Эрл Гарднер - Дело о светящихся пальцах
– Да, сэр.
– И Нелли Конуэй, конечно, наняли сиделкой ухаживать за вашей женой после той несчастной аварии, когда у вашей жены был поврежден позвоночник?
– Да, сэр.
– И сразу же после аварии в отношении вас у вашей жены возникло настолько сильное чувство ожесточения, что она запретила вам заходить к ней в спальню, не так ли?
– У нее был сильный нервный стресс.
– Отвечайте на вопрос. У вашей жены развилось чувство ожесточения в отношении вас и она не допускала вас в спальню?
– Да, сэр.
– Итак, вы непосредственно устно не общались с женой со времени аварии до ее смерти?
– К сожалению, это правда.
– Вы, должно быть, знали до аварии, что эти компрометирующие вас бумаги спрятаны в ее спальне?
– Знал.
– Задолго до аварии?
– Не могу вспомнить.
– Постарайтесь вспомнить.
– Ну, я…
– Прямо перед аварией, не правда ли?
– Ну, возможно, и так. Она сказала мне об этих бумагах… позвольте вспомнить… это был такой шок…
– Вы не станете отрицать, что она сказала вам в тот самый день аварии, что у нее есть вещественные улики против вас, более того – документальные доказательства вашей супружеской неверности, и что она собирается развестись с вами, не так ли?
– Я…
Мейсон раскрыл портфель и выхватил из него письмо, посланное Виктории Брэкстон.
– Да или нет, мистер Бейн? – жестко спросил он, драматически повышая голос, одновременно с треском вынимая письмо из конверта и разворачивая его.
– Да, – стыдливо признался Натан Бейн.
– Далее, – сказал адвокат, – вы настаиваете, что ювелирные изделия стали пропадать из дома после того, как взяли на работу Нелли Конуэй?
– Да, но я уже говорил вам и снова хочу заявить, что вы произвольно выхватываете совпадение по времени краж в доме с приемом мисс Нелли Конуэй на работу, хотя здесь не более чем простое совпадение. Давно доказано, в том числе и вами, что мисс Конуэй не имеет ничего общего с пропажей драгоценностей.
– Но они исчезали?
– Да, сэр.
Мейсон поднялся и встал прямо против съежившегося Натана Бейна, пристально глядя ему в глаза. В зале наступила напряженная тишина, когда он, нарочито бесстрастно и спокойно, отчетливо выговаривая каждое слово, спросил:
– Как вы узнали?
– Что – как я узнал?
– Что исчезали драгоценности жены?
– Почему? Я, в общем, знал, что у нее есть и…
– Вы ведь не общались с женой?
– Нет.
– Значит, жена не могла сказать вам?
– Нет.
– Шкатулку держали в закрытом секретере?
– Да.
– Жена не могла ходить?
– Нет.
– Как узнали вы, что исчезали драгоценности?
Бейн неловко заерзал в кресле.
– Как вы узнали? – взорвался Мейсон.
– Ну, – начал Натан Бейн, – я… я просто обратил внимание, что…
– Этот секретер принадлежал вашей жене, не так ли?
– Да.
– Но у вас был запасной ключ к этому ящику и жена не знала?
– У меня был ключ.
– Шкатулку с драгоценностями держали закрытой на ключ?
– Да.
– И вы хранили запасной ключ к этой шкатулке, а жена не знала?
– Я уже однажды все это объяснял вам, мистер Мейсон.
– Я не спрашиваю вас о вашем объяснении, я прошу ответа на свой вопрос. Хранили вы или не хранили ключ к этой шкатулке без согласия жены и при полном ее неведении?
– Ну, некоторым образом да.
– Да или нет?
– Протест на том основании, что этот вопрос уже задавали и на него был дан ответ, – вмешался заметно встревоженный Гамильтон Бергер.
– Протест отклоняется, – отрезал судья Ховисон.
– Да или нет? – переспросил Мейсон.
– Да, – ответил Натан Бейн.
– Поэтому, – сказал Мейсон, – единственный способ узнать, что пропадали ювелирные изделия после заболевания жены, был таков: вы тайно открыли этот секретер, тайно вскрыли ее шкатулку, тайком произвели опись содержимого шкатулки без согласия жены и без ее специального разрешения. Разве это не правда?
– Я просто проверял.
– Какие драгоценности пропали из шкатулки жены?
– Бриллиантовая подвеска. То есть имитация…
– Я не говорю о поддельных драгоценностях, которые вы туда положили, речь идет о настоящих драгоценностях.
– Я затрудняюсь ответить.
– У вас не было описи содержимого шкатулки?
– Нет, сэр, описи драгоценностей жены не было. Специальной описи – нет.
– Тогда зачем вы брали шкатулку и проверяли содержимое?
– Чтобы просто проверить.
