Грант Аллен - Дело врача
И это было не только абсолютно верно, но даже и очевидно.
Сэр Айвор, интересовавшийся не храмами, но железнодорожными рельсами, сразу же занялся своей концессией, или контрактом, или что там у него было, и отправился на северо-восточную границу, договорившись с женой, что она последует за ним где-то в Гималаях, как только исчерпает все достопримечательности Индии. И вот, после нескольких недель, проведенных среди пыли, шума и неразберихи индийских железных дорог, мы снова встретились с ним в глубинах Непала, где он занимался созданием местной линии для правящего махараджи.
Как ни скучала леди Мидоукрофт в Аллахабаде и Аджмире, ей пришлось заскучать еще сильнее в наскоро возведенном бунгало в глубине гималайских долин, где не было ни дорог, ни людей. На самом деле Толу, где сэр Айвор разместил свою штаб-квартиру, для человека, имеющего не только глаза, но и голову, был достаточно красив, чтобы сохранить к нему интерес на протяжении двенадцати месяцев. Одетые снегом иглы скал окаймляли его с обеих сторон; громадные кедры высились темными конусами на склонах, растения и цветы очаровывали взгляд. Но леди Мидоукрофт не интересовали цветы, которыми нельзя украсить волосы; а к чему было здесь наряжаться, если вокруг не было ни одного мужчины, кроме Айвора и доктора Камберледжа? Она зевала, пока и это не наскучило ей. Тогда она начала ныть.
— И зачем только Айвору вздумалось строить железную дорогу в этом мерзком, глупом месте? — сказала она как-то, когда мы прохладным вечером сидели на веранде. — Право, лично я этого постичь не могу. Нам нужно куда-нибудь поехать. Это место сводит, сводит меня с ума! Доктор Камберледж, мисс Уайд, я полагаюсь на вас — придумайте что-нибудь, чем я могла бы заняться! Если я и дальше буду вести это растительное существование, не видя ничего, кроме этих вечных гор, день-деньской… — Она стиснула кулачок. — Я обезумею от скуки.
Хильде пришла в голову удачная мысль.
— Мне давно уже хотелось побывать в одном из буддистских монастырей, — сказала она с той улыбкой, какую вызывает надоедливый, но все-таки любимый ребенок. — Вы помните, на пароходе я читала ту книгу Симпсона, недавно изданную — любопытную книгу о буддистских молитвенных колесах? Она пробудила у меня сильное желание увидеть хотя бы один из их храмов. Что вы скажете насчет небольшого похода? Несколько недель в горах? Это было бы настоящее приключение!
— Небольшой поход? — воскликнула леди Мидоукрофт, отчасти уже очнувшись от своей скуки от одной лишь мысли о перемене. — О, вы думаете, что это будет забавно? Мы должны будем спать на земле? Но разве это не будет ужасно, чрезвычайно некомфортно?
— Еще несколько дней, и тебе станет еще более некомфортно здесь, в Толу, Эмми, — хмуро заметил ее муж. — Скоро начнется сезон дождей, милочка. А когда они зарядят, это будут такие прекрасные ливни, что лично я не удивлюсь, если ночью обнаружу себя плавающим в постели. А вам, миледи, это вовсе ни к чему!
Бедная женщина всплеснула руками в мучительном раздумье.
— О, Айвор, как это ужасно! Это называют мускат или муссон, кажется? Но, если здесь будет так мокро, в горах ведь будет несомненно еще хуже — и каково же нам придется в палатках?
— Очень даже неплохо, если выберете правильное направление. Мне говорили, что по ту сторону гор никогда не бывает дождей. Горы преграждают путь облакам, и как только переберешься через них, будешь в полной безопасности. Только нельзя выходить за пределы территории, подвластной нашему махарадже. Стоит пересечь границу с Тибетом, и они сдерут с тебя кожу живьем, как только увидят. В Тибете не жалуют чужестранцев. У них против чужаков предрассудки. Они расправились с тем молодым чудаком, Лендором, который попытался сунуться туда год назад.
— Но, Айвор, я не хочу, чтобы с меня сдирали кожу живьем! Я же не угорь!
— Не тревожься, милочка. Я все улажу. Я найду тебе проводника, который прекрасно знает горы. Недавно я тут побеседовал с одним ученым-исследователем, и он знает отличного проводника, который доставит вас куда угодно. Он же устроит вам возможность взглянуть на буддистский монастырь изнутри, если вам этого захочется, мисс Уайд. Он знаком со всеми религиозными культами, какие имеются в этом краю. Они тут странные, но этот отличается особым благочестием.
Несколько дней ушло на всестороннее обсуждение вопроса, пока мы не приняли решение. Леди Мидоукрофт колебалась между отвращением к скуке и навязчивым страхом, что скорпионы и змеи заползут в наши палатки и постели, если мы отправимся в поход. Наконец желание перемен одержало победу. Она решила избавиться от сезона дождей, преодолев гималайские перевалы, в сухой области к северу от главной гряды, где дожди редки, а источником воды служит лишь таяние снегов на высоких вершинах.
