Артур Гриффитс - Пассажирка из Кале (сборник)
Был вызван смотритель, или дежурный, он вышел к фиакру с непокрытой головой, низко кланяясь перед важными людьми.
– Доброе утро, Ла Пеш, – сказал мсье Фльосон резким голосом. – Мы приехали на опознание. Тело из Лионского вокзала. Убитый в спальном вагоне. Его уже привезли?
– Конечно, оно в вашем распоряжении, шеф, – подобострастно ответил старик. – Если господа не сочтут за труд пройти внутрь, я отведу их прямо в зал. Там много людей.
Обычная толпа любопытствующих неторопливо проходила мимо самой страшной в мире витрины, в которой выставленными товарами являются жуткие трупы, разложенные на мраморных столах рядами, изувеченные, истерзанные останки жертв насилия, подвергшиеся последнему ужасному надругательству после смерти.
Что за люди стоят в этой в очереди, какие нездоровые побуждения привели их сюда? Кто эти толстые, довольные жизнью женщины с корзинками в руках; благопристойные рабочие в пыльных блузах, убивающие время в перерыве между часами работы; уличная чернь, мужчины и женщины, находящиеся на разных стадиях упадка и деградации? Несомненно, есть среди них и такие, кем движут причины, которые мы не можем поставить под сомнение. Их разрывает на части и мучает неизвестность, они дрожат от ожидания, готовые в любую секунду увидеть среди выставленных на обозрение тел своих близких. Другие просто глазеют на дневной «улов», размышляя, возможно, ждет ли их самих такая участь. Пара человек – обычные праздные зеваки, и это не всегда французы, ибо морг, как магнит, манит неугомонного туриста, заехавшего в Париж. Удивительнее всего то, что сам убийца, вершитель ужасающего преступления, приходит сюда, в место, где его жертва лежит обнаженная, раскрытая перед всеми, и смотрит на нее, точно околдованный, чувствуя, возможно, больше раскаяния, чем страха быть пойманным. Это происходит настолько часто, что, когда парижской полиции случается не раскрыть убийство, она посылает в морг замаскированного агента, который смешивается с толпой и ведет наблюдение. При помощи этого трюка было проведено немало громких арестов.
– Сюда, господа, сюда. – Смотритель провел компанию через несколько комнат в глубину здания. Помещение это находилось, можно сказать, за кулисами морга, и им открылись все его мрачные тайны.
Температура неожиданно упала ниже точки замерзания воды, и воздух наполнился ледяным холодом. Но хуже этого был стойкий резкий запах искусственно сдерживаемого животного разложения. Процесс заморозки, новейшее научное изобретение, позволяющее замедлять распад материи, с недавних пор стал применяться в морге, чтобы сохранять тела свежими гораздо дольше, чем раньше, когда использовалась лишь обычная проточная вода. Были установлены специальные морозильные камеры, в которых неопознанные тела хранятся месяцами, прежде чем их оттуда вытащат, как мясные туши.
– Какое жуткое место! – воскликнул сэр Чарльз. – Скорее, Джек! Уйдем отсюда ради всего святого.
– Где мой человек? – быстро спросил полковник Папиллон.
– Вон там, третий слева, – прошептал мсье Фльосон. – Мы надеялись, вы сразу узнаете труп.
– Этот? Неужели вы думали, что я скажу, кто это? У него же лицо так обезображено, что ничего не понятно.
– И нет никаких примет или отметин, по которым можно сказать, Куадлинг это или нет? – разочарованно спросил судья.
– Ничего. И все же, я уверен, что это не он. По той простой причине, что…
– Да, да, продолжайте.
– Этот Куадлинг сейчас стоит в толпе.
Глава XX
Мсье Фльосон первым полностью осознал смысл неожиданного заявления полковника Папиллона.
– Бегите, бегите, Ла Пеш! Закройте внешние двери, никого не выпускайте. Отступите назад, господа. – Он деловито оттеснил компаньонов в самый конец зала. – Дай бог, чтобы он не заметил нас! Он узнает нас, даже если мы не узнаем его.
Затем так же торопливо сыщик схватил за руку полковника Папиллона и потащил его за собой обратно в наружное помещение, где толпа в молчаливом возмущении ожидала, пока ей объяснят причины задержания.
– Быстрее, мсье! – прошептал шеф. – Покажите его.
Но просьба была излишней. Полковник Папиллон вышел вперед, положил руку на плечо одного из мужчин, и, когда он произнес: «Мистер Куадлинг, я полагаю?», сыщик с большим трудом сумел сдержать изумление.
