Найо Марш - Смерть в день рождения

— Мне не следовало этого делать. Но она всегда могла заставить меня плясать под свою дудку, — ответил Уорэндер. — Я это знал.

— Не думай об этом, — сказал Ричард и обратился к Аллейну. — Именно тогда она ему обо всем и рассказала?

— Я думаю, что это как раз был кульминационный момент всей сцены. Когда он выходил из комнаты, она кричала ему вслед: «Это говорит лишь о том, как можно заблуждаться. Убирайся куда угодно, дружочек, и чем скорее, тем лучше». Тот, кто слышал эти слова, подумал, что она выгоняет из дома кого-то из слуг. Но она выгоняла мужа.

— А через полчаса, — сказал Ричард Анелиде, — ему пришлось стоять рядом с ней, пожимая руки ее друзьям. Когда я звонил по телефону, я заметил, что он скверно выглядит. Я говорил тебе. Но он со мной не разговаривал.

— Потом, — Анелида посмотрела на Аллейна, — был скандал в оранжерее.

— Совершенно верно. И видите ли, он прекрасно знал, что в ее власти было выполнить все угрозы, которые она там выкрикивала. Еще не оправившись от потрясения, он вынужден был вынести эту сцену, выслушать все, что она наговорила.

— Ричард, — проговорила Анелида, — ты понимаешь, что произошло? Он ее любил и видел, во что она превращается. Он готов был сделать все что угодно, только бы остановить это!

— Я понимаю, дорогая, но принять никак не могу. Невозможно.

— Проще говоря, — пояснил Аллейн, — его сокровище, то, чем он дорожил и гордился всю жизнь, оказалось не только с ужасающими пороками, а попросту было одержимо дьяволом. Вдобавок от нее разило жуткими духами, которыми он просил не пользоваться. Нетрудно представить, как в его сознании в тот миг их ненавистный запах слился с ужасом от происшедших в жене перемен.

— Вы полагаете, что он сделал все именно тогда? — спросил Уорэндер.

— Да. Тогда. Должно быть, тогда. Во время всей этой возни и суматохи перед поздравительными речами. Он поднялся наверх, вылил из пульверизатора часть духов, заполнил его пестицидом. Он вернулся, когда речи уже начались. Выходя из гостиной, она столкнулась с ним. Флоренс слышала, как он попросил ее не душиться.

Уорэндер удивленно воскликнул:

— Господи, вы хотите сказать, что это была своего рода ставка в игре? Если бы она сделала, как он просил… Знаете, как в русской рулетке. Самоубийца заряжает барабан одной пулей.

— Именно так. Только на этот раз на кон была поставлена чужая жизнь, — Аллейн оглядел собравшихся. — Вам может показаться странным, что я останавливаюсь на таких мучительных подробностях. Но повторяю, я считаю намного лучше знать правду, чем постоянно терзаться сомнениями.

— Конечно, — быстро ответила Анелида. — Ричард, дорогой, ты согласен?

— Да, — ответил тот. — Пожалуй.

— Тогда продолжаю. Почти сразу после просьбы Чарльза не душиться пришли и вы. Фотограф сделал снимки, и вы вместе с мисс Беллами поднялись наверх. Вы принялись упрекать ее за то, как она вела себя с Анелидой, да?

— Вернее было бы сказать — это она на меня напала. Но, впрочем, мы оба разозлились.

— Разговор закончился тем, что она швырнула вам в лицо правду о вашем рождении.

— Да.

— Когда вы ушли, она забросила в ванну ваш подарок, где он и разбился. Вместо того чтобы немедленно спуститься к гостям, она автоматически принялась за привычную процедуру. Попудрилась, подкрасила губы. А потом… потом все и случилось. Она опрыскалась духами, держа пульверизатор в вытянутой руке. Окна были закрыты. Действие оказалось быстрым, но не таким, какое ожидал муж.

— Что вы имеете в виду? — спросил Уорэндер.

— Вы ведь читали справочник по ядам, который он купил. Вспомните, там приводится пример мгновенной и безболезненной смерти. Но такое случается не всегда.

— А он рассчитывал, что все кончится сразу?

— Наверное. Но ей стало плохо. Пришла Флоренс и нашла ее в таком состоянии. Вы запомнили, что сказал Чарльз Темплетон, когда Флоренс подняла тревогу?

Уорэндер секунду подумал.

— Да. Помню. Он сказал: «Господи, неужели сейчас!» Я думал, что он подразумевает очередной скандал.

— В то время как он имел в виду: «Неужели так скоро?» Он бросился наверх. Чтобы привести Харкнесса в чувство, потребовалось некоторое время. Так?

— Совсем был пьяный. Никуда не годился. Я сунул ему лед за шиворот.

