Джон Карр - Огонь, гори!
— Сержант! — обратился к вошедшему полковник Роуэн. — Каковы последние известия от… относительно беспорядков на Парламент-стрит?
— Сэр! — отсалютовал сержант. — Пока мятежа нет, сэр. Но толпа все прибывает. И дело тут…
— В чем? Продолжайте!
— Сэр, дело не только в том малом, портном Пиннере. У них там еще с полдюжины говорунов. Как только наши убеждают одного заткнуться, тут же выскакивает другой, а народ освещает их факелами.
— Кто там присутствует, сержант?
— Инспектор Блейн, сэр. И сержант Кроссли тоже, и его констебли — с десятого по девятнадцатый номер. Сэр, из палаты общин жалуются.
Тут вмешался мистер Мейн:
— Говорю вам, Роуэн, мы не можем послать туда больше людей!
— Из нашего отделения возможно, — холодно улыбнулся полковник Роуэн. — Но с вашего позволения, Мейн, в отделениях "В" и "Г" имеется еще восемнадцать человек. Сержант! Они могут присоединиться к остальным. Никакого насилия, пока оно не станет неизбежным.
— Есть, сэр!
— Сержант! — снова вступил в разговор мистер Мейн. — Когда выполните приказ, будьте любезны, выйдите на улицу и приведите двух свидетелей. Они должны будут подтвердить показания, данные под присягой. Сойдут любые прохожие.
— Слушаюсь, сэр.
Из коридора донеслись топот и голоса. Очевидно, полиция в эту ночь развила бурную деятельность. Не прошло и минуты, как из-за плотно задернутых штор послышался цокот копыт и скрип колес. Во двор заехала карета и остановилась у дома.
Вскоре сержант номер 9 доставил двоих свидетелей. Одним оказался потрепанный субъект в мятой белой шляпе, другим — сморщенный пожилой джентльмен, который направлялся в клуб «Атенеум». Вид у обоих был совсем не радостный.
— Джентльмены, джентльмены, — поспешил успокоить их мистер Мейн, — не волнуйтесь. Я задержу вас всего на минуту… Вы дописали, Хенли? Хорошо. Очень прошу вас, уважаемые господа, удостоверить подлинность данного документа — расписаться на обоих экземплярах. Капитан Хогбен?
Хогбен нацарапал подпись с размашистой завитушкой. Следом за ним расписались и остальные. Копии запечатали и удостоверили, и свидетелей из полицейского управления выпроводили столь же бесцеремонно, как и доставили туда. Ричард Мейн срыл.
— Едва ли это важно, — продолжал он, — но могу ли я, мисс Тримейн, попросить вас дать капитану Хогбену вашу муфту?
— Мою муфту? — удивилась Луиза.
— Да, прошу вас. Пусть он покажет нам, как леди Дрейтон держала муфту — как отвернула край, чтобы выстрелить.
— Да! — послышался вдруг новый голос. — Ради всего святого, пусть покажет!
Голос был негромким, даже наоборот, почти тихим, даже слишком тихим и даже каким-то сдавленным.
На пороге стоял суперинтендент Джон Чевиот.
Лицо его было бледно, зубы стиснуты; он разжимал их, только когда говорил. Под плащом он был одет в черное, как и Хогбен, за исключением испачканной белой сорочки и золотой цепочки для часов с печатками. В руке он держал зеленый бювар.
Его тихий, почти дружелюбный голос прозвучал так зловеще, что у всех присутствующих по телу пробежал холодок. Луиза Тримейн даже вскрикнула.
За спиной Чевиота стояла Флора Дрейтон, а за ней — сержант Балмер. Чевиот с поклоном пропустил Флору вперед и поставил для нее стул недалеко от Луизы. Слегка кивнув всем присутствующим, Флора села. Она была еще бледнее, чем Чевиот, однако держалась спокойно, высоко подняв голову.
Чевиот подал какой-то загадочный знак сержанту Балмеру, который, кивнув, закрыл дверь. Затем тихо пересек комнату и подошел к столу, за которым сидел мистер Мейн. Среди груды бумаг там до сих пор лежал, словно злая усмешка, пистолет полковника Роуэна с серебряной рукояткой.
С гримасой отвращения, не говоря ни слова, Чевиот переложил пистолет на конторку старшего клерка, а на место пистолета поставил зеленый бювар.
Тишину нарушил, наконец, Ричард Мейн.
— Вы пришли довольно поздно, мистер Чевиот, — заявил он.
— Да, сэр. Совершенно верно. Но одному субъекту очень хотелось, чтобы я вовсе не приходил!
Он повернулся и посмотрел на Хогбена. Хогбен рассмеялся ему в лицо. Такое наглое поведение дисгармонировало со спокойной выдержкой двух комиссаров полиции.
— Позвольте заметить, мистер Чевиот, — напомнил Мейн, — что довольно смело с вашей стороны было обещать доставить нам убийцу мисс Ренфру к восьми вечера.
