Чудовище маякаи другие хонкаку - Осака Кейкичи

Следы лыж свернули направо, на глухую улочку, а затем вышли на широкое заснеженное поле.

По другую сторону поля проходила главная дорога, которая, минуя дом Санширо, шла к центру города. Следы лыж пересекали поле по диагонали и были направлены к дороге. Если злоумышленник стремился попасть в город, то мне надо было быстрее добраться до ближайшего полицейского участка. С этими мыслями я поспешил через поле. Однако меня ждало фиаско. Я справедливо решил, что, следуя по следам таинственного лыжника, я доберусь до главной дороги. Но все вышло совсем не так. Когда я достиг середины поля, я вдруг понял, что потерял лыжный след. С удивлением оглянувшись назад, я не увидел ничего, кроме собственных следов! Проклиная себя за невнимательность, я проследил за своими следами с той стороны, откуда пришел. Я двинулся назад, внимательно вглядываясь в снежную равнину. Никаких признаков следов других лыж. Я был сбит с толку.

Пришлось возвращаться на край поля. И тут я с чувством облегчения снова увидел следы. Опять пошел вдоль параллельных полос на снегу, стараясь на этот раз не терять их из виду. И как только меня угораздило отойти от них в сторону? Я внимательно смотрел на следы.

И тут меня поразило нечто по-настоящему неожиданное. Ближе к середине поля следы лыж стали менее глубокими, и их глубина уменьшалась с каждым метром по мере продвижения вперед. Наконец, к моему крайнему изумлению, следы полностью исчезли, как будто человек, шедший здесь на лыжах, взлетел прямо в небо.

Судя по факту исчезновения следов, либо у лыжника должны были вырасти крылья, либо свежий снег должен был выпасть прямо в том месте, где следы обрывались. Другого объяснения не было.

Я был в замешательстве и не знал, что делать. Как я уже говорил, снегопад, начавшийся с вечерними сумерками, к восьми часам полностью прекратился. Это был Просвет Холодной Ночи. Даже если предположить, что снег продолжал падать, то он бы выпал везде, и все следы были бы засыпаны. Может быть, имело место какое-то странное природное явление? Что-то, связанное с ветром, который сдул снег вместе со следами именно в этом месте? Но в тот вечер было тихо, и не было никакого ветра. Я стоял, чувствуя себя так, словно стал свидетелем появления призрака. Жуткий колокольный звон не прекращался и разносился над полем, как насмешка самого дьявола.

Но я не мог позволить себе бездействовать. Жизнь ребенка была под угрозой. Два человека в доме уже погибли, и мне необходимо было срочно связаться с полицией.

Я двинулся к центру города. Дойдя до ближайшего полицейского участка, сообщил о преступлении. Но даже когда в сопровождении молодого офицера я отправился назад, я все еще не мог понять, каким образом могли исчезнуть следы лыж.

Мы вернулись к дому Санширо. Там уже были несколько соседей, которые только что узнали о случившемся и собирались обратиться в полицию. Тут же была и Мики, при взгляде на которую я понял, что она все время плакала. Господин Табэй, к которому я послал Мики, находился в доме Санширо. Он громко хлопал дверьми в поисках ребенка, как это ранее делал я.

Войдя в дом и осмотревшись, полицейский приказал нам ничего не трогать, пока из участка не прибудут детективы. Потом он позвал нас, включая Мики, в комнату, которую Санширо использовал в качестве кабинета, и начал задавать вопросы. Мы с Мики, порой перебивая друг друга, возбужденно говорили о том, что обнаружили в доме Санширо. Табэй, напротив, был довольно спокоен и говорил мало.

Наконец, прибыл дородный и, по всей видимости, высокого чина полицейский в сопровождении нескольких подчиненных, которые сразу начали работать на месте преступления. Я слышал, как несколько раз щелкнул затвор фотоаппарата. Когда работа в гостиной было закончена, эксперты отправились на улицу, чтобы осмотреть открытое окно снаружи. Полицейский выслушал доклад молодого офицера, посмотрел на мертвые тела и тоже вышел на улицу, где эксперты занимались изучением лыжных следов, ведущих от окна через живую изгородь в открытое поле.

