Кэролин Харт - Письмо из дома
Сэм протянул чашку бабушке.
— Вот, миссис Пфицер. Пожалуйста, выпейте. У вас шок… Постарайтесь дышать глубже…
Мистер Деннис ответил после первого же гудка, отрывисто, стремительно, решительно.
— Городской отдел.
— Мистер Деннис, это Гретхен. В хижине Пурдисов нашли Клайда Татума. Он застрелился. — И лежит там неподвижный и задеревеневший, как накрахмаленная рубашка на бельевой веревке.
В гостиной мама резко спросила:
— С кем Гретхен разговаривает?
— С редактором их газеты, — едва слышно ответила бабушка.
— Газеты, — странным голосом повторила Лоррейн.
— Но она должна, — мгновенно встала на защиту бабушка. — Это ее работа. Мистер Деннис должен узнать новости для завтрашней газеты.
На телефонной линии возникла пауза. Мистер Деннис прочистил горло.
— Когда?
— Полиция считает, что вчера вечером. — В глубокой тьме этого страшного леса. — Я недавно шла домой с озера, увидела машины на дороге и пошла посмотреть, в чем дело.
— Хижина Пурдисов, — задумчиво проговорил редактор. — Как они его нашли?
— Кто-то оставил записку на одной из полицейских машин, и в ней говорилось, что он там. Сержант Петти нашла ее сегодня утром. Она почти плакала, потому что думала, что если бы не опоздала, еще можно было бы успеть вовремя. Но шеф сказал, что ее опоздание не имело значения, потому что Клайд Татум умер вчера вечером.
— Пистолет Клайда? — рявкнул мистер Деннис.
Гретхен представила косматые брови редактора, его напряженное от бешено работающей мысли лицо, горящие глаза и дымок, струящийся из трубки.
— Не знаю. — Пистолета она не видела.
— Ральф этим займется. Кто там на месте? — Он прикрыл рукой трубку и крикнул: «Джуэл, возьми телефон, и найди Ральфа. Быстро». Отрывистые слова смешивались со стуком печатной машинки в глубине комнаты.
Пять человек и труп. Она перечислила всех.
— Шеф полиции, сержант Холлиман, сержант Петти, шериф, мистер Дарвуд. — На знойной, неподвижной поляне, где трава по пояс, они стояли и смотрели на старую хижину, и шериф поводил пистолетом то вверх, то вниз, готовый совершить убийство. Но стрелять ему не пришлось.
— Отлично сработано, малышка, — бодро сказал мистер Деннис. — Послушай, тебе нет нужды идти в хижину, но подожди Ральфа на дороге и покажи ему, куда идти.
— Я не могу сейчас пойти. Шеф Фрейзер попросил меня найти Барб. — Никто не должен знать, что Барб сейчас с солдатом. — Мистер Кули и сам легко найдет это место. Там припаркованы машины, и тропинка хорошо утоптана.
— Конечно, Гретхен. Я понимаю. — Она услышала, как в редакции хлопнула дверь и раздался чей-то голос: «Ральф уже идет, Уолт. Мне поехать в больницу?» — «Да, поезжай», — быстро ответил мистер Деннис и резко спросил: — Гретхен, ты в порядке?
— Да. — Еще одна ложь.
Редактор помолчал.
— Мне жаль, что тебе пришлось такое пережить. Постарайся не думать об этом.
— Да, сэр. — Она повесила трубку и подумала, как хорошо было бы остаться на бабушкиной кухне. Кружевные занавески сияли от белизны на ярком солнце. Вощеная бумага закрывала блюдо с жареной курицей. Дом пропитался запахом воскресного обеда, знакомым и успокаивающим, как церковные колокола. Над нарезанным арбузом жужжала муха. Надо взять мухобойку…
Она ощутила мягкое прикосновение.
— Гретхен.
В маминых глазах были неуверенность, грусть, тревога.
— Малышка моя…
Хотелось упасть в мамины объятия и разрыдаться.
Раздались шаги. К Лоррейн подошел Сэм и обнял ее за плечи.
— Не бойся, Лорри.
Гретхен изумленно посмотрела на него. Лорри маму называла только бабушка.
Голос Сэма действовал успокаивающе.
— С мамой все будет в порядке. У нее просто шок. Никто не ожидает, что такое может произойти с соседями.
— Больше чем с соседями. — Слезы текли по щекам Лоррейн. — Мы с Клайдом все детство играли вместе. Он много времени проводил у нас. Его мать умерла, когда ему был восемь, и благодаря маме он стал членом нашей семьи.
Сэм нагнулся и заговорил еще мягче.
— Нужно, чтобы мама что-нибудь съела и легла. И, Лорри, я могу позвонить родителям и сказать, что мы не можем приехать сегодня.
Лоррейн выпрямилась и вытерла слезы руками.
— Нет. Мы поедем к твоим родителям. — В ее голосе прозвучала непонятная Гретхен решимость.
Лоррейн протянула руки к дочери.
