Джорджетт Хейер - Зачем убивать дворецкого?
Фелисити удивилась, заметив, что мать озабоченно хмурится. Но разговорить ее по-прежнему не удавалось.
За ленчем озабоченность леди Мэттьюз не исчезла. Она явно нервничала, что было обычно ей несвойственно, и дважды пробурчала:
– Ну почему Фрэнк до сих пор не вернулся? Как это некстати!
Вскоре после двух зазвонил телефон. Сэр Хамфри, сидевший в библиотеке, снял трубку, послушал, а потом выпалил, что мистера Эмберли дома нет и где его племянник находится, ему неизвестно. Да, конечно, он обязательно передаст, как только мистер Эмберли появится.
Леди Мэттьюз, которая как раз в этот момент вошла в комнату, пожелала знать, кому так срочно понадобился Фрэнк.
– Фонтейну. Тот просил передать одну странную вещь.
– Что именно, дорогой?
– Я должен передать племяннику, что Фонтейн уехал в Лондон и будет очень поздно. Разве они с Фрэнком договаривались о встрече?
– Не знаю. Вполне возможно. А он сказал что-нибудь про книгу?
– Звонил не сам Фонтейн. Дворецкий, по его поручению. Сказал, что якобы Фрэнку крайне важно знать, что хозяин Нортона будет сегодня в Лондоне и зайдет днем в клуб.
Леди Мэттьюз плотно прикрыла дверь.
– Меня это очень тревожит. Надо найти Фрэнка, и поскорее.
В ответ сэр Хамфри выразил недоумение – почему такая ерунда ее должна беспокоить? – и снова разместился с книгой на диване. Леди Мэттьюз уселась за письменный стол, вздохнула и позвонила в полицейский участок Карчестера. Сэр Хамфри был крайне удивлен, зная, что жена его пользуется телефоном лишь в состоянии серьезного стресса.
Сержант, находившийся на дежурстве, ситуацию не прояснил. Да, мистер Эмберли заезжал в участок утром, но затем уехал вместе с начальником полиции. С тех пор его здесь не видели.
Леди Мэттьюз вновь испустила тяжкий вздох и набрала домашний номер полковника Уотсона: его дома не оказалось.
– Порой человеку ничего не остается, кроме как поверить в злое провидение, – задумчиво и печально произнесла она.
Когда Эмберли не появился и в четыре, леди Мэттьюз заметила, что он просто копия своего отца. Эта фраза вызвала у Фелисити любопытство, ибо ситуация действительно складывалась критическая, раз мать ее позволила себе такое замечание. Но леди Мэттьюз категорически отказывалась облегчить душу и поделиться своей тревогой с родными. А когда она рассеянно отказалась сперва от ячменной лепешки, затем – от хлеба с маслом и наконец – от пирожных, ее близкие забеспокоились не на шутку. И с облегчением и радостными возгласами встретили Эмберли, появившегося лишь четверть пятого.
– Слава Богу, ты пришел! – воскликнула Фелисити. – Где пропадал?
Он окинул ее равнодушным взглядом:
– Расследовал ночное убийство. С чего вдруг я так срочно понадобился? Нельзя ли и мне чашечку чая, тетя Мэрион?
Леди Мэттьюз с каким-то особым тщанием выбирала два куска сахара из сахарницы и, не поднимая от нее глаз, заговорила:
– Целых два важных сообщения для тебя. Сейчас сниму камень с души. Та девушка хочет тебя видеть. Она или в гостинице «Голова вепря», или в коттедже «Плющ». Не слишком приятное местечко.
Эмберли взглянул на тетушку, глаза его улыбались:
– А я все гадал, где же ее искать. Ладно, спасибо.
Леди Мэттьюз взяла молочник:
– Этот дворецкий. Из особняка.
Улыбка тотчас исчезла. Фрэнк как-то особенно пристально взглянул на тетушку:
– Да?..
– Звонил по поручению Бэзила Фонтейна. Просил передать, что тот уехал в город.
– Когда?
– Около двух, дорогой.
– Кто именно звонил?
– Дворецкий. А разве я не сказала? Будет у себя в клубе, весь день.
Эмберли перевел взгляд на настенные часы.
– Знаете, тетя, я передумал. И мне совсем не хочется чая.
– Чай может и подождать, – сразу же согласилась с ним леди Мэттьюз. – И еще кое-что интересное. Так неосмотрительно со стороны Хамфри! Эта книга. Ты сейчас удивишься.
– Уже удивлен. Итак, что с книгой?
– Хамфри по рассеянности оставил ее в «Голове вепря». Он был там с Фелисити. Они навещали Ширли. Ну и забыли ее там.
Эмберли резко развернулся, посмотрел дяде прямо в глаза:
– Вы оставили ее там?! И книга теперь у нее?
– Да, я действительно забыл там эту книгу. Но потом вспомнил, и мы почти сразу же вернулись за ней. И мисс Браун, разумеется, тут же отдала ее.
– Какого черта вы не сказали мне об этом раньше?! – вскинулся Фрэнк. – Когда именно у Ширли оказалась та книжка? И кто еще об этом знает?
