Эмма Орци - Дама в шляпе

Леди Молли потом всегда говорила, что если бы судьба сложилась иначе и мы бы с ней тогда решили выпить чашечку кофе не в «Лайонс», а в «Мэтис», мистер Калледон до сих пор был бы жив. Думаю, моя дорогая подруга абсолютно права: она наверняка смогла бы предугадать намерения убийцы и таким образом предотвратить одно из самых жестоких и бессердечных преступлений, когда-либо случавшихся в Лондоне.

В тот день мы с леди Молли, гуляя по Реджент-стрит, зашли в «Лайонс», напротив венского кафе «Мэтис» и, сидя за столиком. наблюдали, что происходит на улице и у входа в «Мэтис» — в это время там было довольно много народу.

Около шести часов, когда мы с удовольствием уничтожали свежие ароматные булочки, наше внимание привлекло какое-то странное оживление на улице. Мы увидели, как из кафе выбежали двое мужчин, которые вскоре вернулись, но уже в сопровождении полисмена. Вы знаете, как это бывает в Лондоне, когда происходит что-то экстраординарное — уже через три минуты у входа в «Мэтис» собралась огромная толпа. Леди Молли, как гончая, почуявшая запах дичи, выбежала из «Лайонс», быстро оплатив счет и даже не глядя, иду ли я за ней. Перейдя дорогу, она кинулась в толпу у входа в «Мэтис». И вот я уже потеряла ее грациозную фигурку из виду.

Через некоторое время мне все-таки удалось ее обнаружить — леди Молли разговаривала с одним из полицейских. Вскоре мы смогли войти в «Мэтис» — признаться, к явному неудовольствию толпившихся у дверей кафе зевак.

Обычно такое милое, уютное заведение теперь выглядело совсем иначе. В углу взволнованные служащие кафе обсуждали последние события, двое полицейских — с ручками и блокнотами — выслушивали показания рыжеволосой официантки. Горько рыдая, она говорила явно не то, что им хотелось бы узнать, выдавая множество не относящихся к делу подробностей. За старшим инспектором Сондерсом уже послали, и растерянные констебли с нетерпением ждали, когда его уверенная фигура появится в дверях кафе. В другом же углу, в нише, в кресле у столика как-то странно неподвижно сидел человек — с первого взгляда было понятно, что он мертв. Еще до того, как мы с моей дорогой подругой смогли задать какие-то вопросы, в кафе наконец-то появился инспектор Сондерс. Его сопровождал медэксперт доктор Томсон, который тут же занялся телом умершего, а Сондерс устремился к леди Молли.

— Шеф просил послать за вами, — проговорил он. — В этом деле замешана женщина и мы целиком и полностью полагаемся на вашу помощь.

— Но что тут произошло? — спросила леди Молли, при том глаза ее уже загорелись от предчувствия интересного дела.

— У меня пока совсем немного информации. Главный свидетель — эта рыжеволосая официантка. Сейчас мы с ней и поговорим. Да и мистер Томсон поделится своими соображениями.

Медэксперт, только что закончивший осмотр тела, не спеша подошел к нам.

— Дело ясное. Этот человек был отравлен огромной дозой морфия, растворенного в его шоколаде, — и он указал на чашку, стоявшую на столике.

— Когда это случилось? — обратился Сондерс к официантке.

— Не могу сказать точно, — нервно ответила та. — Джентльмен пришел где-то около четырех. Он был с дамой. Они сразу же направились к этому столику. Кафе только начало заполняться посетителями и уже заиграла музыка.

— А куда делась дама?

— Она ушла довольно скоро. Заказала чашку чая для себя и шоколад для джентльмена, а потом еще булочку и пирожные. Через пять минут, проходя мимо их столика, я услышала, как она сказала: «Боюсь, мне надо идти, а то магазин закроется. Вернусь минут через двадцать. Ты ведь подождешь меня?»

— А джентльмен? Вы не заметили в нем ничего странного?

— Нет, ничего! Он начал пить свой шоколад и только попросил: «Пожалуйста, недолго», она же взяла свои перчатки и вышла из кафе.

— И потом так и не вернулась?

— Нет.

— Когда вы заметили, что с этим джентльменом что-то не так? — спросила леди Молли.

Девушка задумалась.

— Я взглянула на него пару раз, когда пробегала мимо их столика. Казалось, что он слегка задремал. Я даже сказала о нем менеджеру, но тот велел, чтобы я его не трогала. Потом было очень много работы, я забыла о странном посетителе, но после шести часов, когда все любители выпить у нас после обеда чашечку чая ушли и мы стали готовиться к вечеру, я вспомнила о нем. Тут уж я решила, что с этим человеком что-то неладно, позвали менеджера, и мы позвонили в полицию.

