Старик в углу - Эмма Орци
Его ответы судье были ясны и просты, даже на щекотливые вопросы о револьвере.
«Я покинул клуб, сэр, – объяснил мистер Эшли, – решив поговорить с мистером Коэном наедине, чтобы попросить его отсрочить выплату моего долга. Вы понимаете, что мне не хотелось этого делать в присутствии других джентльменов. Я ненадолго заглянул домой – не для того, чтобы специально взять револьвер, как утверждает полиция, потому что в туманную погоду я всегда ношу с собой револьвер – а чтобы посмотреть, не доставили ли в моё отсутствие важное деловое письмо.
Затем я снова вышел на улицу и встретился с мистером Аароном Коэном недалеко от Харвуд-клуба. Бо́льшую часть пути мы прошли вместе, и наш разговор носил исключительно дружеский характер. Мы расстались на краю Портленд-плейс, недалеко от ворот площади, где нас увидел полицейский. Затем мистер Коэн намеревался пересечь площадь, чтобы сократить путь домой. Я считал, что идти одному в темноте и тумане опасно, тем более у мистера Коэна имелась при себе крупная сумма.
Мы побеседовали на эту тему, и в конце концов я убедил его взять у меня револьвер, поскольку мне предстояло идти по достаточно людным улицам и, кроме того, я не имел при себе ничего, что могло бы заинтересовать грабителей. После непродолжительного сопротивления мистер Коэн согласился взять револьвер – вот почему оружие оказалось на месте преступления. Мы распрощались с мистером Коэном через несколько минут после того, как я услышал, что церковные часы пробили без четверти три. Без пяти три я был на перекрёстке Оксфорд-стрит и Грейт-Портленд-стрит, а от этого места до Эштон-клуба путь занимает не менее десяти минут».
Это объяснение выглядело вполне правдоподобным, поскольку обвинению так и не удалось убедительно объяснить ситуацию с револьвером. Человек, успешно задушивший свою жертву, не стал бы стрелять из револьвера, разве что пожелал бы привлечь внимание ближайших прохожих. Гораздо более вероятно, что стрелял сам мистер Коэн – возможно, в воздух, после того, как внезапно был атакован сзади. Поэтому объяснение мистера Эшли было не просто правдоподобным, но единственно возможным.
Таким образом, совершенно естественно, что после почти получасового допроса суд, полиция и публика с одинаковой радостью возвестили, что обвиняемый покинул суд с незапятнанной репутацией.
ГЛАВА XXX.
ДРУЗЬЯ
– Да, – нетерпеливо прервала Полли, соображая ничуть не медленнее Старика, – но в этом ужасном преступлении после суда вместо мистера Эшли заподозрили его друга, и, конечно, я знаю…
– Но в том-то и дело, – тихо прервал Старик, – вы не знаете… конечно, вы имеете в виду мистера Уолтера Хатерелла. Как и все остальные. Человек, слабый, но решительный, совершил преступление от имени своего трусливого, но ещё более самоуверенного друга, подбившего его на злое деяние. Хорошая теория, и, по-моему, даже полиция решила её придерживаться.
Я говорю «даже», потому что они очень усердно трудились, пытаясь создать дело против молодого Хатерелла, но непреодолимым препятствием для них стало время. В тот час, когда полицейский видел стоявших рядом двух мужчин возле Парк-сквер, Уолтер Хатерелл ещё сидел в Харвуд-клубе, который покинул только без двадцати два. Если бы он хотел подстеречь и ограбить Аарона Коэна, то наверняка не успел бы – мистер Коэн к этому времени уже добрался бы до дома.
Более того, двадцать минут – невероятно мало для того, чтобы пройти от Ганновер-сквер до Риджентс-парка, не пересекая площадь, найти человека, местонахождение которого с точностью до двадцати ярдов вам неизвестно, поссориться с ним, убить его и обыскать его карманы. И, кроме того – полное отсутствие мотива.
– Но… – призадумалась Полли, потому что вспомнила, что убийство в Риджентс-парке, как его обычно называли, было одним из тех, которые остались непостижимой тайной – как и многие другие преступления, упоминавшиеся в полицейских анналах.
Старик в углу склонил забавную птичью голову набок и посмотрел на мисс Бёртон, явно забавляясь её недоумением.
– Вы не понимаете, как совершили это убийство? – с усмешкой спросил он.
Полли была вынуждена признать, что нет.
– Если бы вы оказались в затруднительном положении мистера Джона Эшли, – не унимался Старик, – то не смогли бы понять, как с лёгкостью покончить с мистером Аароном Коэном, забрать его выигрыш, а затем водить полицию всей страны за нос, доказав неоспоримое алиби?
– Я не смогла бы с лёгкостью, – отпарировала Полли, – в одно и то же время оказаться в двух разных местах, отстоящих друг от друга на добрую половину мили.
– Конечно! Я вполне допускаю, что в одиночку вам бы ничего не удалось, но если бы у вас был друг…
– Друг? Но вы говорили…
– Я говорил, что восхищаюсь мистером Джоном Эшли. Именно он был главарём, который всё спланировал, но не смог бы завершить эту захватывающую и ужасную драму без помощи волевых и умелых рук.
– Но даже тогда... – попыталась возразить Полли.
– Пункт номер один, – взволнованно перебил он, возясь со своим неизбежным шнурком. – Джон Эшли и его друг Уолтер Хатерелл вместе покидают клуб и вместе принимают решение о плане кампании. Хатерелл возвращается в клуб, а Эшли идёт за револьвером – револьвером, сыгравшим исключительно важную роль в трагедии, но не ту, что назначила ему полиция. Теперь внимательно проследим за Эшли, который торопится догнать Аарона Коэна. Вы верите, что он вступил с ним в разговор? Что он шёл рядом с ним? Что он просил отсрочки? Нет! В тумане он подкрался к нему и схватил за горло, наподобие старинных душителей. Коэн был человеком апоплексического сложения, а Эшли – молодым и сильным. И твёрдо намеревался убить...
– А мужчины, беседовавшие у входа на площадь? – возразила Полли. – Одним из них был Коэн, а другим – Эшли.
– Простите, – завертелся Старик на стуле, будто обезьяна на шесте, – двое мужчин не беседовали у ворот площади. По свидетельству констебля Джеймса Фаннелла, двое мужчин держались за руки и опирались на ограждение площади, но говорил только один.
– То есть вы считаете…
– В тот миг, когда Джеймс Фаннелл услышал, как часы Святой Троицы пробили половину третьего, Аарон Коэн был уже мёртв. Исключительно просто, – нетерпеливо добавил он, – невероятно легко, но, о Боже! как удивительно, как потрясающе умно! Джеймс Фаннелл уходит, и тут же Джон Эшли, открыв ворота, поднимает тело Аарона Коэна на руках и переносит его