— Ты же позаботишься о маме, правда? — Она потянулась, погладила Гретхен по щеке. — Малышка, я понимаю, это тяжело. Но сейчас всем тяжело. — И она жестко продолжила: — Каждый стук в дверь может принести весть о смерти Джимми. Люди приходят на работу, и ты уже знаешь, что произошло, по их красным глазам и по тому, что они идут, как будто им все равно, куда они идут и придут ли. А сейчас вот Фей, Клайд и бедняжка Барб. И ты в гуще чего-то, что ты даже не понимаешь, и некому тебе помочь. Гретхен, если бы я могла помочь, я бы помогла. Но я ничего не могу сделать. А Сэму и мне надо уехать сразу после обеда. Ты меня поймешь, если я не останусь?
Гретхен поняла бы, если бы маме надо было возвращаться на смену. Бабушка говорила, что все должны вносить свой вклад в победу, и по радио объясняют, как важно рабочим не пропускать работу. Но мама собиралась уехать после обеда не поэтому. Для нее важней уехать в Талсу к родителям Сэма Хойта, чем остаться с Гретхен и бабушкой, даже когда бабушка расстроена и больна.
— Конечно. — Опустив голову, Гретхен выскользнула из кухни.
— Гретхен, если ты мне скажешь, где живет девочка, я найду ее и поговорю с ней.
Помощи от Сэма ей не надо, что бы ни случилось.
— Мне нужно найти Барб. Я обещала шефу полиции.
Гретхен направилась прямо к черному ходу дома Татумов и постучала. Дверь в кухню была не заперта. Гретхен подергала ее и позвала Барб.
Из кухни вышел солдат.
— Барб не хочет никого видеть.
Гретхен потянула на себя дверь.
— Мне нужно поговорить с ней. — Сейчас она думала лишь о том, что должна сказать, и ей было безразлично, как она скажет это. — Плохие новости.
— Плохие новости… — Он сжал кулаки, отвернулся, постоял, склонив голову, и медленно пошел в дом.
Гретхен поднялась на веранду. Картина Фей — та, которую она не успела закончить — стояла совсем близко. Холст покрылся пятнами от недавнего дождя. Под ногами бесформенной грудой валялся брезент. Никто не позаботился укрыть картину от грозы. Раньше веранда казалась такой экзотичной: горы картин, палитра вся в ярких мазках, у мольберта плетеный стол с бутылкой пива, переполненной медной пепельницей в форме слона и коробком спичек в изгибе его хобота. Сейчас маленькая застекленная пристройка выглядела захламленной, как кладовка в старом доме. Во внезапном порыве Гретхен нагнулась, подняла брезент и накинула его на картину.
— Сейчас-то какая разница? — раздался безразличный голос Барб за ее спиной.
Гретхен обернулась.
Барб, неуклюже прихрамывая, вышла на веранду. Веки ее покраснели и припухли. На белом как мел лице не было косметики, красновато-каштановые волосы спутались, плечи поникли, словно каждый мускул и каждая кость болели.
— Я все надеялась, что торнадо снесет этот дом. И меня вместе с ним. А вместо этого просто прошел дождь. Как ты думаешь, дождь — это как будто Бог плачет? — Она принялась наматывать на палец завиток волос.
— Барб, милая. — Солдат схватил ее за руку. — Я здесь. Я о тебе позабочусь.
Она посмотрела на него пустыми глазами, губы ее задрожали.
— Бадди… Бадди, я тебя не стою.
Он погладил ее по руке, взял в свою. Лицо его засветилось.
— Я просто хочу сделать тебя счастливой.
— Счастливой. — Барб повторила это слово, словно никогда его раньше не слышала. — Счастливой.
Он снова поник.
— Прости. Боже, Барб, я для тебя все сделаю. Ты ведь это знаешь, правда?
— Да. — Она подняла голову и посмотрела на Гретхен. — Ты же не ради маминой картины пришла. Что-то с папой, да?
— Мне очень жаль. — Она ощутила родство с солдатом. Он хотел помочь Барб, но никто из них не мог ей помочь. — Твой папа мертв.
Барб не двигалась, лицо ее осталось неподвижным, как каменный ангел на могильной плите.
— Он застрелился прошлой ночью в хижине Пурдисов, — Гретхен заговорила быстро. — Его недавно нашли. Я обещала шефу полиции, что найду и приведу тебя.
— Приведешь меня? — Барб подняла глаза на Гретхен.
Гретхен почувствовала, что Барб отдалилась, как едва различимая звезда в ночном небе, и они с солдатом остались на раскаленной веранде одни. Она повысила голос.
— Я сказала шефу полиции, что приведу тебя к нам. Он придет в два часа. Твой папа оставил записку.
Гретхен вошла домой, захлопнув за собой дверь. В душной гостиной никого не было, шторы задернули, и в углу жужжал вентилятор. Она заглянула в столовую. По воскресеньям и особым случаям они всегда собирались там. Сейчас кружевную скатерть свернули, и за столом осталось два накрытых места.
