Джорджетт Хейер - Зачем убивать дворецкого?
Ширли посмотрела на крепко сплетенные на коленях пальцы:
– Не знаю. Если бы он не работал на полицию… Но он на нее работает, и я… – Она нервно усмехнулась.
– Уверена, Фрэнк будет рад тебе помочь.
– Я совершенно запуталась. – Ширли судорожным движением переплела пальцы. – Но все оказалось так сложно, и потом, мой брат… от него толку было мало. А теперь, когда все зашло настолько далеко, дело кажется совершенно безнадежным, и, думаю, мне ничего не остается, кроме как вернуться в город. Я думала о том, чтобы рассказать вам… вернее, вашему племяннику. Но потом испугалась, ведь я совсем не знаю его. А он… он человек бескомпромиссный, верно?
– Зато страшно любит животных, моя дорогая. Я непременно ему скажу. Жаль бросать все вот так, на полпути.
Ширли молча сидела с минуту, глядя прямо перед собой. Затем глубоко вздохнула.
– Нет, я этого не вынесу, мне такое просто не под силу. Скажите, а мистер Эмберли… если вы его попросите… Он согласится прийти повидаться со мной?
– Ну конечно же! – с улыбкой ответила леди Мэттьюз. – Но будет еще лучше, если ты поедешь в Грейторн, прямо сейчас.
– О… пожалуй, нет, не надо. Вы считаете, мне грозит опасность?
– В Грейторне ты будешь в полной безопасности. Да, грабители лезут к нам со всех сторон, но мы сумеем о тебе позаботиться, уверяю.
– Здесь мне ничего не грозит, леди Мэттьюз. Заметили плосколицего мужчину, что топчется у входа в гостиницу?
– Да, какой-то мужчина там был. Напомнил мне о свадьбе, знаешь ли. Детектив, который приставлен охранять подарки. Драматичное зрелище. Торчит у всех на виду, очень горд, что все обращают на него внимание.
Ширли улыбнулась.
– Да. А я, стало быть, и есть охраняемый подарок. И он не спускает с меня глаз. Его ваш племянник ко мне приставил.
– Как это на него похоже! – вздохнула леди Мэттьюз. – Обязательно передам ему, пусть заедет и поговорит с тобой. А этот бедняжка на улице не спускает с тебя глаз весь день? Надо бы дать ему булочку или пенни.
– Да, целый день. Потом приходит его сменщик. Так что сами видите: здесь я в полной безопасности. Если вдруг возникнет какое-то затруднение… – Она замолчала: в вестибюль входила Фелисити.
Та насмешливо спросила:
– Ну, закончили секретничать?
– Никаких секретов, дорогая. – Леди Мэттьюз поднялась с кресла. – Ширли отказывается ехать в Грейторн. Ужасно упрямая молодая особа. Значит, в любое время, да, дорогая?
Ширли умудрилась расшифровать эту невнятную фразу:
– Да. Но сегодня днем мне надо съездить в коттедж «Плющ», подготовить все к отъезду. Так что если здесь меня не будет, значит, я там.
– Очень хорошо, так и передам, не забуду. Так ты купила масло, дорогая? Вот только я еще не решила, что будем с ним делать. – И леди Мэттьюз направилась к выходу, задумчиво бормоча: – Возможно, ириски или что-то в этом роде. Как это я забыла, что нужно купить еще и апельсинов…
Заехав в особняк Нортон, они увидели там Джоан, бледную и испуганную. Кокрейн, явно наслаждающийся ролью мужчины-защитника, заявил, что увозит невесту, чтобы та побыла на людях.
Леди Мэттьюз сказала, что это блестящая идея. Девушка вся на нервах.
Даже Бэзил, обычно не слишком внимательный к сестре, признал, что выглядит она из рук вон плохо и, наверное, ей лучше на время уехать из особняка. А как только все утрясется, он и сам устроит себе каникулы.
Сама Джоан ни в какую не хотела больше находиться в особняке. Все, на что она способна, – провести здесь еще одну ночь. Это место стало ей столь отвратительно, что она скорее вообще никогда не выйдет замуж, чем допустит, чтобы свадьба состоялась здесь.
Ее жених тут же поддержал ее и предложил устроить тихую свадьбу в городе, а затем осторожно и без особой надежды добавил, что можно прекрасно обойтись и без венчания, просто зарегистрироваться в магистратуре.
Джоан была готова согласиться на все, но тут выступил с возражениями Фонтейн. Нет, он не против свадьбы в городе, но венчание должно состояться непременно, а затем и торжественный обед. Ведь уже приглашены целые толпы гостей, и не будет им, Фонтейнам, оправдания, если столь торжественное событие пройдет в каком-то тихом углу, чуть ли не тайно. Как-то это не по-людски. Леди Мэттьюз с ним согласна?
Леди Мэттьюз была согласна. И добавила, что, по ее мнению, Джоан сразу почувствует себя лучше, если на время уедет из особняка и не будет слышать всех этих разговоров о преступлениях.
