Эллери Квин - Санаторий смерти
— Несколько месяцев, сэр. Я думаю, он познакомился с ней на какой-то вечеринке в Гринвич Виллидж.
— Вот как? И что, они действительно обручены?
Майклз, казалось, несколько смутился.
— Можно выразиться и так, сэр, хотя это было не то чтобы официально…
Воцарилось молчание.
— А как долго вы находились на службе у Монти Фильда, Майклз? — спросил инспектор.
— В будущем месяце срок будет три года.
Квин резко переменил тему разговора. Он стал задавать вопросы об отношении Фильда к театру, о его финансовом положении, пристрастии к спиртным напиткам. Майклз вплоть до мелочей подтвердил показания миссис Рассо. Ничего нового он не сообщил.
— Вы сказали, что проработали у Фильда примерно три года, — сказал инспектор, поудобней устраиваясь в кресле. — А как вы нашли эту работу?
Майклз с минуту помялся.
— Я увидел объявление в газете, сэр.
— Хорошо… Но если вы три года работаете у Фильда, то наверняка должны знать и Бенджамина Моргана.
Майклз вдруг широко улыбнулся.
— Разумеется, я знаю мистера Моргана, — сказал он с теплотой в голосе. — По-настоящему приятный человек, сэр. Он был партнером мистера Фильда в адвокатской конторе. Но потом — примерно года два тому назад — они разделились, и с тех пор я больше не видел мистера Моргана.
— А перед тем, как они расстались, вы часто его видели?
— Нет, сэр, — ответил с глубоким сожалением слуга. — Мистер Фильд был человеком совсем иного… хм, типа, чем мистер Морган, и они вне службы не общались. Я припоминаю, что видел мистера Моргана в этой квартире три или четыре раза, не больше, и приходил он только тогда, когда того срочно требовали дела. Но даже и о тех визитах я мало что могу рассказать, потому что оставался в квартире не на весь вечер… Насколько мне известно, он не бывал здесь с тех пор, как они перестали подельничать.
Впервые за всю беседу Квин улыбнулся.
— Благодарю вас за вашу откровенность, Майклз… И еще: вспомните для меня пару сплетен, пожалуйста, — не было ли между ними каких-то бурных сцен, когда они расставались? Что на этот счет говорили?
— О, нет, сэр! Я ни разу не слышал, чтобы между ними были какие-то разборки или что-то в этом роде. Напротив, мистер Фильд говорил мне уже после того, как они прекратили сотрудничать, что он и мистер Морган остались друзьями. Так он сказал.
Майклз обернулся, когда его кто-то крепко взял за руку. Это был Эллери.
— Слушаю вас, сэр, — учтиво сказал слуга.
— Майклз, дорогой мой, — строго поглядел на него Эллери, — я не очень люблю ворошить прошлое, но почему вы ничего не рассказали инспектору о своем пребывании в тюрьме?
Это было попадание в самое яблочко. Майклз так и застыл, словно каменный истукан. В лице его не осталось ни кровинки.
— Но… но как вы докопались? — наконец пробормотал он, и вся его манера выражаться сразу стала значительно менее учтивой и респектабельной. Старший Квин наградил сына взглядом, равносильным аплодисментам. Пиготт и Джонсон сразу шагнули ближе к дрожащему слуге.
Эллери закурил сигарету.
— А я, собственно, и не знал об этом, — сказал он, приходя в хорошее настроение. — То есть не знал до тех пор, пока вы мне об этом не сказали сами. Вам, Майклз, стоит попробовать себя в роли нового Дельфийского оракула. Вы порой сами не понимаете, какие тайны выдаете миру.
Лицо Майклза стало пепельно-серым, а ноги — ватными. Он неуклюже повернулся к инспектору:
— Вы… вы ведь не спрашивали меня об этом, — сказал он тихо, но голос его уже снова стал обычным — бесцветным и невыразительным. — Кроме того, полиции не очень-то приятно рассказывать о таких вещах…
— Где вы отбывали свой срок, Майклз? — благодушно спросил инспектор.
— В тюрьме «Эльмира», сэр. Это моя первая судимость. Я сидел на мели, голодал и украл немного денег… Срок был маленький, сэр. — Квин встал.
— Ну, Майклз, вам понятно, наверное, что отныне свобода ваших передвижений несколько ограничивается. Идите домой, занимайтесь поисками другой работы, но оставайтесь все время в пределах нашей досягаемости — в любой момент вы можете понадобиться. И еще одно…
Он подошел к черному чемоданчику и открыл его. Там в беспорядке лежала разная одежда — темный костюм, рубашки, галстуки, носки. Одни вещи — чистые, другие — грязные.
Квин быстро обыскал чемодан, закрыл его и протянул Майклзу, который с озабоченным видом следил за его действиями.
