Клод Изнер - Три невероятных детектива (сборник)

Она успокаивала себя, вспоминая, как гуляла по лесу в Нэве с кузеном Ронаном, в которого была влюблена, когда ей было тринадцать. Ронан был очень красив! Жаль, он предпочел ей другую… Постепенно страх отступил, Дениза вновь переживала счастливые моменты, которых в ее детстве было до обидного мало: два года, проведенные в Дуарненезе у дяди-рыбака и добрейшей тетки, ухаживания кузена. А потом она вернулась в Кемпер, ее мать заболела и умерла, отец запил и начал бить Денизу, братья и сестры покинули родительский дом, и она осталась одна с мечтой о принце, который приедет и увезет ее в Париж…

Дениза очнулась, оказавшись рядом со слегка покосившимся надгробием в псевдоготическом стиле, на котором было выбито два имени. Девушка подошла ближе и прочла, что здесь в начале века упокоились Элоиза и Абеляр. Разве не странно, что воспоминание о Ронане привело ее к могиле легендарных любовников? А вдруг мадам права, и мертвые…

— Солдаты, генерал рассчитывает на вас! Сражение будет жарким, но мы захватим этот редут и водрузим свои знамена в стане врага! Клянусь Богом, мы победим! — гаркнул кто-то, появляясь из-за памятника.

Дениза узнала старика, которого едва не задавил их фиакр. Он размахивал руками и шел прямо на нее. Девушка испугалась и убежала.

Одетта де Валуа подошла к большому склепу с барочным фронтоном, украшенным барельефом в виде акантовых листьев и ветвей лавра. Убедившись, что за ней никто не следит, женщина вставила ключ в замок кованой калитки. Створки заскрипели и распахнулись, Одетта вошла и поднялась на две ступени, которые вели к алтарю в глубине помещения. Она положила пакет между двумя канделябрами, зажгла свечи, перекрестилась, глядя на витраж с изображением Пресвятой Девы, и опустилась на колени. Пламя свечей освещало гипсовые таблички, на которых были золотом написаны имена и даты:

Одетта тихим голосом прочла выбитую на мраморной доске эпитафию:

Он был таким добрым человеком!

Мы так нежно любили его!

Господи, Ты подарил ему вечный покой в далеком краю, а нас оставил вечно сожалеть о нем.

Мы будем молиться за него и ждать встречи на Небесах.

Она, сложив ладони, помолилась, поднялась с колен и начала разворачивать пакет.

— Арман, это я, Одетта, твоя Одетта! — пылко восклицала она. — Я пришла, я принесла то, что ты просил, и надеюсь заслужить твое прощение. Подай мне знак, мой птенчик, приди, заклинаю тебя, явись!

Никто не ответил безутешной вдове, лишь капли дождя мерно стучали по каменной крыше склепа. Женщина тяжело вздохнула и снова опустилась на колени, безмолвно шевеля губами. Тень дерева плясала между канделябрами, напоминая многорукую фигурку индийской богини. Вдруг женщина застыла, как загипнотизированная, а тень все росла и росла, и наконец добралась до витража. Одетта хотела закричать, но сил хватило только на шепот:

— Наконец-то! — произнесла она.

Заблудившись, Дениза бродила по еврейской части кладбища. Она прошла мимо могил знаменитой трагедийной актрисы Рашели и барона де Ротшильда, не заметив их, потому что ужасно боялась снова наткнуться на старого забулдыгу и мечтала только об одном — найти склеп Тенона.

В конце концов Дениза сориентировалась. Перед ней был кенотаф, воздвигнутый в память об Андре Шенье его братом Мари-Жозефом. Девушка прочла эпитафию, которая показалась ей очень красивой: «Смерть не способна разрушить то, что бессмертно».

Над кладбищем сгущались сумерки. Девушка свернула направо, продолжая размышлять над эпитафией в надежде побороть страх. У нее не было часов, но интуиция подсказывала, что пора возвращаться. Когда она добралась до южного бокового прохода, там никого не оказалось. Дениза потопталась на месте, дрожа от холода и поднимавшейся в душе паники. Моросил мелкий дождь, и ее шаль успела промокнуть насквозь. Нервы у Денизы сдали, и она пустилась бегом по аллее к склепу Армана де Валуа: однажды хозяйка брала ее с собой, и бедняжка запомнила ориентир — могилу астронома Жана-Батиста Деламбра. Дениза неслась вперед и вполголоса молила:

— Прошу вас, мадам, вернитесь! Святой Корантен, святой Жильдас, Пресвятая Дева Мария, защитите меня!

