Чарлз Тодд - Красная дверь
Ратлидж нашел, что искал, и потянул это к себе. За спиной он услышал негромкий возглас констебля.
Но это была не обычная трость, как предполагал доктор, а остатки трости из ротанга. Ратлидж поднялся, держа ее в руках.
Хотя и грязная, и с прилипшими к ней листьями, трость не была старой и полусгнившей. Здесь ее спрятали сравнительно недавно, но похоронили достаточно глубоко, чтобы полицейский, ищущий среди стволов, увидел только то, что ожидал — ковер листьев. Кто-то воткнул трость острым концом под слой листвы.
— Если бы я не почувствовал ее своей подошвой, то не стал бы раскапывать, — сказал Ратлидж, очищая трость от мусора.
— У нее нет набалдашника, — указал Саттертуэйт.
Набалдашник был отломан, а гладкий темно-красный стержень был все еще влажным там, где дерево раскололось.
— Орудие соответствует ране на голове Флоренс Теллер. — Ратлидж нахмурился. — Однако отломить набалдашник нелегко. Трости из ротанговой пальмы очень крепкие. Очевидно, было уязвимое место, где трость высохла и треснула вокруг набалдашника, служившего ручкой.
— Зачем бросать остальное? Почему бы не взять трость и не швырнуть ее с моста в реку?
— Должно быть, убийца не хотел, чтобы его видели с ней.
— Но если он принес ее сюда…
— Да, в этом загвоздка. Но она стала оружием только во время убийства Флоренс Теллер. До того она была просто чьей-то тростью.
Ратлидж огляделся вокруг. Аккуратная лужайка, цветы у дорожки, ступенька и дверь на улицу… Их не потревожили.
«Ступенька», — сказал Хэмиш.
Это была длинная прямоугольная каменная плита. Ратлидж подошел к ней и провел руками по краю. Кто-то мог просунуть набалдашник трости под плиту и с силой гнева или страха отломать его, а потом закопать набалдашник, чтобы никто его не заметил. Если бы полиция не нашла трость, ступенька не имела бы значения. Кто-то, только что совершивший убийство, нашел время подумать, что сделать с оружием.
Ратлидж начал аккуратно просеивать землю сквозь пальцы, отбрасывая корешки растений и забираясь под камень. Набалдашника трости там не было. Он и не ожидал найти его, но должен был убедиться.
Ратлидж разглаживал землю, когда Хэмиш сказал: «Там!»
Ратлидж остановился. Сначала он ничего не видел, а потом заметил то, что застряло в корнях анютиных глазок.
Это было не больше зубочистки. Просто обломок дерева, как пресловутая иголка в стоге сена. Фактически, больше похожее на иголку, чем на что-нибудь еще, которая потускнела оттого, что ее поднесли к пламени.
Ратлидж тщательно выкопал обломок, сдул с него землю и протянул руку к сломанному концу трости, которую все еще держал Саттертуэйт.
Кончики не совпали, но не было сомнения, что это то же самое дерево.
— Зверски проделано, — заметил Саттертуэйт.
— Думаю, он хотел ударить ее второй раз. Один удар его не удовлетворил. Интересно почему? Потому что она умерла так легко? Или ее разбитая голова выдала бы его?
— Это турист, Ларкин…
— Сомневаюсь. Из дома ничего не взяли, кроме сундучка с письмами.
— Интересно, где может быть набалдашник трости? Думаете, он был ценным? Ларкин сказал, что у него почти не было денег.
— Он мог найти здесь трость и украсть набалдашник. Но это могло произойти после убийства, а ее тело лежало здесь на виду. Все же… — Ратлидж повернулся к воротам в сторону Тилуолда. — Хорошо, что мы присматриваем за ним. — Он посмотрел на трость в руке. — Было бы чудом, если бы мы нашли остальное. — Набалдашник должен быть заметным, подумал он. Они обычно из слоновой кости или из золота, с инициалами или фигурой, которую легко можно опознать. Его интересовало, захотел бы Эдвин Теллер описать трость своего брата.
Машина Теллера? Трость Теллера? Но ни то ни другое не являлось доказательством убийства. Только то, что он был здесь в день смерти Флоренс Теллер. Или один из его братьев…
«У человека в автомобиле не было трости, когда он уходил», — напомнил Хэмиш.
— Но мы не знаем, была ли она у него, когда он прибыл. Нам известно только то, что он нашел тело и запаниковал. — Ратлидж говорил вслух.
— У мужчины в автомобиле? Может быть, — сказал Саттертуэйт. — Во всяком случае, сундучка с письмами при нем не было.
— Что, если он уже спрятал их в багажник? Он мог вернуться к дому, чтобы уничтожить трость.
— Верно. Я бы поклялся, что мы тщательно обыскали изгородь.
— Безусловно. Но не землю под ней. — Ратлидж аккуратно завернул обломок трости в носовой платок и вытер руки.
