Эллери Квин - Светильник Божий

Эллери Квин

«Светильник божий»

Глава 1

Если бы эта история начиналась следующим образом: «Давным-давно в лесной чаще стоял дом, где жил отшельник по имени Мейхью — полоумный старик, похоронивший двух жен, чья жизнь походила на смерть, — и дом этот был известен как Черный Дом», то такое начало никому бы не показалось особенно примечательным. Немало людей живут в подобных домах, и вокруг их голов с безумными глазами нередко, словно эктоплазма,[1] материализуются тайны.

Какими бы неопрятными ни казались некоторые привычки мистера Эллери Квина, в уме у него царил безукоризненный порядок. Его галстуки и туфли могли быть разбросаны по спальне, но внутри его черепа гудела превосходно отлаженная машина, функционирующая так же четко и безостановочно, как Солнечная система. Поэтому если в личности покойного Силвестера Мейхью, его почивших ранее жен и мрачного жилища была бы какая-то тайна, то можете не сомневаться, что мозг Квина ухватился бы за нее и аккуратно разложил бы по сверкающим полочкам. Этого рационалиста с головы до ног не могли бы одурачить никакие экзотические идолы. Обе его ноги твердо стояли на благословенной Богом земле, а один плюс один у него всегда и везде давали в сумме два.

Конечно, Макбет утверждал, что камни могли двигаться, а деревья — говорить,[2] но ведь это всего лишь литературные фантазии. Чтобы такое происходило в двадцатом веке и в наши дни с их Коминтернами, мировыми войнами и экспериментами в области ракетной техники? Чепуха! Правда состоит в том, сказал бы мистер Квин, что в грубом и жестоком мире, в котором нам приходится жить, с чудесами трудновато. Они просто больше не случаются, если не считать таковыми чудеса глупости или общенациональной алчности. Это известно каждому, у кого имеется хоть крупица разума.

— О да, — сказал бы мистер Квин, — существуют йоги, колдуны, факиры, шаманы и прочие шарлатаны с деградировавшего Востока и из дикой Африки, но никто не обращает внимания на подобные жалкие фокусы — я имею в виду, никто из обладающих здравым смыслом. Это разумный мир, и все, происходящее в нем, должно иметь разумное объяснение.

Например, вы не ожидаете, что кто-нибудь, находящийся в здравом уме, поверит, будто человеческое существо, состоящее из плоти и крови, может внезапно наклониться, ухватиться за шнурки ботинок и улететь. Или что буйвол может у вас на глазах превратиться в золотоволосого мальчика. Или что человек, умерший сто тридцать семь лет назад, может сдвинуть могильную плиту, восстать из гроба, зевнуть и спеть три куплета «Мадемуазели из Армантьера». Или что камень все-таки может двигаться, а дерево — говорить, хотя бы на языке народа, населявшего Атлантиду.

А может, все-таки… ожидаете?

История о доме Силвестера Мейхью — странная история. Когда она произошла, даже стойкие умы заколебались, а нестойкие едва не разлетелись на мелкие кусочки. Прежде чем эти фантастические и невероятные события подошли к концу, в них вмешался сам Господь Бог. Да, Бог принял участие в истории дома Силвестера Мейхью, и это делает ее самым замечательным из всех приключений, в которых мистеру Эллери Квину — этому худощавому и неисправимому агностику — когда-либо доводилось играть роль.

Тайны дела Мейхью на ранней стадии были весьма тривиальными — обусловленными отсутствием одного из фактов, приятно возбуждающими воображение… но едва ли отдающими чем-то сверхъестественным.

В то промозглое январское утро Эллери, распростершись на коврике у камина, размышлял, рискнуть ли ему отправиться по скользким тротуарам и под пронизывающим ветром на Сентр-стрит в поисках развлечений или же оставаться дома в праздности, но в комфорте, когда зазвонил телефон.

На проводе был Торн. Эллери, никогда не думавший о Торне, с его чеканным профилем и твердым взглядом, иначе как о человеке-монолите, был порядком удивлен. Каждая пауза в голосе Торна красноречиво свидетельствовала о волнении. На памяти Эллери это был первый случай, когда Торн обнаруживал малейшие признаки человеческих чувств.

— В чем дело? — осведомился Эллери. — Надеюсь, с Энн все в порядке? — Энн была женой Торна.

— Да-да. — Торн говорил быстро и тяжело дыша, как будто только что пробежал дистанцию.

— Где вы находитесь, черт возьми? Я видел Энн только вчера, и она сказала, что не слышала о вас почти неделю. Конечно, ваша супруга привыкла к тому, что вы вечно поглощены вашей адвокатской деятельностью, но отсутствовать шесть дней…

— Слушайте внимательно, Квин, и не перебивайте меня. Мне нужна ваша помощь. Можете встретиться со мной через час на 54-м причале? Это на Норт-Ривер.

