Энтони Беркли - Убийство на верхнем этаже
Глава 13
Мисс Барнетт сняла с машинки чехол и заняла свое рабочее место. Если она и почувствовала хоть какое-нибудь замешательство, обнаружив, что хозяин, в пижаме и халате, уже ждет ее в кабинете, то, конечно, ничем этого не выдала.
— «Нужно спрашивать маму»? — спросила она деловито.
— Ни в коем случае. И не обязательно вам сидеть за машинкой. Давайте-ка за письменный стол. Я кое-что продиктую, а вы застенографируете.
— Я вполне могу стенографировать здесь, — ответила мисс Барнетт, волшебным образом извлекая откуда-то блокнот и карандаш.
— Сядьте за стол, — повторил, не обращая внимания, Роджер.
Мисс Барнетт села за стол.
— Да, кстати, — для проформы сказал Роджер. — Вы, надеюсь, извините мне мой халат, не так ли?
— Разумеется, если вам так удобней.
— Удобней. Готовы? Это для досье по делу «Монмут-мэншнз». Я вам продиктую, произвольно, кое-какие замечания. Вы их потом изложите по порядку, перепечатаете, под копирку, каждый пункт на отдельном листке, и первые экземпляры подошьете в досье. И как можно быстрее. Понятно?
— Вполне.
И Роджер быстро надиктовал ей результаты своих вчерашних размышлений, снабдив каждый пункт собранными им свидетельствами. То, чему свидетельств не имелось, он смело подкрепил своими умозаключениями. Всего выводов было три, у каждого свое наименование: (1) «Убийство было совершено не в 1.20 пополуночи, а раньше»; (2) «Шум, отмеченный в 1.20 пополуночи, был произведен не убийцей, а его подручным»; (3) «Человек, которого шофер и другие свидетели видели перелезающим через стену заднего двора и бегущим по улицам приблизительно в 1.20 пополуночи, был не убийца, а его подручный». Роджер никак не отметил свои подозрения в адрес миссис Эннисмор-Смит. Страницы, уже поименованные «Эвадина Деламер» и «Миссис Бэррингтон-Брейбрук» также остались чистыми. Отныне, решил Роджер, он будет избегать конкретных имен в своих заметках: имена лучше держать в голове. В конце концов, есть такая вещь, как закон о привлечении к ответственности за клевету.
Закончив диктовку, он поглядел на мисс Барнетт, ничего, впрочем, не ожидая.
На этот раз, однако, последовал комментарий:
— Могу я задать вам вопрос, мистер Шерингэм?
— Можете, Стелла. Между прочим, — благосклонно прибавил он, — вы купили туфли и прочее?
— Да, благодарю вас. Вот счета.
— Вполне разумные цены, — отозвался Роджер, просмотрев их.
— Очень жаль, что вы так думаете. Я надеялась, что это послужит вам уроком. А спросить я вас хотела вот о чем…
— Погодите, пока не забыл. Тут для вас лежат две большие коробки. Я сейчас велю Мидоузу принести их. Я купил вам то синее платье, кстати. Да, и еще три шляпки. Да, и еще два гарнитура белья к тому же, на смену: один можно носить, пока другой в стирке. Да, и еще несколько штучек, с которыми не знаю, что делать, сами разберетесь.
— Совершенно напрасно. Я приму только то, что оговорено в условиях нашего договора.
— Но не могу же я сам их надеть!
— А уж это, мистер Шерингэм, ваша забота.
— Вряд ли уважающий себя мужчина, — пустился в рассуждения Роджер, — станет носить шелковые шальвары: они, конечно, очень миленькие, но для города не годятся. Иначе говоря, Стелла Барнетт, вы очень меня обяжете, если снимете это бремя с моих плеч. Можете не носить. Можете все сжечь в камине, если хотите, но избавьте меня от этого барахла.
— Пожалуйста, мистер Шерингэм, будьте серьезней. Я отказываюсь…
— Это приказ.
— Ну хорошо, — сдалась мисс Барнетт. — А теперь наконец, может, вы позволите мне задать вопрос? Поймите меня правильно, ни в малейшей степени я не хочу помешать вашим играм, но собираетесь ли вы развивать и дальше эти соображения, которые только что мне продиктовали?
— Собираюсь, — радостно откликнулся Роджер.
— Но, надеюсь, вы не станете кому-то о них сообщать?
— Специально для этого я сейчас отправляюсь в Скотленд-Ярд.
Мисс Барнетт поглядела на него очень внимательно:
— В таком случае, будучи вашей доверенной секретаршей, считаю своей обязанностью просить вас подумать, разумно ли это.
— Что вы имеете в виду?
— Мне бы не хотелось, чтоб вы стали посмешищем всего полицейского управления, — строго сказала мисс Барнетт.
— Какая трогательная забота, Стелла.
— Ничего подобного. Я боюсь, что вина за это падет на меня, — спокойно отреагировала мисс Барнетт. — Люди скажут, что, когда вы теряете ощущение реальности, моя обязанность — привести вас в чувство.
