Эллери Квин - Сердца четырёх
Вспомним: первоначальный замысел преступления был направлен исключительно против Блит. Почему ее обрекли на смерть? За что? Или ради чего?
И тогда возник один из самых экстраординарных вопросов в моей практике. Вопрос такой: как это возможно, чтобы мотив для убийства определенно существовал — и тем не менее исключался бы самым придирчивым анализом? Он есть, мы знаем; но мы еще не видим его, он скрыт во мраке, в вакууме, у черта в брюхе. А может быть, мы еще не видим его по наипростейшей причине: потому что его — еще — не существует?
Глюк изо всех сил сдерживал раздражение.
— Но ты же только что сам сказал, что мотив есть И что нам всего-то и нужно сделать, как откопать его. А теперь ты заявляешь, что его еще не существовало, когда этот мерзавец так тщательно готовился к убийству? За каким дьяволом ему эта подготовка? Ты хоть сам-то понимаешь, что говоришь?
— Дивная дискуссия, — с ленцой протянул Квин. — Ты бы обращал внимание на точность формулировок. Если ты помнишь, я употребил слово «еще». Так вот, Глюк: это просто до абсурда. Мотив — это вопрос времени.
— Вопрос времени? — повторила Бонни, совершенно сбитая с толку.
— Да, Бонни. Время — это такая невидимая вещь, которую делают видимой ваши часики. Время — основа чернокнижия и эйнштейновских формул. Время для нас — это «Который час?», «Как у вас со временем?», «Я прекрасно провожу время» и так далее.
Квин улыбнулся:
— Вот смотрите. Великие умы могут давать времени свои определения, но человечество в сугубо практических целях разделило его на три категории: прошедшее, настоящее, будущее. Поступками всех живущих движут одна или две из этих категорий, а то и все три. Бизнесмен сегодня, в настоящем времени, выплачивает банку деньги, потому что раньше, в прошедшем времени, он брал кредит. Естественно, что его сегодняшняя головная боль обусловлена этим прошлым действием. Я курю эту сигарету, чтобы удовлетворить возникшую сейчас потребность в никотине. Но разве будущее для нас менее важно? Человек копит средства на черный день. То есть на будущее. Женщина покупает кусок мяса утром, потому что знает, что вечером ее муж придет голодным. «Магна» приступает к съемкам фильма на тему футбола в мае, поскольку известно, что в октябре население начнет болеть футболом. Будущее, будущее, будущее... В девяноста процентах из ста оно диктует, что нам делать.
Эллери заговорил очень жестко:
— Точно так же время является фактором убийства. Муж может убить жену, когда застал ее с другим мужчиной. То есть из-за ее сегодняшней, сиюминутной неверности. Или по той причине, что узнал, что она изменила ему вчера. А разве не может он ее убить, если знает, что она собирается ему изменить завтра?
Эллери возвысил голос:
— И вот, не найдя в прошлом Блит такого момента, который мог бы послужить причиной ее убийства, и не обнаружив равным образом ничего подобного в настоящем, я подумал: а не кроется ли эта причина в том, что должно было произойти с ней в будущем!
— Хочешь сказать... — медленно произнес инспектор Глюк и замолк. И после этого он уже неотрывно глядел на некую особу в комнате, глядел со смутным любопытством, которое было сродни подозрению.
— Но что такого должно было произойти в жизни Блит Стюарт, что могло бы послужить сильнейшим мотивом для убийства? — продолжил мистер Квин. — Из всех событий, ожидавших ее в ближайшем будущем, одно стоит особняком. Настанет день, когда ее отец умрет, а она унаследует огромное состояние. Она его еще не унаследовала, но должна была унаследовать в будущем.
Старый человек на кровати еще глубже утонул в подушках, устремив горький взгляд на Бонни. Она побледнела.
— Но это означает... если мама умерла, то наследницей становлюсь я, — произнесла она непослушными губами.
— Квин, ты совсем с ума сошел? — разозлился Тай.
— Отнюдь. Вы чисты, Бонни. После смерти вашей матери следующей на очереди были вы. Вспомните: угрозы, предупреждения, туз пик. Просто вы единственный человек, который выигрывал от смерти Блит, если иметь в виду будущее наследство. А предположим, умирают и мать и дочь? Тогда единственным наследником становится единственный живущий родственник Толланда Стюарта. Вот так я и вычислил убийцу. Это — Лью Баском.
Глава 22
НАЧАЛО КОНЦА
Время остановилось. Повисла тишина. Слышно было только астматическое дыхание старого человека в постели. Потом он разлепил губы:
— Лью? Мой кузен Лью Баском?