Наконец она увидела часовню: внутри слабо мерцал свет. Девушка медленно подошла ближе, с опаской оглядываясь, и тут из кустов одна за другой выскочили две тени. Дениза в ужасе отпрянула, но это были просто кошки.

— Мадам… Мадам, вы здесь?

Дождь припустил сильнее, и видимость ухудшилась. Дениза оступилась и, чтобы не упасть, ухватилась за приоткрытую калитку. Часовня была пуста. Наполовину сгоревшая свеча освещала плиты пола, на котором лежало что-то мягкое, похожее на уснувшее животное. Девушка переборола страх, наклонилась и узнала красновато-бурый шелковый шарф: в него был завернут пакет, который она отдала хозяйке. Дениза уже собиралась поднять его, когда маленький камешек ударил ее по запястью и отскочил к алтарю.

Дениза резко обернулась, но никого не увидела и выбежала на пустынную аллею. Обезумев от ужаса, она кинулась к выходу на улицу дю Рено. В голове у нее билась одна-единственная мысль: нужно предупредить сторожа.

Когда девушка скрылась из виду, из-за угла часовни появился мужской силуэт и скользнул внутрь. Рука в перчатке подобрала шарф, схватила лежавший между подсвечниками плоский сверток и ловким движением спрятала то и другое в мягкую сумку, висевшую через плечо темного редингота.

Человек обогнул памятник, за которым начинались заросли бузины, снял перчатки, положил их на край надгробия, наклонился, схватил за лодыжки тело женщины в траурном одеянии, лежавшей на земле без чувств, и потащил к стоявшей у склепа тачке. Он выпрямился, чтобы отдышаться, и снял с тачки брезент, под которым скрывался очень странный набор предметов: зубила, зонт, кучерский плащ, два дохлых кота, дамский ботинок, смятый цилиндр, кусок стелы, охапка белых лилий, верх от детской коляски и еще что-то. Мужчина вывалил все это на землю, с трудом уложил тело на дно тачки, побросал сверху плащ и верх от коляски, зонт, цилиндр, цветы, котов и закрыл сверху брезентом.

Закончив, он огляделся вокруг, подхватил трость и исчез.

Дениза сидела перед захламленным бумагами столиком и рыдала. Худосочный усатый сторож в униформе и картузе успокаивающе похлопывал ее по плечу, думая о том, что охотно потискал бы аппетитную служаночку.

— Вы наверняка разминулись. Она могла выйти на бульвар Менильмонтан, такое часто случается, особенно перед закрытием: люди нервничают, опасаясь, что их запрут на кладбище, и забывают, что тут тоже есть выход. Сами понимаете, я бы ее заметил.

— Но… но вдруг с ней что-то случилось? — всхлипнула Дениза.

— Да что с ней могло случиться, милочка? Думаете, милосердный Господь забрал ее прямиком в рай? Или похитил призрак? Разве можно поверить в подобный вздор?!

Дениза слабо улыбнулась.

— Ну вот и славно! — обрадовался сторож и еще сильнее сжал плечо девушки. — Ну, не надо плакать, а то ваш хорошенький носик распухнет и покраснеет.

Дениза высморкалась.

— Отправляйтесь-ка вы домой. Держу пари, ваша хозяйка уже там и даже согрела себе молока.

Дениза пощупала карман, где лежала связка ключей от квартиры. Наверное, сторож прав, и мадам уже дома, но все же…

— Я велела кучеру ждать нас на улице дю Рено.

Сторож нахмурился.

— Я ходил туда выкурить трубочку, но фиакра не видел, он наверняка укатил, эти парни ждать не любят. Но не беспокойтесь, в двух минутах отсюда, на улице Пиренеев, стоянка фиакров. Деньги-то у вас есть?

— О да, хозяйка выдает мне на неделю — на продукты.

— Тогда бегите, детка!

От смущения у Денизы горели щеки, она ждала, что усач уберет руку с ее плеча, но тот давил все сильнее. Она попыталась высвободиться. Неизвестно, чем бы все это закончилось, но с улицы донесся чей-то хриплый голос: «Когда идете по Вандомской площади, вспомните о победителе королей!» Сторож вздрогнул и отпустил девушку. В сторожку нетвердой походкой вошел седовласый старик. Он икнул и склонился перед Денизой в поклоне.

— Приветствую тебя, прелестная маркитантка! Солдат Барнабе, на бивуаке все спокойно?

— Пошевеливайся, папаша Моску, мы закрываемся, — недовольно буркнул сторож.