Марджери Аллингем - Полиция на похоронах
– Если этот мерзавец сопротивляется, только кликните – я готов помочь, – сказал он. – Что случилось, мальчик мой? Не могут его разбудить?
Маркус размышлял, как лучше преподнести им новость, когда из комнаты миссис Фарадей выскочила Джойс.
– Что такое? Что случилось? Миссис Каролина хочет знать.
Тетя Китти тоже больше не могла терпеть.
– И я требую объяснений! Опять стряслось что-то ужасное, я чувствую! Предупреждала ведь этого юношу… – Она вновь разрыдалась.
– Тетя, миленькая, не надо! – запричитала Джойс, но в ее голосе отчетливо слышалось раздражение. Она обняла Китти и обратилась к Маркусу: – Ну, что случилось? Рассказывай.
– Кузен Джордж умер, – заявил Маркус, совсем позабыв о своем намерении сообщить новость как можно тактичней.
– Умер?! – разинул рот дядя Уильям. – Господи! – Несколько секунд он пытался справиться с потрясением, а потом вдруг улыбнулся. – Допился, мерзавец! Что ж, поделом! Так ему и надо. А нам всем это даже на руку.
Тетя Китти, разделявшая веру своего поколения в то, что смерть мгновенно очищает от порока и грехов любого, даже самого отпетого негодяя, разрыдалась еще громче. Маркус уже хотел вернуться к полиции, но Джойс успела схватить его за руку.
– Это правда? Он умер естественной смертью или?..
– Отравлен, похоже, – сказал Маркус без обиняков. – Только ничего не бойтесь!
Девушка побледнела и отстранилась.
– Опять… Когда же это закончится?
– Что?.. – Дядя Уильям соображал не так быстро, и до него только сейчас дошел смысл последних слов Маркуса. – Отравлен? Хотите сказать, кто-то дал этому типу яд? Опять убийство?! Нет, это уж слишком. Черт знает что такое. Кого-то ждут серьезные неприятности… – Он резко умолк и снова разинул рот. – Господи!
Тетя Китти испустила звук, который, останься у нее хоть малая толика сил, был бы воплем. Но хроническая истерия, как известно, выматывает; Китти пробыла в этом состоянии почти две недели, и силы ее были на исходе. Она безвольно повисла в объятиях Джойс и тихо заплакала. Редкие седые волосы разметались по синему халату.
Вдруг сзади раздались тяжелые шаги: к ним шел инспектор Редгрейв. Его мясистое добродушное лицо светилось искренним интересом.
– Мистер Уильям Фарадей и мистер Маркус Фезерстоун, – сказал он. – Мы будем очень признательны, если вы оба пройдете в комнату. Инспектор Оутс хочет задать один вопрос.
Маркус посмотрел на Джойс, и та кивнула:
– Все нормально, иди.
В спальне покойного Эндрю царила крайне необычная для обители смерти атмосфера. Инспектор Оутс, красный как рак, стоял посреди комнаты и недоуменно взирал на некий предмет, который врач осторожно держал в белом носовом платке. На кровати лежало накрытое простыней тело кузена Джорджа. Однако в поведении присутствующих не было той сдержанности, которую ожидал увидеть Маркус; напротив, казалось, они молча ликуют. Такое же выражение он заметил на лице побитого и изнуренного Кэмпиона, когда тот приехал, и теперь оно появилось на лицах всех остальных. На кузена Джорджа никто даже не смотрел; учитывая обстоятельства, это тоже было весьма странно.
Когда Маркус и Уильям вошли в комнату, инспектор что-то говорил, и они услышали последние слова:
– Ну, теперь мы все знаем. Осталось прояснить только один момент. А, мистер Фарадей, вот и вы!
Дядя Уильям держался на удивление достойно, принимая во внимание только что пережитое потрясение. Он невольно уставился на бесформенную массу на кровати, лежавшую под белой простыней.
Кэмпион, безмолвно сидевший на стуле в дальнем углу комнаты, встал и по сигналу инспектора заговорил.
– Дядя Уильям, – ляпнул он, забыв от волнения, как ему следовало обращаться к этому человеку, – мы почти раскрыли тайну, дело осталось за малым. Мы просим от вас всецелого участия и сотрудничества!
Инспектор Оутс, будь на то его воля, сформулировал бы призыв совершенно иначе, но приходилось признать: слова Кэмпиона сэкономили ему массу времени. Дядя Уильям клюнул.
– Мальчик мой, – тепло проговорил он, – вы всегда можете на меня рассчитывать. Дело это скверное, очень скверное. Джордж был последним негодяем, по нему давно виселица плакала. Но я вовсе не рад видеть его труп под крышей родного дома. Бедняга!..
– Та кошка, про которую вы рассказывали, – осторожно произнес мистер Кэмпион, – она ведь напала на вас здесь, в комнате Эндрю… верно?