А доктор Джуниус молча щурился. Заговорил опять Эллери:
— Да, мистер Стюарт, ваш кузен Лью Баском замыслил блистательный поворот в обычном образе действий при убийстве из-за наследства. И ведь почти преуспел! Странное существо этот Лью. Вечный неудачник, сумасброд, не мог же он в самом деле остепениться и угробить свои бесспорные таланты на скуку жизни! Бережливость, серая упорядоченность — это не для него. Вот он и выбрал убийство как самый легкий путь. Конечно, это как раз самый тяжкий путь, но такого, как он, не убедишь в обратном.
Человек он по натуре не сентиментальный и безусловно ненормальный. У всех убийц имеются неполадки такого рода. Однако этот надлом не помешал ему сообразить, что убийца получает гораздо больше шансов уйти безнаказанным, если в преступлении не прослеживается мотив. Обычно в случаях убийства из-за наследства первым убивают самого богатого, затем последовательно устраняют наследников, состояние переходит от одного к другому, пока, за неимением других законных претендентов, не попадает к преступнику. А ему очень скоро с прискорбием сообщают, что мотивация слишком очевидна. Подобных дел описано множество.
Для Лью это все ясно и — неинтересно. А вот если убрать Блит Стюарт, пока ее отец еще жив, — ого! Вот это будет для полиции загадка неразрешимая. Первоначально он хотел подставить Джека Ройла, чтобы полиция не ломала голову. Но, даже убив Джека и разрушив западню собственной конструкции, он все равно чувствовал себя в безопасности: Толланд-то Стюарт еще жив! Потом он планирует убить Бонни и опять в качестве мотива подкидывает нам вражду двух семейств — ради этого и было ребячество с картами. Так что, пока Толланд Стюарт продолжал бы жить, ни у кого никаких подозрений, что он и есть главная цель преступника, а дочь и внучка — просто этапы на пути.
— О, дедушка! — вскрикнула Бонни, подбежала к постели и села рядом.
Тот в изнеможении лежал в подушках.
— Значит, он хотел меня убить? — прошамкал старик.
— Думаю, нет, мистер Стюарт. Думаю, даже знаю, что Лью предоставил это матушке-природе. Вы человек старый... Но об этом чуть позже.
Итак, мотив мы прояснили, перейдем ко второму элементу — возможности. Как ему удалось организовать убийство Блит и Джона? Вопрос сложный, и пришлось пораскинуть мозгами.
— Действительно, Эллери, — неожиданно произнес Алан Кларк, стоявший рядом с Виксом и Батчером. — Тогда на аэродроме Лью был вместе с нами, помнишь, Эллери?
— Ты прав, Алан, Лью не мог захватить самолет. А поскольку я установил, что угонщик не причастен к убийству, то по методу строгого исключения отравителем может быть только Лью. Ну а кто угонщик? Во всяком случае не Баском.
— С чего ты взял, что он не может быть соучастником? — вскинулся инспектор Глюк. — Я бы его не исключал.
— Нет, инспектор, — возразил Эллери, — я знаю, что это не так. Паула Перис дала мне важнейшую информацию, и это был первый из двух ключей, которые я получил благодаря ей.
— Эта бабенка Перис? Это что же — и она тоже замешана?
— Упаси боже! Пауле слили информацию об угоне еще до того, как это случилось, причем звонили ей с аэродрома, вам Паула не сказала, зато сказала мне. Кто же мог знать о похищении и сообщить о нем Пауле? Только тот, кто планировал похищение или был вовлечён в дело. Самое интересное, что он не делал секрета из своей личности. Паула этого человека знает, но по этическим соображениям имя его не разглашала.
— Вот паршивка! — осерчал Глюк. — Ну, теперь-то я ее прижму! Сокрытие свидетельств!
— Нет-нет, Глюк, вот этого не надо, — остановил его Эллери. — Ее еще следует поблагодарить. Если бы не она, это преступление вообще не было бы раскрыто. А теперь я вот что скажу. Предположим, угонщик действовал заодно с Баскомом: стал бы он звонить корреспонденту газеты, да еще до того, как преступление совершилось? Абсурд! А если он и был преступник — он, а не Лью, — зачем же ему открываться перед ней, отдавать себя в ее руки?
В высшей степени невероятно. Нет, на самом деле этот звонок от своего имени свидетельствует, что он не имел ни малейшего представления о том, что готовится убийство, и исключает его как отравителя или сообщника. И даже, если на то пошло, как похитителя.
— Чем дальше в лес... — пробурчал Глюк. — Ну-ка, повтори еще раз.
