермона, то есть Арсена Люпена.
В восемь часов Херлок Шолмс послал Ганимару следующую телеграмму:
«Не сомневаюсь, что сегодня утром я приду на улицу Перголез и сдам вам человека, чей арест так важен. Во всяком случае, будьте дома этой ночью, а также завтра, в среду, до полудня, и оставьте в своем распоряжении человек тридцать».
Затем он поймал на бульваре автомобиль, водитель которого понравился ему своим веселым и не слишком умным лицом, приказал ехать на площадь Малерб и остановиться в пятидесяти шагах за особняком Детанжа.
– Голубчик, заглушите двигатель, – сказал он водителю, – поднимите воротник пальто, потому что ветер дует холодный, и терпеливо ждите. Через полтора часа заведете машину. Как только я вернусь, мы отправимся на улицу Перголез.
Стоя на пороге особняка, он еще колебался. Не будет ли ошибкой заниматься Белокурой дамой, когда Люпен заканчивает подготовку к отъезду? Может, лучше, пользуясь списком домов, прежде найти его жилище?
«Что ж, – решил Херлок Шолмс, – когда эта дама окажется моей пленницей, я стану хозяином положения!»
И он позвонил.
Господин Детанж был в библиотеке, и некоторое время они работали. Наконец девушка вошла, поздоровалась с отцом, села в маленьком салоне и принялась что-то писать.
Херлок Шолмс принялся искать предлог, чтобы подняться к ней. Со своего места он видел ее задумчивое лицо. Склонившись над столом, Клотильда размышляла, держа в руке перо. Он подождал, потом, взяв книгу, сказал господину Детанжу:
