Эрл Гарднер - Спальни имеют окна
— Но он вел себя так, как будто ему все известно об этом деле. И он сказал, что мы с вами сможем его распутать. Может быть, я сказал ему слишком много?
— Возьми пистолет, детка, — сказал Лаури. — Я позвоню Элджину.
— А что ты ему скажешь? — сказала она. — Все, что ты сейчас слышал, — это пустые разговоры, ничем не подтвержденные.
Я увидел, что последняя фраза произвела на него впечатление. Он сел.
— Кажется, этот малый — очень ловкий враль.
— А чего вы ожидали? — спросил я. — Чтобы вам все это показали по телевидению? Я вам говорю, и этого достаточно.
— А что вы нам говорите? — спросила она. — Вы же еще ничего не сказали. Нельзя ли поподробнее?
— Хорошо, — сказал я. — Я расскажу. Том Дэрхэм и Боб Элджин участвуют в какой-то афере. Я не знаю, что это за дельце, но знаю, что оно выгодное. Лично мне, кстати, это глубоко безразлично. Не знаю, на что ставил Дэрхэм в этой темной игре, но знаю, что она имеет отношение к так называемому двойному самоубийству. Боб тоже в этом замешан. У меня есть шанс на спасение и возможность получить долю от восьмидесяти тысяч. Боб Элджин тоже проявил интерес к этому делу. Он велел мне прийти сюда… Хотя… Черт его знает… Может быть, он нас провел. И мне совсем не светит сидеть здесь и ждать, пока я попаду за решетку.
— Ты будешь сидеть еще очень долго, не здесь… но в других местах, наверняка, — сказал Лаури.
— Нет, я не буду сидеть. Я уверен, что с меня снимут обвинение в убийстве. А дело это я все-таки завершу и свою долю получу.
— Уж не пытаешься ли ты убедить нас, что ты не убивал?
— Конечно не убивал.
— Я иду звонить Бобу, и это решение окончательное. Возьми пистолет, малышка. — Лаури передал пистолет девушке. Она стала между мной и дверью. — Я оставлю дверь открытой, — сказал Лаури.
Он окинул комнату взглядом, еще раз оценивая обстановку, кивнул девушке и вышел.
Итак, девушка стояла между мной и полуоткрытой дверью с пистолетом в руке. Пистолет был нацелен на меня. Я видел, как от напряжения побелела кожа на суставах ее пальцев.
— Попробуй только шевельнись, — сказала она, — и я нажму курок, грязная скотина! А на вид такой приличный… Я действительно могу выстрелить…
— Я уже говорил: я никакого отношения к этому убийству не имею. В любом случае убийство было совершено не на сексуальной почве.
— А помада на носовом платке?
— Она меня поцеловала.
— А что вы делали в ее спальне?
— Разговаривал с ней.
— Но она была не одета.
— Она сама меня пригласила в спальню.
— Звучит правдоподобно.
Я потянулся за чашкой и незаметно наклонил ее, пролив кофе на скатерть.
Надо сказать, что инстинктивные реакции бывают очень сильными.
— Неуклюжая свинья! — закричала она. — Надо что-нибудь подложить под скатерть. Быстрей! Быстрей! Попадет на стол!
Я вытащил платок из кармана и сделал несколько неловких попыток промакнуть пролитый кофе.
— Не так! Не так! — кричала она. — Нужно под низ!
Быстрей! Нельзя, чтобы попало на стол!
И тут она не выдержала… Пулей кинулась к столу…
Как только она ухватилась за край стола, я тут же набросил ей на голову скатерть со всем содержимым; перегнулся через стол, схватил ее за запястье и вывернул руку; выхватил у нее пистолет и сказал:
— Ни звука. И быстро… веди меня к черному ходу!
Побыстрей!
Она побелела от страха, и даже толстый слой румян не мог скрыть эту мертвенную бледность.
— Быстро вниз… и к черному ходу, — повторил я и потом добавил с дьявольской усмешкой: — Или ты хочешь, чтобы я затянул чулок на твоей белой шейке?
Такой красивый чулочек… который перекроет доступ воздуха в легкие… Представляю, как ты будешь выглядеть, ты…
Это ее доконало. Она начала визжать.
Я тут же закрыл ей рот ладонью и сказал:
— Одно слово, и я затяну чулок на твоей шее. А ну-ка быстро к черному ходу!
Она вся тряслась от ужаса. Мне стало жаль ее. Я потрепал ее по плечу.
— Все это чушь, малышка, — сказал я. — Никакой я не убийца. И про это убийство ничего не знаю. Совсем ничего. У меня духу не хватает продолжать этот спектакль… Не хочу тебя терзать… Выводи меня отсюда через черный ход… пожалуйста.
— Не… не души меня. Я… сделаю все, что ты захочешь. Я…
— Не говори глупостей, — сказал я. — Я никогда в своей жизни никого не душил, но мне нужно выйти отсюда побыстрей, и я хочу захватить тебя с собой, чтобы ты не смогла предупредить Сэма. А теперь пойдем.
