Эллери Квин - Календарь преступлений
— На сей раз нет. Почему прошлой ночью Апдайка убили таким образом, чтобы это выглядело как несчастный случай? Наш таинственный январианец этим утром первым делом прибежал сюда и обчистил сейф, принадлежащий «Внутреннему кругу». Бумаг там нет, Никки.
Спустя час пророчество Эллери стало историческим фактом.
Сейф был открыт ключом Билла Апдайка. Он оказался пустым.
Никаких следов Патульция обнаружить также не удалось. Это очень расстроило инспектора. Выяснилось, что «Внутренний круг» располагал замечательным приспособлением для доступа к своему сейфу, которое было не куплено, а преподнесено в качестве талисмана. Талисман этот ничуть не напоминал значок на лацканах январианцев. Он представлял собой золотой ключ с гравировкой изображения двуликого бога и двумя окружностями, имевшими единый центр. Внешняя окружность состояла из январианских гранатов, а внутренняя — из бриллиантов. Ключ хранился среди документов подвального помещения банка. Каждый, предъявляющий копию ключа, сообщил управляющий, должен допускаться в хранилище «Внутреннего круга» по распоряжению покойного президента Апдайка, которому, как с горечью заметил инспектор Квин, больше подошло бы президентствовать в Обществе юных сыщиков с Деланси-стрит.
— Кто-нибудь сегодня утром впускал сюда человека, предъявившего эту побрякушку?
Один из служащих вспомнил, что впускал такого посетителя, но, когда он описал его одетым в длинное пальто, закутанным шарфом до глаз, носившим темные очки, слегка прихрамывающим и говорящим хриплым шепотом, Эллери устало промолвил:
— Завтра ежегодное собрание январианцев, папа, и наш Патульций не осмелится там не появиться. Так что лучше попытаться завершить работу там.
* * *Таковы были странные события, предшествовавшие последнему собранию январианцев на тринадцатом этаже «Клуба выпускников» Истерна, за дверью со стальным медальоном, изображающим бога Януса.
Мы не располагаем апокрифическими текстами, повествующими о том, какие сеансы самообожания происходили в этой комнате на предыдущих сборищах, но 1 января начавшегося года январианцы провели весьма неортодоксальное собрание, в котором приняли участие двое непосвященных — Квины, pere et fils[8] — совершившие ритуалы несколько еретического свойства, о которых имеется полный отчет.
Началось с того, что 1 января в четырнадцать часов пять минут сержант Вели трижды постучал в стальные лики Януса, в ответ на что из святая святых послышался испуганный голос:
— Кто там?
Сержант, пробормотав «Ave»,[9] толкнул плечом дверь. Три изумленные пожилые физиономии уставились на незваных гостей. Еретики вошли, и служба началась.
Мы испытываем большое искушение описать во всех подробностях, ради удовлетворения любознательных, интерьер храма, его строгую стальную мебель, отражавшую яркое новогоднее солнце, алтарь на четырех ногах, священные сосуды в форме кубков, наполненные коричневой жидкостью, но с нас довольно профанации. К тому же непосредственное отношение к нашему повествованию имеет сама служба.
Она состояла в основном из вопросов и ответов, чередующихся следующим образом:
Инспектор. Джентльмены, я инспектор Квин из Главного полицейского управления, это мой сын Эллери, а тот громила у двери — сержант Вели из моего отдела.
Блэк. Полиция? Эд, тебе что-нибудь об этом известно?
Темпл. Мне — ничего, Родни. Может быть, Чарли, ха-ха…
Мейсон. В чем дело, инспектор? Это частное клубное помещение.
Инспектор. Кто вы такой?
Мейсон. Чарлз Мейсон — «Мейсонс театр чейн, инкорпорейтед». Но…
Инспектор. Нечего толочь воду в ступе! А вас как зовут?
Темпл. Меня? Эдуард И. Темпл. Адвокат. А в чем, собственно говоря…
Инспектор. Таким образом, вам остается именовать себя Родни Блэком-младшим с Уолл-стрит?
Блэк. Сэр!..
Эллери. Кто из вас, джентльмены, принадлежит к «Внутреннему кругу» январианцев?
Мейсон. Внутреннему чего?
Блэк. По-моему, он сказал «кругу», Чарли.
Темпл. К «Внутреннему кругу»? А что это такое?
Сержант. Один из них наверняка Джон Бэрримор,[10] маэстро.
Блэк. Послушайте, мы три четверти того, что осталось от выпускного класса Истерна 1913 года…
Эллери. Так, значит, джентльмены, вам неизвестно, что Билл Апдайк мертв?