На небе сгущались тучи.
— Мы можем попасть под дождь, — заметил Ратлидж и повернулся к Саттертуэйту. — Вы просеяли пепел в камине? На случай, если там что-то сожгли?
— Да, и ничего не обнаружили. Конечно, если на сундучке не было петель, ничего могло и не быть. Или застежки. Он бы сгорел целиком. Но это потребовало бы времени. По-моему, убийца забрал коробку с собой.
— Ладно. Думаю, нам надо отправляться в Хобсон, пока не началась гроза.
Они как раз добрались до полицейского участка, когда хлынул дождь. Саттертуэйт поблагодарил Ратлиджа и спросил:
— Вы останетесь на ночь?
— Я хочу доставить трость в Лондон как можно скорее. Дам вам знать, что мы выяснили.
— Значит, вы думаете, ответ в Лондоне? Один из братьев?
— Не уверен. Но у нас с вами нет подозреваемых здесь. Так что попробую в Лондоне.
Саттертуэйт усмехнулся.
— Вы утонете, прежде чем доберетесь туда. — И он быстро побежал к двери участка, спасаясь от ливня.
Дождь с ветром был холодным для июня. И он преследовал Ратлиджа почти до Честера. Там ливень прекратился, и Ратлидж решил проехать оставшиеся пятьдесят миль. Его мысли внезапно приняли новое направление, и он спешил проверить свою догадку.
Глава 22
Эдвин Теллер вел машину в ночи с намерением побыстрее оказаться как можно дальше от Хобсона. Они с женой обсуждали возможность остановки на полпути, как сделали по дороге из Лондона, но он отверг эту идею. Лондон был домом, убежищем. Он находился не на северной дороге, где каждая миля служила напоминанием. Дома Эдвин мог забыться.
Эйми спала на сиденье рядом с ним, и он чувствовал себя более одиноким, чем когда-либо в своей жизни.
Эдвин сделал правильно, посетив заупокойную службу по Флоренс Теллер. Эйми, Сюзанна и Питер пытались разубедить его. Мнения Уолтера он не спрашивал — оно не было для него важно.
Учитывая обстоятельства, Эдвин не был уверен, почему он ощущал такую острую нужду быть там. Казалось, Флоренс вовсе не имела личности — тот, кто был повинен в ее смерти, причинил больше неприятностей, чем она за всю свою жизнь.
Флоренс Маршалл Теллер. Эдвин шептал эти слова, и ночной ветер уносил их.
Где-то он читал, что, пока кто-нибудь помнит имя человека, тот никогда не умирает полностью.
Флоренс Маршалл Теллер.
Эйми рядом пошевелилась, но не проснулась. Эдвин завидовал ей.
Он думал, что инспектор Ратлидж лучше других понимал его желание присутствовать на похоронах. Член семьи — даже если у нее не существовало собственной семьи и она была Теллер только по браку. В этом прочитывалось определенное достоинство. И что-то в лице полицейского, стоящего у могилы, отражало мысль, что она заслуживала лучшего.
Эдвин не хотел вспоминать дом на продуваемом ветром холме. Он не хотел думать о простом деревянном гробе и маленьком кладбище. Это вызывало в нем желание наплевать на всех и сказать правду. Но правда повредила бы слишком многим. Она должна быть похоронена вместе с Флоренс, рядом с мальчиком, которого та любила больше всего на свете.
Тряхнув головой, Эдвин попытался сосредоточиться на дороге впереди.
Долг перед семьей запрещал ему что-либо говорить. В случае надобности он мог бы молча подойти к его могиле. Но если бы он так сделал, это лежало бы камнем на его совести до последнего вздоха.
Боже, благослови тебя.
Флоренс Маршалл Теллер…
Глава 23
Ратлидж добрался в Лондон среди ночи и отправился в свою квартиру спать.
Он был в затруднении насчет трости. Питер Теллер, конечно, отрицал бы, что знает о ней. Но Эдвин должен был прибыть на Марлборо-стрит рано утром.
Тогда Уолтер Теллер.
Выехав из Лондона по грузовой дороге, Ратлидж снова увидел Чарли Худа, на этот раз быстро идущего по тротуару с опущенной головой, погруженного в свои мысли. Ратлидж затормозил и окликнул его.
Худ повернулся, уставился на Ратлиджа, затем он узнал его.
— Вы еще не поймали убийцу этого человека? — спросил он, неохотно подойдя к машине. В его голосе слышалось много эмоций, наиболее отчетливой из которых был страх.
— Еще нет. Не думаю, что он убьет снова.
— Конечно. Уверен, что он затаился где-нибудь. Зачем ему ворошить осиное гнездо?
— Вы знаете Уолтера Теллера? — спросил Ратлидж, все еще пытаясь вспомнить, где он видел Худа раньше.