— Когда вы все прибежали в спальню, баллон был на полу, а пульверизатор на столе. И она была мертва. А муж, конечно, застал ее в таком состоянии, в каком оставила ее Флоренс. Можно только гадать, смогла ли она хоть что-нибудь произнести. Что его в тот миг обуяло — паника, ужас, стремление покончить со всем любой ценой — мы не знаем. Но он покончил с этим как можно быстрее и единственным доступным ему средством.

Наступило долгое молчание.

— Может быть, — наконец заговорила Анелида, — если бы на этот раз ничего не случилось, он бы потом передумал и не стал бы так поступать.

— Да. Вполне возможно. Но раз уж это произошло, ему надо было защищать себя. Тут пришлось импровизировать. И, наверное, для него это было кошмаром. У него начался сердечный приступ и его уложили в соседней комнате. Как только он остался один, он прошел в спальню жены, вылил содержимое пульверизатора в туалет, вымыл его как можно лучше и налил оставшиеся духи из флакона.

— Но откуда вы знаете? — протестующе воскликнул Ричард.

— Когда он вернулся к себе, в комнате была Старая Нинн. Она решила, что он ходил в ванную комнату по естественным надобностям. Но потом, когда я выдвинул версию с пульверизатором, она все вспомнила и заподозрила правду, тем более что от него пахло духами. Пахло так сильно, что когда Флоренс стояла на пороге, требуя, чтобы Нинн ее впустила, она решила, что Нинн уже побывала в спальне, стараясь сделать то, что Флоренс считала своей привилегией — привести в порядок тело.

— Моя бедная Старая Нинн! — пробормотал Ричард.

— Как вы знаете, она была не совсем в порядке. Вспомните ее многочисленные возлияния. Флоренс, которая в своем горе и злости была готова обвинить кого угодно, сделала несколько весьма рискованных замечаний на ваш счет, мистер Дейкерс.

— Флоренс всегда хранила верность только одному человеку, — заметил Ричард.

— Точно так же, как и Нинн, которая страшно испугалась. После того как Темплетона уложили в кабинете, она пришла к нему и заявила, что если вдруг на вас падет какое-нибудь подозрение, она все расскажет. Он был очень болен, но сделал попытку наброситься на нее. Ей пришлось защищаться. Он упал и умер.

— Невозможно поверить, что люди, которых ты любишь, способны на такие поступки. Чтобы Чарльз умер вот так!

— А может, это к лучшему? — спросил Аллейн. — Конечно к лучшему. Вы понимаете, что мы бы продолжили следствие и в конце концов довели бы его до суда. А так есть шанс, что коронер и присяжные решат, что это был несчастный случай. В заключении будет дополнительно отмечено, как опасно пользоваться в помещении пестицидами. И все.

— Так лучше, — сказала Анелида. — Можно считать, что он сам себе воздал за содеянное.

Повернувшись к Ричарду, она почувствовала, как ее охватывает чувство большой нежности и сознание своей силы.

— Мы все превозможем, — сказала она. — Правда?

— Я в это верю, дорогая, — ответил Ричард. — Мы просто обязаны.

— Вы пережили страшный удар, — проговорил Аллейн, — и какое-то время вам трудно будет оправиться. То, что случилось, забыть невозможно. Но со временем боль утихнет.

Но он увидел, что обнявший Анелиду Ричард его уже не слушает.

— Вы все преодолеете, — повторил Аллейн в пустоту. Потом, подойдя к Анелиде, он взял ее за руку и сказал: — Это правда. Верьте мне. С ним все будет в порядке. По-моему, ему не в чем себя винить. А обычно считается, что это — большое утешение. Спокойной ночи.

Похороны мисс Беллами были именно такими, какими она их и представляла. Все Кавалеры и Дамы, разумеется, были там. И Правление, и Тимон Гантри, который был режиссером стольких ее постановок. И Берти Сарасен, который создавал для нее костюмы еще в те времена, когда она была никому не известной актрисой на эпизодических ролях. И обливающаяся слезами Рози Кавендиш. И Морис, оцепеневший как в карауле, с решительной складкой у рта.

И все эти ничтожества тоже были там: ее Старая Нинн с непроницаемым лицом и Флоренс с букетом примул. И множество людей, которых она сама едва ли помнила, но которых когда-то покорила своим обаянием. И пришли они все сюда совсем не из-за ее славы, сказал в прощальном слове знаменитый священник. Они пришли сказать ей свое последнее прости потому, что любили ее.

И Ричард Дейкерс был там, очень бледный, замкнутый, в сопровождении тоненькой девушки с умным лицом.

Все были там.

Кроме, разумеется, мужа. Удивительно, как мало о нем вспоминали. Репортерша какой-то газеты, как ни старалась, так и не смогла припомнить его имя.