– Но если вы не знали, что там было, как вы могли сказать, что что-то пропало?
– Ну я… просто заглянул.
– И вы не можете сообщить нам ни об одной конкретной вещи, которая пропала?
– Нет, сэр.
Почувствовав явное замешательство Бейна, Мейсон подступил к нему поближе и уже не сводил с него испытующего проницательного взора.
– А теперь я хочу спросить вас: эта женщина, с которой у вас была связь, – вы дарили ей драгоценности?
– Не хотите ли вы, сэр, намекнуть, что я…
– Дарили вы ей драгоценности? Отвечайте на вопрос.
Лоб Натана Бейна покрылся мелкой испариной. На него было жалко смотреть.
– Да или нет? – взорвался Мейсон.
– Да.
– Ну наконец-то, благодарю вас, – саркастически промолвил Мейсон. – Эти подарки вручались ей в магазинной упаковке или вы вынимали их из своего кармана и надевали их на нее?
– Не могу вспомнить.
– В состоянии ли вы вспомнить любой магазин, в котором вы купили какую-нибудь подарочную ювелирную вещь?
– Я… в большинстве случаев я покупал их на аукционах.
– Сохранился ли у вас какой-нибудь счет на приобретение хотя бы одной вещи, которую, как вы сейчас это утверждаете, купили на аукционах?
– Нет, сэр, я их выбросил.
– Ставлю вас в известность, – заявил Мейсон без всякого перехода, – что по нашей рекомендации родители Марты Бейн, вашей первой жены, намерены обратиться с официальным прошением об эксгумации тела их покойной дочери. У вас будут по этому поводу какие-либо возражения?
– Ваша честь, ваша честь! – закричал Гамильтон Бергер. – Заявляю решительный протест. Вопрос выходит за рамки перекрестного допроса, не связан с проблемами данного дела, спорен по существу и, следовательно, неправомочен. Я еще раз заявляю, что защита…
– Думаю, что я отклоню этот вопрос на том основании, что он спорен, – распорядился судья. – Однако я намерен разрешить защите расширить параметры данного перекрестного допроса, особенно имея в виду специфический и достаточно широкий круг проблем, которые были подняты при перекрестном допросе данного свидетеля.
– Вы хотели бы, чтобы тело Марты Бейн эксгумировали? – спросил Мейсон.
– Тот же протест.
– То же распоряжение.
– Ваша честь, – обратился Мейсон, – я теперь обращаюсь с просьбой, чтобы это дело было отложено до тех пор, пока не завершилась процедура по эксгумации тела покойной Марты Бейн. Я полагаю, что это жизненно важно для выяснения различных аспектов нашего дела с целью установить, умерла ли она от мышьяка или нет.
– О, ваша честь, – вмешался Гамильтон Бергер, показывая своим раздраженным тоном, что существуют, кроме всего прочего, границы человеческого терпения. – Это всего лишь ловкий отвлекающий маневр защиты в ходе судебного процесса, который становится для нее невыгодным. Если она так озабочена смертью Марты Бейн, то могла бы представить заявление об отсрочке слушания дела до суда. Теперь, когда жюри уже в полном составе…
– Тем не менее, – прервал его судья Ховисон, – суд склонен считать, что в этом ходатайстве, возможно, что-то содержится, хотя я не собираюсь сразу же соглашаться с ним. Потребуется время, чтобы обдумать этот неожиданный поворот в деле, и поэтому я приму решение завтра утром. Готовы ли вы, джентльмены, тем временем продолжить процесс?
– Ваша честь, – покачал головой Мейсон, – вопрос о том, будет ли это ходатайство удовлетворено, повлияет на все мои дальнейшие планы в процессе. Мне не хотелось бы продолжать, пока не будет окончательного решения.
– Прекрасно, – распорядился судья Ховисон, – я откладываю принятие решения до десяти утра, а тем временем заседание суда прекращается. Подзащитная остается под стражей, а члены жюри по-прежнему должны иметь в виду указание суда не совещаться по различным аспектам дела между собой или с другими лицами или разрешать обсуждать его в своем присутствии; жюри также не должно вырабатывать мнение относительно виновности или невиновности подзащитной до тех пор, пока не будут собраны все доказательства и дело не будет окончательно передано ему для решения. Заседание суда отложено до десяти утра, до завтра. Я хотел бы тем не менее попросить защиту вызвать в суд официальных лиц, правомочных решить вопрос о правовой целесообразности проведения эксгумации тела покойной Марты Бейн. Заседание суда откладывается.
Глава 22
Крошечный директорский кабинет в агентстве Пола Дрейка стал мозговым центром операции. Мейсон и Делла Стрит стояли у стола, превращенного в командный пункт с четырьмя или пятью телефонами прямой связи. Время от времени, как только появлялись новые данные, детектив сообщал о ходе операции.