– Фелисити, дорогой, – мягко сказала леди Мэттьюз. – Она сказала об этом Бэзилу Фонтейну. Так что многие теперь знают. И Джоан, и этот ее милый молодой человек, и я, и дворецкий.
Фелисити покраснела и не решалась поднять глаз на кузена:
– Мне страшно стыдно, что проговорилась. Простите, я не хотела ничего плохого. Но откуда мне было знать, что об этом говорить нельзя?
– Вот идиотка, черт бы тебя побрал! – выругался Эмберли и вышел прежде, чем кузина успела придумать сколько-нибудь достойный ответ.
Несколько секунд спустя они услышали, как во дворе взревел мотор «бентли». Машина пронеслась под окном и скрылась из виду.
Сэр Хамфри с трудом оправился от шока, вызванного грубым поведением племянника.
– Господь, благослови мою душу, – простонал он. – Ну откуда мне было знать, что это так важно? Я уже начинаю всерьез беспокоиться.
Леди Мэттьюз обернулась и посмотрела на блюдо с пирожными на буфете.
– Почему никто не предлагает мне что-нибудь съесть? – жалобно протянула она. – Я страшно голодна.
– Но ты же сама от всего отказывалась, – напомнила ей Фелисити.
– Чепуха, дорогая. Передай мне вон ту лепешку, будь добра, – умиротворенно произнесла леди Мэттьюз.
Глава шестнадцатая
Как только леди Мэттьюз удалилась, Ширли почувствовала, что ее раздирают самые противоречивые чувства. Ей хотелось сбросить этот тяжкий, непосильный, давящий на нее груз, перевалить его на чьи-то другие плечи, но стоило только задуматься, к чему это может привести, и она начинала нервничать. Девушка до сих пор помнила, как мертвой хваткой сомкнулись на ее запястье пальцы, когда она стояла на Паттингли-роуд перед машиной, в которой находился убитый мужчина. У нее до сих пор оставался на руке синяк, и сложилось впечатление, что мистер Эмберли (как бы этот господин ни любил животных) проявляет мало сострадания к людям, которых он уличил в нарушении закона. Еще больше беспокоило Ширли его сотрудничество с полицией. Да, верно, он, судя по всему, ни слово не сказал полиции о ее присутствии на месте преступления той ночью. Верно также и то, что Эмберли не выдал Ширли во время бала-маскарада. Но проявленное им снисхождение, как ей казалось, было продиктовано не добротой или галантностью, но желанием, фигурально выражаясь, протянуть Ширли веревку, на которой она затем повесится. Он не спускал с нее глаз с самого начала, и девушке казалось: взгляд этот был недобрым. Некоторые его слова до сих пор болью отзывались в сердце. Эмберли сказал, что она совсем не нравится ему, и, похоже, он говорил это искренне. Тем более что Ширли не чувствовала никаких проявлений симпатии с его стороны. Напротив, Эмберли подсмеивался над ней, бывал очень груб и не упускал возможности лишний раз заявить, что она бессердечна и глупа. И девушка не слишком обольщалась проявленной им мягкостью и добротой в ночь смерти Марка. В конечном счете он был джентльменом, с детства ему прививали приличные манеры, и лишь совершенный мужлан не продемонстрировал бы сочувствия при подобных обстоятельствах. Не слишком обольщалась она, и когда Эмберли сменил тактику, в надежде убедить ее довериться ему. По убеждению Ширли, мистер Эмберли был совершенно безжалостным человеком.
Леди Мэттьюз разгадала часть ее тайны и, похоже, считала, что и племяннику она известна. Ширли не слишком удивляла проницательность, проявленная этой дамой, но как Эмберли мог обо всем догадаться, она пока не понимала. Тем не менее у нее не раз возникало тревожное ощущение, что ему известно о ней куда больше, чем он говорит.
На смену шоку, который испытала Ширли, узнав об убийстве Коллинза, пришла апатия. Казалось, до успешного завершения плана было рукой подать. И вот камердинер мертв, и вместе с ним умерли все ее надежды. Теперь, похоже, она ничего уже не сможет поделать. Если мистер Эмберли захочет помочь, что ж, пусть попробует. Если он отправит ее в тюрьму, что ж, значит, так тому и быть.
Слова, которые она говорила Коллинзу, до сих пор звенели в ушах. Полбатона! Полбатона! Все лучше, чем вовсе никакого хлеба, верно? Девушка с горечью думала о том, что, если второй половинки ей теперь не видать, было бы лучше вообще не знать об этой искушающей приманке.
Вдруг Ширли осознала, что потратила чуть ли не целый час на бесплодные размышления и заехать в коттедж «Плющ» до ленча она не успеет. Девушка вышла из гостиницы купить пакетик багажных ярлыков и с улыбкой заметила, что ее верный страж топает за нею по пятам на почтительном расстоянии. Если б не охватившая ее депрессия, она бы непременно подшутила над ним, втянула в продолжительную прогулку по окрестным полям с живыми изгородями. Ходок из него, пожалуй, никудышный. Долго не продержится.