— Не могли бы вы описать даму, которая была с ним? Узнали бы вы ее, если б увидели снова? —- спросил Сондерс.

— Не уверена, — ответила девушка. — Вы видите, у нас бывает столько людей. И на ней была такая большая шляпа — никто при всем желании не мог увидеть лица этой женщины, может, только край щеки.

— А ее шляпу вы узнаете? — спросила леди Молли.

— Да, думаю узнаю, — проговорила девушка. — Она была из черного бархата, с перьями, и такая огромная, — добавила официантка с явным восхищением и завистью к обладательнице грандиозного головного убора.

В это время один из полисменов изучал содержимое карманов убитого. Среди разных предметов он обнаружил письма, адресованные Марку Калледону, эсквайру. На конвертах был указан адрес — Лорбери-Хаус, Фритцджонс-авеню, Хемстед. Инициалы «М.К.», найденные на шляпе и на бумажнике несчастного, доказывали, что убитого действительно звали Марк Калледон.

Пока полицейские обыскивали труп, леди Молли думала о семье Калледона — возможно, у него есть дети, жена, мать. Как сообщить им, ждущим возвращения своего отца, мужа, сына, что он уже никогда не переступит порог их дома? И было совершенно ясно, что в деле запутана женщина — женщина, носящая огромную шляпу, причем с явной целью — скрыть от посторонних взглядов свое лицо, чтобы, когда полицейские будут опрашивать свидетелей, никто не смог бы дать ее приметы. И все это надо рассказать убитой горем жене!

Как вы понимаете, столь трудную задачу — встретиться с вдовой Калледона — леди Молли взяла на себя. Мы вместе поехали на Фритцджонс-авеню. Миссис Калледон была дома, и слуга проводил нас в гостиную.

Нас встретила леди Айрин — изящная молодая женщина небольшого роста. Думаю, ей еще не было и двадцати пяти. Она была ирландкой, происходила из старинной аристократической семьи, по полностью разорившейся, тогда как мистер Калледон был весьма преуспевающим бизнесменом, хотя и не имел высоких связей и благородных корней. Некоторые члены семьи леди Айрин не одобряли ее желания выйти замуж за Калледона, но с любовью бороться невозможно, и они смирились. Прошло всего лишь шесть месяцев после их свадьбы, и леди Айрин наверняка считала своего мужа идеалом мужчины.

Леди Молли рассказала леди Айрин о смерти Марка с присущим ей тактом. Мы с моей подругой были потрясены глубоким горем, охватившим все существо молодой женщины. Перед лицом ее неподдельного страдания наши слова казались пустыми и ненужными.

Конечно, все ожидали, что расследование обнаружит какие-то подробности личной жизни Калледона. Однако полицейским не удалось раскопать ничего существенного. Молодая вдова была погружена в свое горе, слуги тоже не могли ничего сообщить следствию — их наняли совсем недавно, когда молодожены, вернувшись в Лондон после медового месяца, стали обустраиваться в доме на Фритцджонс-авеню. С Калледонами жила тетка Марка — миссис Стейнберг; сейчас она была тяжело больна. Одна из молодых служанок, не подумав, рассказала ей о смерти племянника. И тогда старая леди потребовала встречи с полицейскими.

— Марк Калледон был единственным из моих племянников, которого я любила, — торжественно заявила она. — Именно ему я завещала большую часть того, что мне осталось от мужа, мистера Стейнберга. Но Марк должен был вести себя, как подобает джентльмену, иначе я бы вычеркнула его из завещания; кстати, именно это и случилось раньше с другими моими племянниками и племянницами. Я выросла в Шотландии и ненавижу все эти новомодные штучки, которые считаю развратом и распутством.

К сожалению, показания старой леди не приблизили нас к разгадке смерти ее племянника Марка Калледона. Действительно, оказалось, что у Марка было несколько братьев и сестер, которые так или иначе совершили нечто, противоречившее принципам миссис Стейнберг.

Между тем следствие почти не двигалось. Правда, оставалась таинственная дама в большой шляпе. И вот эта загадка становилась с каждым днем более неразрешимой.

Несмотря на старания, никто из служащих кафе «Мэтис» не смог дать точного описания спутницы Калледона.

Спустя несколько дней миссис Стейнберг умерла — для ее больного сердца все происшедшее с племянником оказалось слишком тяжким испытанием. Перед смертью она положила в банк 250 фунтов стерлингов, велев выплатить эти деньги тому, кто поможет следствию обнаружить убийцу Марка.

Сумма в 250 фунтов стимулировала всех, так или иначе причастных к делу. И я думаю, именно благодаря ей Кэтрин Харрис, бывшая горничная Калледонов, решила поведать полицейским то, что ей вдруг показалось важным.