Она провела меня через черный ход на замаскированную деревянную лестницу. Я спрятал пистолет в карман.
Где-то на полпути вниз я сказал:
— Можешь вернуться, малышка. Мне очень жаль, что пришлось воспользоваться именно таким способом… Но мне необходимо выбраться отсюда. Я и не думал, что радио может так неожиданно помешать моим планам.
— Ты не возьмешь меня с собой? Чтобы… ты меня не задушишь?
Я рассмеялся.
— Забудь об этом. Вот твой пистолет. Бери.
Я оттянул затвор, высыпал из магазина патроны и отдал ей вместе с пистолетом.
— Не стреляй, пока не вставишь патроны в магазин, — сказал я. — Ну и вообще хорошенько подумай… Зачем привлекать к себе внимание? Еще в газеты попадешь… Боб узнает, что ты здесь была… Ему это не понравится. Прощай, малышка.
Она колебалась какое-то мгновение, потом губы ее сложились в полуулыбку.
— Прощай, — сказала она. — Ты очень… чертовски сообразительный… И вообще ты славный парень.
Я сбежал вниз. Оглянувшись, я увидел, что она все еще стоит на лестнице и держит пистолет в одной руке, а патроны в другой.
Глава 14
Спустя полчаса после моего побега из квартиры Лаури я уже наигрывал мелодию на дверном звонке Клэр Бушнелл.
Она впустила меня.
— Я вернулся, — сказал я.
— Вижу. Вы весь день то появляетесь, то исчезаете.
— Угу. Читали свежие газеты?
Она покачала головой.
— Разговаривали с кем-нибудь?
Она опять покачала головой.
— Я делала маникюр.
— Ладно, Клэр. Давайте договоримся. Я работаю на вас, а вы даете мне приют.
— Что вы имеете в виду?
— Есть люди, которые меня ищут. Мне же не хочется их видеть. Я бы хотел остаться здесь.
— Надолго?
— На весь день… А может быть, и на ночь.
— Господи, похоже, что вы действительно намерены здесь поселиться.
— А что, нельзя?
— На ночь — нельзя.
— Почему?
— Помимо меня в доме есть и другие жильцы. И будет неловко…
— Не будет, если они меня не увидят.
Она не нашлась что сказать.
Она подошла к окну и выглянула на улицу, потом повернулась ко мне.
— Дональд, — сказала она, — я знаю.
— Знаете что?
— Я слушала радио.
Я подошел поближе к двери.
— Что же вы собираетесь делать?
Она подошла ко мне. Глаза ее смотрели твердо.
— Вы не убивали.
— Спасибо.
— Почему вы хотите спрятаться, Дональд?
— Потому что я хочу довести это дело до конца прежде, чем меня возьмут. Если они меня поймают, то сразу же посадят в тюрьму. И даже не отпустят на поруки. А я, как вы понимаете, не могу заниматься расследованием в камере.
— А если они вас не поймают?
— Тогда я смогу распутать это дело.
— Как? Сидя здесь?
— Мне важно начать… При первом же удобном случае я нанесу удар. Для этого я должен иметь возможность свободно передвигаться, чего в камере я сделать не смогу.
— Могу я быть уверена, что не проснусь однажды утром с чулком вокруг шеи?
— Можете.
Она подошла ко мне и положила мне руки на плечи.
— Дональд, посмотрите мне в глаза.
Наши взгляды встретились.
— Расскажите, что же случилось с той… с той девушкой.
— Я изучал обстановку вокруг дома и увидел ее в окне спальни. Окна были открыты, шторы не задернуты. Она одевалась… Увидела меня… Я вошел. Думаю, что она была немного испугана.
— Это вы ее напугали?
— Она была замешана в чем-то и боялась, что это может открыться. Она знала что-то и не хотела, чтобы мне об этом стало известно.
— Что же она сделала?
— Она попыталась соблазнить меня. Может быть, я ошибаюсь, но она не показалась мне искренней. Потом она велела мне перейти в соседнюю комнату и ждать ее там. Что я и сделал.
— А соседняя комната оказалась спальней ее сестры?
— Верно.
— Почему вы не дождались полиции?
— Потому что, если бы я сделал это, я бы сразу угодил в тюрьму и у меня не было бы никакой возможности распутать это дело.
— А разве полиция не смогла бы распутать это дело без вашей помощи?
— Не думаю.
— Вы, наверное, понимаете, что ваш побег ставит вас в совершенно безвыходное положение.
— Положение у меня безвыходное в любом случае, — сказал я. — Или я распутаю это дело, или же меня приговорят к смертной казни, как сексуального убийцу. Более того, они навесят на меня все не раскрытые за последние пять лет сексуальные убийства. Можете не сомневаться: они обольют меня грязью, опорочат и представят врагом рода человеческого. Вот вам и разрешение проблемы.