Это решение порадовало Хильду, которая по приезде в Индию пала жертвой модного порока — любительского фотографирования. Она взялась за это с большим энтузиазмом, приобрела в Бомбее первоклассную камеру по последнему слову науки и с тех пор проводила все свободное время за «проявлением», в ущерб своим красивым рукам. Кроме того, она страстно увлеклась буддизмом. Куда бы мы ни приезжали, ее прежде всего привлекали древние буддистские храмы, и гробницы, и статуи, которыми усеяна вся Индия. Все это Хильда запечатлела в сотнях снимков, которые сама же отпечатала с большой аккуратностью и тщательностью. Но в Индии, увы, буддизм — это умирающая вера. Остались только памятники. А Хильде хотелось увидеть буддистскую религию вживе, в действии. И это было возможно только в отдаленных, глухих долинах Гималаев.
По этой причине в снаряжение нашей экспедиции помимо пары просторных шатров, где нам предстояло жить и спать, вошла темная палатка для фотографических приборов Хильды; далее, у нас имелась переносная печка, повар, чтобы на этой печке готовить, полдюжины носильщиков и тот самый проводник с хорошими рекомендациями, который знал все пути в этой стране. Через три дня мы были готовы к походу, чем немало порадовали сэра Айвора. Он, вероятно, любил свою хорошенькую женушку и гордился ею, но я полагаю, что теперь, когда она лишилась бурного и кипучего времяпровождения, которое ей так нравилось в Лондоне, он предпочитал остаться один на один со своей работой, подальше от ее инфантильных выходок и постоянной воркотни.
Проводник, «прекрасно изучивший горы», появился утром того дня, когда мы собирались отправиться в путь. Более отталкивающего человека мне видеть не приходилось. Он был угрюм и уклончив, судя по внешности — полуиндус, полутибетец. Кожа у него была темная, оттенка между коричневым и черным; глаза узкие и раскосые, маленькие, как черные бусинки. В их уголках крылась лукавая ухмылка. Плоский нос с широкими крыльями; толстые губы, очертания которых говорили о чувственности и жестокости, высокие скулы… Картину довершала основательная мрачность и изобильная грива прилизанных черных волос, завязанных узлом на макушке желтой лентой. Выражение его лица было неуловимо; короткая, коренастая фигура казалась хорошо приспособленной к лазанию по горам, а также и к ползанию. Глубокий шрам на его левой щеке не прибавлял доверия. Но проводник вел себя вежливо, говорил учтиво. В общем, это был умный, бессовестный, осторожный человек, который будет хорошо служить вам в надежде на выгоду — и продаст ни за грош, если кто-то предложит больше.
Мы уезжали в веселом настроении, готовые решить все невразумительные проблемы буддизма. Наша капризница выдерживала походные условия лучше, чем я ожидал. Она, конечно, была нетерпелива и беспокоилась по пустякам, ей не хватало горничной и привычного комфорта, однако в целом все это досаждало меньше, чем бездеятельное сидение в бунгало. Она могла черпать силы только из общения с Хильдой и со мною, и вот, представьте, внезапно вошла во вкус фотографирования, проявления и печатания фотографий. Мы делали десятки снимков по дороге, запечатлевая деревушки со странными домиками и башенками; а поскольку Хильда взяла с собой свою коллекцию снимков, чтобы сравнить стиль индийских и непальских памятников, то мы проводили вечера после коротких дневных переходов, разбирая и раскладывая фотографии по альбомам. Мы планировали провести в путешествии по меньшей мере полтора месяца. За это время муссоны должны были прийти и миновать. Наш проводник считал, что мы успеем увидеть все стоящее в буддистских монастырях, а сэр Айвор надеялся, что мы избегнем всех ужасов дождливой поры.
— Что ты думаешь о нашем проводнике? — спросил я у Хильды на четвертый день поездки. — Я что-то начал сомневаться в нем.
— О, с ним все в порядке, — беззаботно ответила Хильда, и ее голос приободрил меня. — Он, конечно, мошенник — все проводники, толмачи и прочие подобные типы в отдаленных краях всегда мошенники. Будь они честными людьми, то разделяли бы обычные предрассудки соотечественников и ни за что не стали бы иметь дело с ненавистными чужестранцами. Но в этом случае у нашего друга Рам Даса нет никаких причин вредить нам. Иначе он не посовестился бы перерезать нам глотки; но, с другой стороны, нас слишком много. Скорее всего, он попытается нас надуть, предъявив преувеличенные счета, когда мы вернемся в Толу; но это уже забота леди Мидоукрофт. Не сомневаюсь, кстати, что сэр Айвор его вполне достоин. Я бы поставила на одного хитрого йоркширца против любых трех тибетцев!