— Конечно.

Торн пробормотал нечто абсурдно напоминающее «Слава богу!» и быстро продолжал:

— Упакуйте чемодан — вы мне понадобитесь на пару дней. И не забудьте револьвер, Квин!

— Понятно, — произнес Эллери, не понимая абсолютно ничего.

— Я встречаю «Каронию» — она прибывает в порт этим утром. Со мной человек по имени Райнах — доктор Райнах. Вы — мой коллега, ясно? Старайтесь выглядеть суровым и всемогущим. Держитесь недружелюбно. Не задавайте никаких вопросов ни ему, ни мне. И не давайте расспрашивать себя. Поняли?

— Понял, — ответил Эллери, — хотя и не вполне. Что-нибудь еще?

— Позвоните от меня Энн. Передайте ей привет и скажите, что я не вернусь домой еще несколько дней, но что вы со мной и у меня все в порядке. И попросите ее позвонить ко мне в офис и передать все Крофорду.

— Вы имеете в виду, что даже ваш партнер не знает, чем вы занимаетесь?

Но Торн уже повесил трубку.

Эллери также положил трубку и нахмурился. Это было более чем странно. Торн всегда был добропорядочным гражданином и преуспевающим адвокатом, ведущим безупречную личную жизнь и занятым сухой и малоинтересной практикой. Чтобы старина Торн оказался запутавшимся в паутине тайн…

Вздохнув, Эллери позвонил миссис Торн, стараясь говорить убедительно, позвал Джуну, побросал одежду в чемодан, скорчив гримасу, зарядил полицейский револьвер 38-го калибра, нацарапал записку инспектору Квину, сбежал с лестницы, вскочил в такси, вызванное Джуной, и прибыл к 54-му причалу за полминуты до условленного времени.

Эллери увидел, что с Торном явно что-то не так, еще до того, как перенес внимание на стоящего рядом с ним толстяка. В своем клетчатом пальто адвокат напоминал куколку, которая, не успев созреть, скончалась в собственном коконе. За несколько недель, в течение которых Эллери его не видел, он словно постарел на много лет. Обычно гладко выбритые щеки покрывала жесткая щетина. Одежда выглядела мятой и неопрятной. Облегчение, мелькнувшее в налитых кровью глазах Торна, когда он стиснул руку Эллери, вызвало бы у любого, знакомого с его самообладанием и уверенностью в себе, естественную жалость.

Однако адвокат ограничился обычным приветствием:

— О, привет, Квин. Боюсь, нам придется ждать дольше, чем мы рассчитывали. Хочу представить вам доктора Герберта Райнаха. Доктор, это Эллери Квин.

— Здравствуйте, — буркнул Эллери, едва касаясь огромной лапы в перчатке. Если ему велено выглядеть всемогущим, то можно заодно быть и грубым.

— Какая-нибудь неожиданность, мистер Торн? — осведомился доктор Райнах самым глубоким голосом, какой Эллери когда-либо слышал; он доносился из недр груди, подобно эху грома. Маленькие красноватые глазки холодно сверлили собеседника.

— Надеюсь, приятная, — ответил Торн.

Прикрыв ладонями сигарету, Эллери украдкой бросил взгляд на лицо своего друга и прочел на нем одобрение. Взяв верный тон, Эллери знал, как действовать дальше. Выбросив спичку, он резко повернулся к Торну. Доктор Райнах изучал его несколько озадаченным взглядом.

— Где же «Карония»?

— Застряла в карантине, — объяснил Торн. — На борту кто-то серьезно болен, и возникли затруднения с проверкой пассажиров. Насколько я понимаю, это займет несколько часов. Думаю, нам лучше зайти в зал ожидания.

Они нашли свободные места в переполненном помещении, и Эллери поставил чемодан между ног, расположившись так, чтобы видеть лица компаньонов. Сдерживаемое возбуждение Торна и еще более заметное возбуждение на толстой физиономии доктора подстегивали его любопытство.

— Элис, — заговорил Торн будничным тоном, словно Эллери знал, кто такая Элис, — возможно, начинает терять терпение. Впрочем, насколько я понял из немногих встреч со стариком Силвестером, это фамильная черта всех Мейхью. Верно, доктор? Хотя в самом деле досадно, проделав весь путь из Англии, застрять у самого порога.

Итак, они встречают Элис Мейхью, которая прибывает из Англии на борту «Каронии». Славный старина Торн! Эллери едва не усмехнулся вслух. Силвестер, очевидно, старший Мейхью; какой-то родственник Элис.