Все трое. Мертв?! Билл?!
Инспектор. Расскажи им все по порядку, Эллери.
Не торопясь Эллери поведал историю «Внутреннего круга», убийства Билла Апдайка и исчезновения двухсот тысяч долларов в ценных бумагах. Покуда он рассказывал, старый джентльмен с Сентр-стрит и его сержант внимательно изучали три физиономии. Театральный магнат, адвокат и специалист по рекламе изумленно переглядывались, а когда Эллери закончил, вновь посмотрели друг на друга.
— Мои руки чисты, Эд, — наконец заговорил Чарли Мейсон. — Как насчет твоих?
— За кого ты меня принимаешь, Чарли? — произнес Темпл тихим, но угрожающим голосом.
Оба посмотрели на Блэка, который пискнул:
— Не пытайтесь проехаться за мой счет, вы, предатели!
Вслед за этим, как будто ничего не было сказано, трое небожителей повернулись и устремили суровые взгляды на иконоборца.
Допрос возобновился:
Эллери. Мистер Темпл, где вы были позавчера вечером между одиннадцатью и полуночью?
Темпл. Дайте подумать… Позавчера вечером… Это за сутки до кануна Нового года… Я лег спать в десять.
Эллери. Вы вроде бы холостяк. Вы сами ведете хозяйство?
Темпл. Мой слуга.
Эллери. А где был он?
Темпл. Куда-то ускользнул.
Сержант. Нет алиби!
Инспектор. Как насчет вас, мистер Блэк?
Блэк. Ну, дело в том, что… я смотрел мюзикл и между одиннадцатью и двенадцатью ехал на машине домой — в Уайт-Плейнс.
Сержант. Ха! Уайт-Плейнс!
Эллери. Один, мистер Блэк?
Блэк. Ну… да. Вся семья уехала на каникулы…
Инспектор. Нет алиби. Мистер Мейсон?
Мейсон. Идите к черту! (Слышится стук в дверь.)
Сержант. Кто бы это мог быть?
Темпл. Призрак Билла?
Блэк. Это не смешно, Эд!
Эллери. Входите. (Дверь открывается. Входит Никки Портер.)
Никки. Извините за вторжение, но она пришла и хочет видеть вас, Эллери. Она очень настаивает. Говорит, что вспомнила кое-что о «Внутреннем круге» и…
Эллери. Она?
Никки. Входите, миссис Апдайк.
— Они все здесь? — осведомилась миссис Апдайк. — Очень рада. Хотелось взглянуть на их лица.
— Я все рассказала миссис Апдайк, — дерзко заявила Никки.
— Вели, закройте дверь, — шепнул инспектор.
Но это дело не удалось раскрыть с помощью виноватого вида преступника. Блэк, Мейсон и Темпл, столпившись у окна, нервно жестикулировали, выкрикивая нечто неразборчивое. Когда наконец в комнате воцарилось молчание, миссис Апдайк беспомощно произнесла:
— Нет… не знаю, — и зарыдала, упав в кресло.
Блэк уставился в окно, Мейсон позеленел, а Темпл сжал губы.
Эллери подошел к вдове и положил руку на ее плечо.
— Вы вспомнили что-то о «Внутреннем круге», миссис Апдайк?
Женщина перестала плакать и, положив руки на колени, устремила взгляд прямо перед собой.
— Вам известно имя пятого члена?
— Нет. Билл никогда не называл мне их имена. Но однажды он сказал: «Мэри, я дам тебе намек».
— Намек?
— По его словам, он как-то заметил, что в именах членов «Внутреннего круга» было нечто забавное.
— Забавное? — резко переспросил Эллери. — В их именах?
— Да, якобы все пять имен имеют нечто общее.
— Общее?
— Он засмеялся и добавил: «Не забывай, Мэри, что я женатый человек». Помню, я сказала: «Билл, перестань говорить загадками! Что ты имеешь в виду?» А он снова засмеялся и ответил: «Понимаешь, Мэри, ты тоже в этом участвуешь».
— «Ты тоже в этом участвуешь»… — словно эхо, повторила Никки.
— Я понятия не имею, что подразумевал Билл, но произнес он именно так — слово в слово. — Глядя на Эллери, вдова с интересом спросила: — Это поможет вам, мистер Квин?
— О да, — мягко отозвался Эллери. — Безусловно, миссис Апдайк. — И он предложил молчащим январианцам: — Хочет ли кто-нибудь из вас, джентльмены, попытаться разгадать эту загадку?
Но джентльмены хранили молчание.