Указанный таким образом человек не походил ни на кого из тех, с кем сыщик встречался в тот день, и меньше всего на Рипальди. Усы исчезли, одежда сменилась полностью, маскировку дополняли темно-зеленые очки. Даже странно, что Папиллон вообще узнал его. Но случилось так, что именно в минуту опознания Куадлинг снял очки, вне всякого сомнения, для того чтобы получше рассмотреть цель своего приезда в морг, жуткое свидетельство своего злодеяния.
Естественно, он отшатнулся, весьма убедительно изображая негодование, и заговорил на сбивчивом французском, отрицая словами и жестами знакомство с человеком, за которого его только что приняли.
– Я этого не потерплю, – вскричал он. – Кто вы такой, как смеете…
– Ну-ну, – негромко вставил мсье Фльосон, – мы это обсудим, но не здесь. Пройдемте в кабинет. Пройдемте, я говорю, или нам применить силу?
Спасения не было, и после неудачной бравады незнакомца увели.
– А теперь, полковник Папиллон, посмотрите на него внимательно. Вы знаете этого человека? Вы уверены, что это…
– Мистер Куадлинг, покойный римский банкир. Нет ни малейшего сомнения. Я узнаю его.
– Этого достаточно. Тишина, сэр! – Последние слова были адресованы Куадлингу. – Теперь и я вас узнал как человека, который называл себя Рипальди пару часов назад. Бесполезно отпираться. Пусть его обыщут. Тщательно. Вы поняли, Ла Пеш? Зовите своих людей, он может сопротивляться.
Не особо церемонясь с поникшим задержанным, уже через три минуты они обыскали всю его одежду, каждый потайной карман и практически вывернули его наизнанку.
После этого все сомнения в его личности отпали, как и в его причастности к преступлению.
Во-первых, среди многих улик оказалась пропавшая записная книжка проводника спального вагона. В ней находилась и карта состава, и билеты пассажиров, все бумаги, которые Гроот необъяснимым образом потерял. Несомненно, их у него украли для того, чтобы помешать раскрытию убийства. В другом кармане обнаружился собственный бумажник Куадлинга вместе с визитными карточками, несколько адресованных ему писем, а главное – толстая пачка банкнот разных государств, английские, французские, итальянские, общей суммой в несколько тысяч фунтов.
– Что, все еще отрицаете? Ну, это несерьезно, бесполезно и пустая трата времени. Наконец мы раскрыли эту тайну. Я бы вам советовал во всем сознаться. Впрочем, у нас достаточно свидетельских показаний, чтобы выдвинуть против вас обвинение, – сурово произнес судья.
Но Куадлинг с бледным лицом демонстративно смотрел в сторону и молчал. Он оказался в ловушке, угодил в сеть и не собирался им помогать.
– Советую вам не молчать, вам же будет лучше. Не забывайте, у нас есть методы…
– Желаете продолжить допрос здесь, мсье Бомон ле Арди? Прямо сейчас?
– Нет, пусть его отвезут в префектуру, так будет удобнее. В мой кабинет.
Без лишних слов был подан фиакр, задержанного увезли на Ке де л’Орлож под конвоем в лице мсье Фльосона, который занял место рядом с ним, и двух полицейских, один из которых сел впереди, а второй на козлах, и поместили в тайную камеру.
– А вы, господа? – обратился судья к сэру Чарльзу и полковнику Папиллону. – Не хочу вас больше задерживать, хотя есть еще много вопросов, с которыми вы могли бы нам помочь разобраться, если мне будет позволено отнять у вас еще немного времени.
Как ни хотелось сэру Чарльзу поскорее вернуться в гостиницу «Мадагаскар», он чувствовал, что больше послужит графине, если доведет это дело до конца. Поэтому он с готовностью согласился сопровождать судью и полковника Папиллона, который из любопытства тоже согласился.
– Я искренне надеюсь, – сказал судья по дороге, – что наши люди задержали эту женщину, Петипри. Уверен, что в ее руках ключ к этой истории. Когда мы услышим ее рассказ, вина Куадлинга будет доказана. И, кто знает, она может полностью снять подозрения с мадам контессы.
За время только что описанных событий, которые заняли не меньше часа, полицейские агенты успели съездить на Рю Бельшасс. Вернулись они не с пустыми руками, хотя сперва могло показаться, что их поездка безрезультатна. Гостиница «Ивуар» была очень посредственным заведением. Эти меблированные комнаты владелец сдавал понедельно постояльцам, с которыми даже не знакомился лично. Всю работу выполнял администратор. Этот служащий, в соответствии с законом, предъявил полиции книгу записей постояльцев, но о вселившихся в этот день почти ничего рассказать не смог.
– Да, человек, назвавшийся Дюфуром, сегодня в полдень снял у нас номера, один для себя и еще один для мадам, которая была с ним. Ее тоже звали Дюфур, он сказал, что это его сестра. – И по просьбе полицейских он описал их.
