Мейбл Сили - Широко закрытые глаза
Представленные доказательства глубоко потрясли Лемсона. „Если все это, в самом деле, правда, – сказал он, – то нашей полиции будет устроена такая встряска, какой этот город ещё не видел! Это просто позор, что юная девушка, добровольно или против своей воли, была завлечена в такой дом. Это постыдное пятно будет смыто с нашего города решительными действиями!“
Глава муниципалитета Лемсон распорядился немедленно начать расследование махинаций полиции, возглавляемой начальником Хартиганом.»
Мой взгляд остановился на заголовке другой колонки.
«Я нашла погибшую!
Девушка, нашедшая Розу, дает показания.»
Это рассказ женщины, которая обнаружила Розу Либерри повесившейся в своей комнате.
«– Было восемь часов утра, – начала девушка, которую мы будем называть просто Леа. – Я проснулась. В комнате рядом со мной жила девушка, с которой я, собственно говоря, не была особенно дружна или доверительна. Но, в ожидании, пока освободится ванная комната, я решила на минуту заглянуть к ней. Постучав, я не получила ответа. Тогда я просто открыла дверь.
Я вошла – бедняжка висела на крючке, прибитом с внутренней стороны дверцы встроенного шкафа. Вместо веревки она использовала скатанную простыню. Я быстро бросилась вниз по лестнице, так как подумала, что прежде всего нужно сообщить в полицию. Я позвала нашу прислугу Фанни и сказала ей, что одна из девушек убила себя. Полиция была всегда очень любезна, когда мы нуждались в ней по каким-либо причинам. Фанни отперла дверь, я выбежал мимо неё на улицу, хотя ещё не была как следует одета. К счастью, там я сразу встретила полицейского. Совсем молодого парня.
Он тут же пошел со мной, и мы вместе направились в комнату, где висела эта девушка. Всем этим поднявшимся в доме шумом была разбужена миссис Гэр. Она вышла в холл и крикнула:
– Что тут, собственно, происходит? – Потом она тоже вошла в эту комнату и захлопнула за собой дверь. Больше я ничего не знаю.»
Я прочитала всю газету, которая от корки до корки была заполнена дальнейшими подробностями. А затем вернулась ещё раз к первой странице, чтобы удостовериться, не пропустила ли я что-нибудь. Я ещё раз внимательно рассмотрела снимки. Сначала сделанную в фотоателье фотографию матери Розы красивой, спокойного вида женщины. Какая злая ирония! Другая фотография запечатлела тетю в своем саду. Под изображением молодого полицейского стояло:
«Сотрудник полиции Уолтерс, пришедший на крики девушки на улице.»
Я внимательно всматривалась в эту фотографию. Где-то я когда-то уже видела эти черты… восемнадцать лет прошло с тех пор… это лицо – старше – с морщинами и беспокойными глазами… Сотрудник полиции Уолтерс? Нет мистер Уэллер!!
21
Я бросилась к библиотекарю и спросила, где можно найти телефон.
– И не подпускайте, пожалуйста никого к этим газетам! Это чрезвычайно важно. Речь идет об убийстве.
Старик, отступавший передо мной шаг за шагом, молча указал пальцем в другой угол зала. Там на подставке стоял телефон.
– Свяжите меня, пожалуйста, немедленно с управлением полиции. Да даже очень важно! Лейтенанта Штрома, пожалуйста. Это касается дела Гэр. Говорит миссис Дакрес… о… это вы, лейтенант Штром? Думаю, я нашла нечто важное. Вы можете приехать в редакцию «Комет»? Я в архиве.
– Сейчас приеду. – Он положил трубку.
Старик библиотекарь оставался в своем углу. Он не вышел оттуда и при появлении лейтенанта Штрома.
Штром вошел в сопровождении незаменимого сержанта Вэна.
– Хелло, миссис Дакрес – итак, что же такое волнующее вы обнаружили?
Я трясущимися пальцами указала на фотографию полицейского Уолтерса, намеренно ничего не сказав при этом. Если Штром сам не узнает этого человека, то я, возможно, заблуждаюсь.
– Святые небеса – Уэллер! – мгновенно воскликнул он.
Мне от облегчения стало плохо.
Позже, когда мы вместе с лейтенантом Штормом ехали в полицейский участок, мне стало ясно, что теперь это дело, вероятно, должно подойти к своему концу. Мы вместе проштудировали оставшиеся выпуски «Комет» за июль, август и сентябрь 1919 года. Там мы прочитали о расследовании, которое провел мэр города Лемсон, и о произведенных чистках в руководстве города. Мы узнали подробности о грязном промысле миссис Гэр. Информацию об обвинении и процессе против миссис Гэр. Непрестанные попытки отца Либерри доказать, что его дочь никогда добровольно не приходила в дом миссис Гэр, и что это самоубийство было её бегством от ужаса и позора. Миссис Гэр, напротив, упорно утверждала, что Роза пришла к ней по своей воле и осталась у нее. Она, якобы, предпочла жизнь у миссис Гэр скучной жизни в родительском доме!