— Нельзя сказать, чтобы вы взяли с собой чересчур много барахла в отпуск, Майклз, — улыбаясь, заметил Эллери. — Жаль, конечно, что теперь он сорвется. Ну что ж! Таковы причуды жизни!
Майклз тихо пробормотал: «До свидания», взял чемоданчик и вышел. Несколько мгновений спустя следом вышел Пиготт.
Эллери от души расхохотался.
— Что за респектабельный пройдоха! Врет, как сивый мерин… А как ты думаешь, папа, что ему здесь было нужно?
— Он, конечно, пришел сюда что-то забрать, — ответил инспектор. — Следовательно, здесь спрятано нечто важное и мы, видимо, это важное проглядели.
Он задумался.
Зазвонил телефон.
— Инспектор? — раздался из трубки голос сержанта Велье. — Я позвонил в управление, они сказали, что вас там нет. Я подумал, что вы еще в квартире у Фильда… У меня есть интересные новости для вас от «Братьев Браун». Прикажете приехать к вам?
— Нет, — ответил Квин. — Мы здесь все закончили. Я поеду к себе в кабинет, как только нанесу визит в контору Фильда на Чеймберз-стрит. В случае необходимости можно будет найти там. Где ты сейчас?
— На Пятой авеню — как раз напротив магазина Браунов.
— Тогда возвращайся в управление и жди меня. И вот что, Томас, сейчас же пришли сюда полицейского.
Квин повесил трубку и повернулся к Джонсону.
— Оставайтесь здесь до прибытия полицейского, — распорядился он. — Оставьте его охранять квартиру и позаботьтесь, чтобы ему прислали смену. Затем явитесь в управление… Пошли, Эллери! У нас впереди тяжкий день!
Эллери тщетно пытался что-то возразить. Отец в два счета вытолкал его на улицу, где его голос сразу потонул в реве проезжающих машин.
Глава десятая, в которой цилиндры мистера Фильда приобретают зримый образ
Ровно в десять утра инспектор Квин и его сын открыли дверь с окошком из матового стекла, на котором было написано: «Монти Фильд, адвокат».
Большая приемная была обставлена изысканно, что, впрочем, не удивляло: о незаурядном вкусе Монти Фильда достаточно говорил его гардероб.
В приемной не было ни души. Слегка удивленный этим, инспектор Квин в сопровождении Эллери прошел в бюро — длинную комнату со множеством письменных столов. Эта комната напоминала редакцию газеты — всем, вплоть до стеллажей вдоль стен, на которых здесь, правда, стояла всевозможная юридическая литература.
В бюро царил великий беспорядок. Стенографистки, сбившись в кучки, что-то взволнованно обсуждали. Несколько сотрудников мужского пола шептались в углу, а в самой середине комнаты стоял детектив Хессе и с серьезным видом что-то внушал худому мужчине с седыми висками. Тот глядел хмуро. Смерть адвоката явно потрясла до основания всю его контору.
Когда оба Квина вошли в бюро, служащие с опаской поглядели на них и поспешили разойтись по своим рабочим местам. Воцарилась неестественная тишина. Хессе поспешил навстречу начальнику. Глаза его были красны от бессонницы.
— С добрым утром, Хессе, — сказал инспектор. — Где личный кабинет Фильда?
Детектив повел их через всю комнату по диагонали к двери, за которой оказался маленький, с особой роскошью обставленный кабинет.
— Да, этот субъект знал толк в том, как обставить свой офис, — одобрительно сказал Эллери, падая в кожаное кресло.
— Докладывайте, Хессе, — распорядился инспектор, следуя примеру Эллери.
Хессе принялся споро докладывать.
— Прибыл на место ночью и нашел здесь все двери запертыми. Света внутри не было. Я внимательно прислушался, но нигде не услышал ни звука, а потому решил, что внутри никого нет. Исходя из этого, провел ночь, стоя у входа в подъезде. Примерно без четверти девять пришел заведующий бюро. Я сразу взял его в оборот. Вон тот, худой, с которым я как раз говорил, когда вы вошли. Зовут Оскар Луин.
— Заведующий бюро, говорите? — переспросил Старик, нюхая табак.
— Да, шеф. Либо он туго соображает, либо умеет держать язык за зубами, — продолжал Хессе. — Разумеется, он уже читал утренние газеты и был совершенно потрясен известием об убийстве Фильда. С другой стороны, было заметно, что мои вопросы не слишком ему нравятся… Я ничего не мог из него вытянуть. Абсолютно ничего. Он сказал, что вчера вечером после работы пошел прямо домой. Фильд, по его словам, ушел из своего бюро уже в четыре часа и больше не возвращался. Об убийстве Фильда он якобы ничего не знал, пока не прочел в газетах. Словом, мы провели утро в ожидании вас.