Я набросал текст телеграммы, адресованной Санширо, и попросил Мики пойти на почту и отправить ее. Потом я повернулся к Табэю.

Когда я разговаривал с полицейским, учитель физики выглядел спокойным и бесстрастным. Но теперь он, казалось, о чем-то напряженно думал. О чем же? Возможно, он нащупал ответ на загадку?

– Господин Табэй, – решительно начал я, – а что вы думаете об этом деле?

– Что я думаю? – Табэй поднял голову и моргнул.

– Я имею в виду, – продолжал я, – что вы все слышали. Следы лыж человека, совершившего эти ужасные убийства и похитившего ребенка, просто исчезают в воздухе. Это очень странно.

– Действительно, странно. Но тогда все в этой истории странно и необычно.

– Я не совсем...

– Игрушки и конфеты. Вы думаете, они находились здесь с самого начала? Я имею в виду, до того, как все случилось?

– Видимо, да. Ребенок играл и лакомился конфетами.

– А вот я так не считаю. Если бы он ел конфеты, тут лежали бы обертки от них. Еще до появления полиции я посмотрел – пустых оберток нигде нет. А игрушки? Они совершенно новые. И то, что коробка лежит у дивана, и что все вокруг мокрое, хотя ничего – даже капли чая – не было пролито, все это очень странно… Я думаю, это мог быть растаявший при комнатной температуре снег. Но даже если не обращать на эти мелочи внимания, – Табэй понизил голос и посмотрел мне в глаза, – таинственность события принимает особенный характер. Канун Рождества… следы лыж на снегу… проникновение через окно… и возвращение на небо…

Табэй помолчал немного, а затем спросил:

– Как вы думаете, кто это был?

– О, – простонал я. – Вы хотите сказать… вы предполагаете, что это был Санта-Клаус?

– Именно. В этой комнате побывал Санта-Клаус.

Я не мог скрыть своего изумления.

– Должно быть, это был очень жестокий Санта-Клаус.

– Вы правы. Санта-Клаус, какого раньше не бывало… Возможно, сам дьявол обернулся Санта-Клаусом и похозяйничал в этом доме. Впрочем… – заговорил Табэй серьезным тоном, – кое-что уже начинает проясняться… Я уже решил больше половины головоломки. Давайте проследим за действиями этого Санта-Клауса.

Табэй пошел к выходу, сказав полицейскому, который составлял описание места преступления, что нам нужно выйти на улицу.

Я не понимал, что происходит, но пребывал под впечатлением от уверенности Табэя. Мы пошли к тому месту, где находились лыжные следы, которые я уже видел ранее. Там же, возле следов, стоял и полицейский начальник. Сложив руки на груди, он задумчиво смотрел в ночное небо.

Табэй не стал подходить к окну. Вместо этого он направился к живой изгороди со стороны фасада дома и принялся осматривать землю. На снегу отпечатались следы людей, которые входили и выходили из дома. Кое-кто из соседей все еще стоял перед входом. Что искал Табэй?

– Господин Табэй, следы находятся с обратной стороны дома, у окна.

– Те следы меня больше не интересуют. Я ищу другие отпечатки.

– Другие?

– Да.

Табэй грустно усмехнулся и продолжил:

– Как вы помните, под окном следы представляют собой только две полоски. Но нельзя подъехать к дому на лыжах, а потом уехать прочь и оставить за собой на снегу всего лишь две полосы. Если кто-то подъехал к окну, то должны быть следы того, как он отъехал.

Табэй поднял взгляд, посмотрел на крышу дома Санширо и улыбнулся.

– Даже если это и был Санта-Клаус, то он не смог бы пролезть через такой узкий дымоход... Собственно, это не рождественская сказка. Это реальное дело об убийстве.

Я уже начинал понимать: по направлению к дому тоже должны были вести следы. Мне стало стыдно за мою несообразительность. Но тут мне пришла в голову новая мысль.

– Господин Табэй, я понял, что вы имеете в виду. Снег шел до восьми часов. Санта-Клаус пришел сюда раньше этого времени, а выбрался из дома уже после того, как снегопад прекратился. Поэтому следы его прибытия оказались засыпаны снегом, а следы его ухода сохранились.