— Я так не думаю, сэр. — Чевиот снял плащ, шляпу и аккуратно положил их на стул. Затем вернулся к столу. — И потом, сейчас только без четверти семь.
— Мистер Чевиот! — не выдержал полковник Роуэн; в голосе его послышались едва ли не умоляющие нотки. — Капитан Хогбен сделал заявление под присягой, подписанное и засвидетельствованное…
— Мне известно об этом, сэр. Разрешите взглянуть?
Мистер Хенли передал ему копию.
В камине рядом с большим, изъеденным молью чучелом медведя горел нежаркий огонь. Никто не произнес ни слова, пока Чевиот медленно читал заявление. Флора Дрейтон, по-прежнему с высоко поднятой головой, переводила взгляд с полковника Роуэна на мистера Мейна и капитана Хогбена; на Луизу она не смотрела.
— Понятно, — произнес Чевиот все тем же холодным, спокойным тоном. Затем положил документ на стол. — Капитан Хогбен, конечно, готов ответить на вопросы, связанные с его показаниями? — Он посмотрел на Хогбена в упор.
Хогбен, скрестив руки на груди, смерил его взглядом, в котором читалось изумление.
— Вопросы, малый? Да еще от тебя? Черт меня побери, не дождешься!
— Боюсь, ничего не выйдет, — негромко поддержал его полковник Роуэн.
Однако мистер Мейн, несмотря на свое предубеждение, проявил решительность.
— Конечно выйдет! — вскричал он, легонько ударяя по столу костяшками пальцев. — Вы обвинили леди Дрейтон и мистера Чевиота в сговоре с целью совершения убийства. Пока не последовали дальнейшие распоряжения, мистер Чевиот все еще суперинтендент данного отделения. В случае вашего отказа отвечать на вопросы мы усомнимся в истинности ваших показаний!
— Этому малому? — фыркнул Хогбен, но сдержался. — Спрашивайте!
Чевиот взял в руки его заявление.
— Вы утверждаете, что видели, как леди Дрейтон стреляла?
— Да! Докажи, что это не так!
— Далее, вы утверждаете, что орудием послужил маленький пистолет с ромбовидной пластинкой на рукоятке с некими инициалами? Вы утверждаете, что видели, как он выпал из муфты леди Дрейтон, а я его подобрал?
— Да!
Чевиот расстегнул замок бювара, вытащил пистолет, принадлежавший покойному мужу Флоры, и передал его Хогбену.
— Это тот самый пистолет, который вы видели?
Хогбен прищурился, опасаясь ловушки.
— Не медлите, — все тем же ровным голосом потребовал Чевиот. — Я признаю, что данный пистолет выпал из муфты леди Дрейтон. Вы узнаете его?
— Да! — торжествующе заявил Хогбен, возвращая пистолет.
— Чувствовали ли вы запах пороха? Во время выстрела или потом пахло ли порохом?
— Нет! — выпалил Хогбен. — Странно… Я… — Он замолчал и плотно закрыл рот.
— Вы слышали выстрел?
— Я…
— Поскольку вы отказываетесь отвечать, мы спросим других свидетелей. Мисс Тримейн, вы слышали выстрел?
— Нет! — встрепенулась Луиза. — Правда, в то время играл оркестр…
— Мистер Хенли! Вы слышали выстрел?
— Н-нет, сэр. Как я и сказал. Но ведь молодая леди говорит вам…
Чевиот повернулся к комиссарам полиции и положил маленький пистолет на стол.
— Заметьте это, господа. Не было слышно выстрела, и, что еще важнее, не было запаха пороха. По глупости своей я в то время не придал значения последнему обстоятельству.
Стул мистера Мейна угрожающе заскрипел.
— Мистер Чевиот! — Мейн поднял руку. — Так, значит, вы признаете, что леди Дрейтон убила жертву из данного пистолета?
— Нет, сэр.
— Но вы подтверждаете, что пистолет находился в муфте леди Дрейтон? Что он упал на пол? Что вы спрятали его под полое основание лампы?
— Да, сэр.
— Значит, вы лгали? Вы скрыли улику?
— Да, сэр.
— Ах! В таком случае, — медовым голосом продолжал мистер Мейн, — позвольте осведомиться о причинах вашего поступка.
— Это лишь повело бы вас по неверному пути, как ведет сейчас. — Чевиот перешел почти на шепот, отчего показалось, что он пригвоздил всех к месту. — Потому что данный пистолет не имеет никакого отношения к убийству Маргарет Ренфру. Позвольте мне доказать мои слова.
Не меняя выражения лица, он подошел к закрытой двери, коротко постучал и вернулся.
Открыв дверь, сержант Балмер пропустил в комнату низенького энергичного человечка с косматыми черными бакенбардами, в пестром жилете. Полуопущенные веки придавали ему вид человека бывалого, много повидавшего на своем веку, однако поджатые губы говорили о том, что он никогда, ни по одному делу не трепал понапрасну языком.
— Мистер Хенли, узнаете вы этого человека? — спросил Чевиот.