– К тому же, – вмешалась Фелисити, – здесь никогда и не было особенно весело. И, даже когда вся эта история закончится, всем будет не по себе. То есть я хочу сказать… Нет, вы только вспомните, что произошло за последние две недели! Три смерти, два ограбления. Для этих мест более чем достаточно.
– Ограбления? А кого ограбили? – всполошился Бэзил.
– Нас, только ничего не взяли. Но мы натерпелись такого страха!
– Нам пора ехать, – сказала леди Мэттьюз. – Хамфри не любит, когда опаздывают к ленчу.
– Но лично я слышу об ограблениях в первый раз! – воскликнул Фонтейн. – Когда это случилось?
– Первое в тот день, когда мы с папой приехали к вам поговорить насчет всех этих браконьеров, и он взял у вас почитать… – Тут Фелисити заметила устремленный на нее взгляд матери, осеклась и покраснела.
– Взял книгу, – уточнил Бэзил. – Наверное, сэр Хамфри хочет прочесть и остальные тома? Он ведь вроде бы говорил, что это многотомник?
Фелисити не сводила с него глаз.
– Скажите, – осторожно начала она, – это вы посылали за той книгой, или же Коллинз сам решил забрать ее?
В комнате повисла пауза.
– Посылал за ней? Коллинз? – растерянно пробормотал Фонтейн.
– Так и знала: здесь что-то не то! – воскликнула Фелисити. – Папа тогда ужасно рассердился. Пришел Коллинз и сказал, что вы велели ему забрать книгу. Вы ведь ничего подобного не приказывали?
– Ну разумеется, нет! Так, значит, он так и сказал, именно этими словами? И ваш отец отдал книгу Коллинзу?
– Ну конечно, отдал. За этим наверняка что-то кроется, вы не находите?
– Какая-то совершенно нелепая история, моя дорогая, – заметила леди Мэттьюз. – Наверное, просто недоразумение.
– Но мама, неужели ты не понимаешь? Ведь это очень важно! Но тогда ничего подобного и в голову не приходило. – Она умолкла, задумчиво хмурясь.
Фонтейн не сводил глаз с Фелисити. А затем медленно произнес:
– Ничего не понимаю. И страшно огорчен, что подобная инициатива якобы исходила от меня. Что мог подумать обо мне ваш отец? Нет, это просто ужасно!
– Ну он был, конечно, немного раздосадован, – призналась Фелисити. – Как думаете, мистер Фонтейн, мы напали на след? Было что-то спрятано в этой книге?
– Если даже и так, не имею ни малейшего представления, что бы это могло такое быть. – Бэзил отвернулся и стал доставать сигарету из портсигара на столе. – На мой взгляд, чистой воды абсурд!
Но Фелисити на этом не успокоилась:
– Но как же тогда ограбление? Библиотека, кабинет папы, гостиная – там все было перерыто, все вверх дном, а вот столовую не тронули, и вообще из дома ничего не пропало. Наверное, Коллинз все же думал: в книге что-то есть. И, вполне возможно, просто перепутал, взял не ту книгу. Огромное его постигло разочарование. А папа, между прочим, почти не выпускал эту книжку из рук, за исключением тех десяти минут, когда он забыл ее в гостинице «Голова вепря», куда ездил навещать Ширли. Но потом вспомнил и сразу же за ней вернулся…
Тут ее мягко перебила леди Мэттьюз:
– У тебя слишком развито воображение, дорогая. И мы уже действительно опаздываем к ленчу. Прошу вас, не огорчайтесь так, мистер Фонтейн. Это просто недоразумение. Так и скажу мужу.
– Очень был бы вам признателен, – пробормотал Бэзил. – Я… просто вне себя! Никогда и ни за что бы не подумал, что такое может случиться!
И он выплеснул все свое раздражение на дворецкого, который в этот момент вошел в комнату, грубо спросив, зачем тот сюда заявился. Джоан поспешила на выручку Бейкеру: сказала, что вызвала его звонком, чтобы он проводил леди Мэттьюз.
Та в это время задумчиво смотрела на дворецкого.
Фелисити отметила, что все слуги в особняке имеют отвратительную манеру бесшумно входить в комнату как раз в тот момент, когда там обсуждается что-то важное. И уже по пути домой сказала об этом матери, а потом добавила:
– Думаю, Бейкер все слышал, мамочка. Ты не находишь?
– Ничуть не удивлюсь, если это так. Боюсь, дорогая, ты была немного несдержанна на язык. Жаль, что Фрэнка не будет за ленчем.
– Да откуда мне было знать, что у них в доме завелся еще один слуга, который подкрадывается и подглядывает в замочные скважины! – вскинулась Фелисити.
Леди Мэттьюз промолчала.
Фелисити удивилась, заметив, что мать озабоченно хмурится. Но разговорить ее по-прежнему не удавалось.
За ленчем озабоченность леди Мэттьюз не исчезла. Она явно нервничала, что было обычно ей несвойственно, и дважды пробурчала:
