Джон Карр - Клетка для простака
Только одно могло нарушить его планы, и на какое-то мгновение нарушило. Гроза, которая вот-вот разразится. Она спутала все его расчеты; он запаниковал. Гроза началась, как только он отделался от Хедли. Он в ярости сел и стал размышлять, что делать дальше. И пришел к философскому выводу, что самое лучшее – подождать, пока гроза кончится, и посмотреть, что случится. Поэтому – он сам так говорит – он лег на диван и принялся читать «Процесс над миссис Джуел».
Доктор Фелл слегка повел рукой. Суперинтендент Хедли сделал несколько шагов и остановился перед Ником, чье инвалидное кресло со скрипом откатилось еще на дюйм.
– Я попрошу вас, сэр, – сказал Хедли, – ответить мне на пару вопросов касательно времени, какое вы провели тогда в кабинете.
Ник сохранял полнейшую невозмутимость:
– С удовольствием, хоть я уже и дал вам свои показания.
– Да. Это другие вопросы. Вы закрыли окна, когда началась гроза?
– Естественно.
– Понятно. Когда вы снова открыли их, доктор Янг? Когда я пришел к вам в следующий раз, они были открыты.
– Если это вас так интересует, я открыл их, когда гроза миновала. В семь часов или что-то около того.
– Что вы сделали потом?
– Суперинтендент, сколько можно повторять одно и то же? Я снова вернулся на диван; снова лег и стал читать скучную книгу.
– Вы не выходили из кабинета между семью и семью тридцатью?
– Нет, не выходил.
– Понятно. В таком случае, – спросил Хедли, – как случилось, что вы не слышали телефонного звонка?
– Э-э-э?
Хедли был терпелив:
– Единственная причина, заставившая меня в субботу нанести вам повторный визит, заключалась в том, что я не мог дозвониться до вас по телефону. Я пытался. Я звонил целых три минуты, и никто не ответил. Телефон стоит на письменном столе в вашем кабинете. Почему вы не сняли трубку?
На губах Ника по-прежнему играла слабая скептически-презрительная улыбка. Он насмешливо, чуть ли не глумливо покачал головой:
– Мой славный полицейский. Вероятно, я спал.
– Спали целых три минуты под телефонные звонки, тогда как телефон всего в шести футах от вашего дивана?
– Или, возможно, – холодно сказал Ник, – я предпочел не отвечать. Да будет вам известно, что я не обязан снимать трубку даже ради таких высоких и могущественных господ, как вы. Мне было покойно на моем месте. Вот я и позволил ему звонить.
– Значит, вы не слышали звонка?
– Нет, слышал.
– Когда звонил телефон, сэр? В какое время?
Последовала короткая пауза.
– Откровенно говоря, я не старался запомнить. Я не посмотрел на часы, не желая вставать и…
– Это не пойдет, – так резко сказал Хедли, что некоторые из присутствующих подскочили. – Я сам могу засвидетельствовать, что часы на письменном столе стоят циферблатом к дивану.
– И тем не менее я не припомню.
– Однако могли бы. Постарайтесь, сэр! Ведь это не трудно. Было это, скажем, ближе к семи или к семи тридцати?
В голосе Ника зазвучали визгливые ноты:
– Я не знал, что это так важно. Поэтому с сожалением повторяю вам, что не обратил внимания на время.
– Если вы нам этого не скажете, – с бесконечным терпением проговорил Хедли, – то придется сказать нам. Продолжайте, Фелл.
– В семь часов, – продолжал Фелл, обращаясь к Бренде, словно весь рассказ предназначался только для нее, – этот ваш Ник поднялся, как он говорит, чтобы открыть после грозы окна кабинета. Из своей дозорной башни он увидел, как вы вышли с корта и разделились на две группы. Он видел, как Дорранс и миссис Бэнкрофт пошли в одну сторону, а вы и Роуленд в другую. Он возликовал в душе: жертва сама шла ему в руки.
Дорранс скоро вернется – один.
Но я полагаю, что первым делом наш Ник принял одну меру предосторожности. Не считая Марию, которая готовила обед на первом этаже, дом был пуст. Тем не менее ему надлежало убедиться, что Роуленд уехал, а Бренда благополучно вернулась на кухню. Поэтому он отправился в спальню с окнами на улицу и выглянул наружу. Он увидел, или ему так показалось, что Роуленд садится в машину и уезжает. Увидел, как мисс Уайт бежит к дому. Но интересно, увидел ли он что-нибудь еще?
Бренда с трудом сглотнула и впервые за все это время заговорила.
– Вы имеете в виду, – сказала она, – вы имеете в виду, что Хью поцеловал меня, перед тем как уехать?
– Посмотрите на лицо этого человека, все посмотрите! – резко воскликнул доктор Фелл.
Но выражение, которое он заметил, мгновенно слетело с лица Ника: оно вновь было невозмутимо спокойно. Однако Хью, представив себе, как это лицо выглядывает из-за тюлевой занавески на погружавшуюся во тьму улицу, почувствовал, что не только жажда денег сделала из него тогда убийцу.
– Итак, – продолжал доктор Фелл, – он решил, что все в порядке. Он незаметно вышел из дома и, неуклюже, но твердо ковыляя на костылях, спустился по подъездной дороге. Около гаража он встретил Фрэнка Дорранса, который возвращался от миссис Бэнкрофт. Время – около десяти минут восьмого. Под известным предлогом он заманил Дорранса сюда. Здесь он его и убил.
Доктор Фелл снова глубоко вздохнул.
– Минувшей ночью суперинтендент Хедли и я обсудили шесть пунктов, на основании которых мы окончательно установили способ, каким было совершено это «чудесное» убийство. Теперь я хочу обсудить их с вами.
Прежде всего вставал вопрос: как Дорранса заманили на теннисный корт? Мы можем предложить вам нечто более убедительное, чем пари. Здесь вы можете нам помочь, мисс Уайт.
– Я? – воскликнула Бренда.
Доктор Фелл бросил на нее быстрый взгляд:
– Фактически вы уже помогли. В воскресенье я задал вам ряд вопросов о ваших привычках, хоть и не уверен, что вы помните свои ответы. Например! Вы часто играете здесь в теннис, не так ли?
– Ну… мы стараемся. Но…
– Совершенно верно! Но не так часто, как вам бы хотелось?
– Да.
– Теперь скажите мне, – спокойно продолжал доктор Фелл, – доктор Николас когда-нибудь обещал вам сконструировать теннисный робот? По вашим словам, куклу, которая возвращала ваши подачи, чтобы вы могли играть в одиночку?
Бренда не отрываясь смотрела на него.
– Да, обещал. В субботу я упомянула об этом Хью. Ник повторял свое обещание всю неделю. Он сказал, что, если все получится, она будет в человеческий рост и сможет работать, как настоящий игрок. Фрэнк очень загорелся этой идеей. Он все время торопил Ника, поскольку Фрэнк – первоклассный теннисист, и ему явно не хватало практики.
– Наш друг Ник никогда не делился с вами, каким образом он собирается сконструировать такую куклу?
– Нет.
– Понятно, что нет, – сухо сказал доктор Фелл. – Ничего подобного он сконструировать не мог. Впрочем, ему этого и не требовалось, поскольку он имел репутацию великого изобретателя. Оставалось только убедить Дорранса, что он уже изобрел механизм.
Он встретил Дорранса у калитки. Он сказал Доррансу: «У меня родилась одна идея относительно вашей теннисной куклы, я знаю, как заставить ее работать. Но мне надо сделать точные замеры. Если тебе нужен такой робот, ты должен мне помочь, и помочь прямо сейчас». Ухватился бы Дорранс за это предложение? Думаю, что да.
Он пропустил Дорранса в калитку. Затем спокойно и без шума сделал так, чтобы им никто не помешал. Он вынул из кармана новый висячий замок и запер калитку во избежание неудобных свидетелей. Затем пошел к павильону, – доктор Фелл показал на него рукой, – и вынес оттуда некий предмет, который в тот субботний вечер пропал.
Поиски этого предмета ни в субботу вечером, ни в воскресенье утром ни к чему не привели. Его там не было; и тем не менее он должен иметься в любом хозяйстве. Мария, как нам известно, пользуется кортом для сушки белья. Нашлась бельевая корзина. В глубине павильона рядом с граблями стояли шесты для веревок. Но куда делась сама бельевая веревка?
Доктор Фелл кивнул Хедли. Тот открыл чемодан, который принес с собой, и вынул свернутую бельевую веревку. Связка была большой и тяжелой, в ней было не меньше пятидесяти футов длины. На одном конце имелась деревянная ручка для крепления к шесту, но другой конец был растрепан, словно его отрезали ножом.
Доктор Фелл даже не взглянул на веревку.
– А теперь я хочу, чтобы вы внимательно посмотрели на корт. Мы столь часто видим такие корты, что забываем, как они устроены. Как держится эта проволочная ограда? На высоких железных столбах, расположенных на расстоянии примерно десять футов друг от друга и вкопанных глубоко в землю.
В субботу вечером, когда корт осветили прожектора, вы не заметили на нем причудливые тени? Если сейчас включить свет, мы увидим то же самое. Я человек довольно легкомысленный, и меня это заинтриговало. Весь корт был, как сито, испещрен тенями. Это оттого, что тени от железных столбов с каждой стороны корта – восточной и западной – встречаются в его центре. А раз так, то, значит, столбы по длине корта стоят точно друг против друга. И одна из этих теней пересекала ноги мертвого Фрэнка Дорранса.