— Ах, люди скажут! Значит, вы не согласны с моими идеями?
— Я нахожу, что они противоречат здравому смыслу, и считаю своим долгом сказать вам об этом. Да вы же сами говорили мне вчера, что полиция арестовала убийцу и нет никаких сомнений, что без серьезных оснований этого бы не произошло. Впрочем, в утренних газетах я таких сообщений не видела.
— Не арестовала, — поправил Роджер, стараясь поскорей миновать это скользкое место. — Нет, я не говорил, что арестовала. У них какие-то процедурные трудности, насколько я понял. Но они держат его под наблюдением, и это главное. Они знают, где он находится, и в любой момент могут схватить его. Пари, как вы помните, заключалось в том, находился ли он тем вечером в окрестностях «Монмут-мэншнз». Полиция не может арестовать человека только на таком основании. Ни один магистрат не даст ордера на арест.
Мисс Барнетт поглядела на него недоверчиво, но, к удовольствию Роджера, от развития темы воздержалась.
— Как бы там ни было, дело не в этом. Правда, мистер Шерингэм, я очень серьезно советую вам оставить это дело в покое.
— Но я нашел такое хитроумное решение! — умоляюще произнес Роджер.
— Нетрудно быть хитроумным, если решиться пренебрегать здравым смыслом!
Под этим сокрушительным ударом Роджер склонил голову.
— И все-таки напечатайте это, пожалуйста, а я потом решу, как поступить. А сейчас мне пора завтракать. — И, вполне довольный собой, вышел из кабинета.
Как ни критично была настроена мисс Барнетт, ее производительность оказалась выше всяких похвал. К тому времени, когда Роджер позавтракал и оделся, его заметки были готовы.
— Очень вам признателен, — сказал он, засовывая второй экземпляр в карман пиджака. — Утром вы мне больше не нужны, Стелла. Я…
— Вы все-таки собираетесь в Скотленд-Ярд?
— Ну, не сразу, — попытался увильнуть Роджер. — Может, и совсем не пойду. Посмотрим. А после обеда мы идем с вами в театр.
— Мистер Шерингэм, я ваша секретарша, а не…
— Стелла Барнетт, пожалуйста, успокойтесь! Крайне невежливо перебивать своего патрона, когда он не договорил.
— Прошу прощения.
— Еще бы вы не просили. Я как раз собирался объяснить вам, что ваша служебная деятельность возобновится в час дня, в вестибюле «Критериона». Мы пообедаем, у вас наготове будут блокнот и карандаш, и мы получим дальнейшие образцы интеллектуального кваканья. Затем, по расписанию, мы переместимся в театр Сапфо, где мною заказаны два кресла. Я хочу получить конспект «Трех грешников». Насколько я понимаю, это лучший фарс со времен «Кокетки». Вы раскроете свой блокнот и застенографируете развитие сюжета, кто вошел и кто вышел, и структуру пьесы в целом. Если я когда-нибудь надумаю написать фарс, это мне очень пригодится. Далее. Поскольку я чрезвычайно придирчив к внешнему виду людей, в обществе которых бываю, будьте любезны надеть свое платье цвета полуночи, а также шляпку и прочее, приобретенное мной к данному туалету. И наконец, последнее. Хотя я не хотел говорить об этом, вот вам настоящая причина, почему я купил мелочи, не перечисленные в условиях нашего пари. Я не стал бы говорить об этом и сейчас, не вынуди вы меня заставлять вас принять их силой. Мне необходимо, чтобы в процессе выполнения ваших служебных обязанностей нас много видели в обществе, и я не в состоянии рисковать своей репутацией, позволяя сопровождать себя молодой особе, которая одевается так шокирующе неизящно, как это свойственно вам. Не думаю, что мне следует углубляться в эту тему… Но эта шляпка, которая была на вас вчера… ну, вы понимаете. Итак, будьте добры рассматривать вещи в этих двух коробках как униформу для появления со мной на публике. Это, пожалуй, все. Ах нет. Вы еще должны мне сотню сигарет. Пусть это будут «Салливан», как вы сами предлагали.
— Сотню сигарет? — запинаясь, пробормотала мисс Барнетт, чья физиономия на протяжении этого монолога не один раз любопытнейшим образом меняла выражение.
— Да. Вы проиграли пари. Я никогда и не говорил вам, что вы его выиграли, я только спросил, из чего сейчас изготавливают самое модное белье. Признаюсь, я позволил вам думать, будто вы его выиграли, но это только из чувства такта. Мне показалось, это лучше, чем прямо сказать вам, что я просто умру, если меня еще раз увидят с этой вашей шляпкой. Таким образом, вы не можете не согласиться, что сами во всем виноваты. Так что бегите домой, переоденьтесь в свое — нет, мое! — темно-синее платье. И пожалуйста, чуть больше пудры сегодня: терпеть не могу, когда за обедом блестят носы! Так. Пожалуй, все. Ах нет, вот вам полкроны.