При покойной не нашли никаких писем или объяснений для родителей. Снова и снова адвокат вызывал эту девушку Леа и истязал её вопросами. Но ответ всегда был один и тот же. Покойная не оставила после себя никакого объяснения.
В конце концов «Комет» на целом развороте сообщила новость, что миссис Гэр приговорили к пяти годам каторжной тюрьмы. Что же касается «Комет», то из деле Либерри было выжато все, до последней капли!
Лейтенант Штром был того же мнения. Мы вместе покинули архив и поехали в полицию. Вэн был послан за Уэллерами. Ч тем временем неутомимо вышагивала взад и вперед по кабинету лейтенанта Штрома. Днем раньше Уэллеры выглядели испуганными, но сейчас они от страха чуть не окаменели. Дрожа, они вошли вместе с Вэном в кабинет.
– Садитесь – приказал Штром.
Он по очереди испытующе посмотрел на обоих.
– Уэллер, – произнес Штром после долгой, тягостной паузы, – миссис Дакрес помогла мне просмотреть старые номера «Комет». Выпуски за 1919 год. 10 июля 1919 года «Комет» опубликовала фотографию молодого полицейского по фамилии Уолтерс. Он был вызван утром 8 июля в один дом на Сен-Симон-стрит, где повесилась юная девушка. У миссис Дакрес чрезвычайно острый глаз, и она сразу вызвала меня, чтобы я тоже посмотрел этот снимок…
Молчание.
– Уэллер, почему вы не рассказали мне, что были когда-то на службе в полиции?
Мистер Уэллер избегал взгляда Штрома. Он посмотрел на меня усталыми глазами.
Миссис Уэллер также полоснула меня взглядом Но в её глазах была ненависть.
– Мне следовало бы знать, что она проболтается, – проговорил Уэллер как бы про себя. – И я ведь знал это, с тех пор, как она мне призналась, что миссис Гэр говорила ей об этом.
– Конечно, вы знали это. И поэтому пытались убить ее! – прогремел голос Штрома.
Мистер Уэллер отрицательно покачал головой.
– Нет, это неправда.
– А ваша жена купила для вас этот пятновыводитель.
– Нет, это тоже не так.
– Но вы пользуетесь этим средством!
– Только для чистки одежды!
– Вы вернулись домой после судебного расследования и подождали, пока все успокоиться. Затем пробрались в подвал. Прежде всего вы подмели обычно неиспользуемую подвальную лестницу, затем вывернули винты из двери, ведущей в кухню миссис Дакрес, и перепилили заржавевшую задвижку. Затем на чисто подметенной лестнице стали с нетерпением ожидать возвращения миссис Гэр. Вы с вашим подлым делом ждали, пока женщина ляжет спать и будет беспомощной. Ждали там за дверью, в потемках свою новую жертву!
Чета Уэллеров дрожала, и мне тоже стало немного не по себе.
Лейтенант понизил голос и спросил ледяным тоном:
– Что вы искали в чулане?
– Клянусь Богом, я ничего такого не делал!
– Почему же вы тогда заходили туда?
– Да я вообще там не был!
В кабинете опять воцарилась мертвая тишина.
Штром прошептал:
– Я прикажу произвести у вас дома обыск!
Никакого ответа.
– Вы, по-видимому, ничего не имеете против этого, так?
Снова молчание.
– Ах, тогда, значит, в вашей комнате нечего искать? Ну, я вам помогу. Уэллер, в моем письменном столе лежит одна заметка от 8 июля 1919 года. В тот день сотрудник полиции Уолтерс вошел в комнату повесившейся и нашел там кое-что! Он нашел такое, за что миссис Гэр пообещала ему две тысячи долларов! Уолтерс, вы могли найти в той комнате только одно! Только одно, за что миссис Гэр была готова заплатить такую сумму! Этим она не могла оградить себя от всех неприятностей, что ей, пожалуй, было ясно; но это должно было защитить её в беде. Уолтерс, в течение всего процесса адвокаты Либерри пытались найти вещественные доказательства того, что мисс Либерри не добровольно оказалась у миссис Гэр и не по своему желанию решилась на самоубийство! Ничего не было найдено! Ничего! Эти доказательства пытались получить от вас, Уолтерс! Вы были первым, кто осматривал ту комнату. Почему не было ничего обнаружено – ни письма, ни объяснения? Потому что вы лгали, Уолтерс, и вас невозможно было в этом уличить! Но я знаю кое-что, чего не знали тогда адвокаты и за что несчастный отец отдал бы все свое состояние, – а именно, – то, что у вас была долговая расписка, датированная 8 июля 1919 года!