Глазки дяди Уильяма забегали из стороны в сторону: он соображал, чем ему может грозить эта беседа. Однако, как он сам говорил, в критических ситуациях в нем иногда просыпалось благородство.
– Верно. Не хочу особо распространяться на этот счет, но вы правы.
– Придя в комнату Эндрю той ночью и открыв дверь своим ключом, вы решили не включать свет, не так ли? – продолжал усталый голос.
– Так, – настороженно ответил дядя Уильям.
– И что произошло?
Дядя Уильям помедлил, осмотрелся по сторонам, и инспектор Оутс поспешил его успокоить:
– Все, что вы сейчас скажете, останется строго между нами, сэр. Даю слово!
Разумеется, дядя Уильям принял эту невероятно щедрую поблажку как должное: всем своим видом он дал понять, что оказывает полицейскому огромную услугу, а не наоборот.
– Вот и славно. Что ж, сказать по правде, Кэмпион, я той ночью был слегка не в себе, если помните. В таком состоянии любому нормальному человеку захочется выпить. Вроде бы я даже говорил вам об этом перед отходом ко сну, верно?
– Говорили, – кивнул Кэмпион, тактично умолчав о характере той реплики.
– Вот именно. – Дядя Уильям поразмыслил, как лучше перейти к самому щекотливому моменту своей истории. – Раздевшись, я понял, что должен во что бы то ни стало промочить горло. Графин внизу был пуст, это я знал, да и бродить по дому, тревожа домашних, мне не хотелось. Тут я вспомнил, что старик Эндрю, мой кузен, тоже был не дурак выпить и держал в шкафу эдакие хитрые книжки с тайниками внутри. Он прятал в них фляги со спиртным, сигареты и подобную мелочь.
Он самодовольно замолчал. Все слушали затаив дыхание.
– В одной из этих книжек – вон в том коричневом томе, если мне не изменяет память, – он всегда держал немного бренди. Внутри книги устроено что-то вроде маленького ящика, понимаете? Ну, мне пришло в голову, что Эндрю мог оставить там спиртное. Ему-то оно больше не пригодится, рассудил я. Ключи у нас одинаковые, вот я и вошел потихоньку – свет включать не стал, чтобы не привлекать внимание полицейских, которые сидели в саду. Шторы были плотно задернуты, да мало ли какая щель осталась…
Он с вызовом поглядел на свою публику: не станут ли смеяться? Никто даже не улыбнулся, все внимательно слушали его рассказ.
– Значит, вы вошли и свет не включили, – сказал Кэмпион. – А потом? Сразу подошли к шкафу?
– Да, – признал дядя Уильям. – Я решил, что и в темноте смогу найти нужный том, потому что знал, на какой полке он стоит. Я шел тихо, вот так.
Он изобразил, как крался по комнате к книжному шкафу. Очутившись в двух шагах от цели, он посмотрел на слушателей.
– Понятия не имею, что произошло дальше. В том-то и вся беда. Хоть убей, я ничего не понимаю, о чем уже не раз говорил Кэмпиону. Мне казалось, в комнате никого нет, но стоило мне протянуть руку к шкафу, что-то меня поранило. Разумеется, я пришел в ужас – поставьте себя на мое место. Один, да в темноте… Я тут же сбежал. Захлопнул за собой дверь и запер ее на замок, решив, что таким образом поймаю преступника. Потом случилась эта беда с пузырьком йода. А наутро я заглянул сюда и никого не обнаружил. Потому и решил, что на меня напала кошка, – неубедительно добавил он и тут же пробурчал: – Во всякую мистику я не верю.
– Вы больше не пытались найти виски? – спросил инспектор Оутс.
– Нет, – ответил дядя Уильям. – После такого уже не решился. И это было не виски, а бренди, между прочим. Оно наверняка здесь.
Внезапно он наклонился к нижней полке и хотел было достать с нее огромный коричневый том под названием «Полное собрание эссе Т. де Квинси», но тут мистер Кэмпион молниеносно ударил дядю Уильяма по руке.
– А вот и то, о чем я говорил, Станислав, – сказал он.
На глазах раздосадованного и удивленного дяди Уильяма два инспектора подскочили к Кэмпиону, а тот ловко схватил кожаную бахрому, украшавшую книжную полку, и оторвал ее. Кожа была старая и легко поддалась; комнату огласил удивленный ропот. Кэмпион с гордостью продемонстрировал всем находку.
– Как просто, не правда ли? Детская забава. Однако результат не заставил себя ждать!
Из верхней полки вниз торчал острый, как бритва, маленький клинок, до сих пор полностью скрытый бахромой. Любой, кто потянулся бы за книгой, неизбежно поранил бы себе тыльную сторону ладони.
– Осторожней, – предостерег мистер Кэмпион врача, захотевшего потрогать клинок. – В лаборатории вам наверняка скажут, что на лезвии есть следы яда. Предполагалось, что мистер Фарадей явится на поиски спиртного гораздо раньше и яд не успеет выветриться.
