Джон Карр - Окно Иуды

— Ваше полное имя Хорас Карлайл Грейбелл, и вы проживаете на Бенджамин-стрит, 82 в Путни? — приступил к допросу Г. М.

— Верно, — бодро согласился свидетель, словно бросая вызов каждому, кто в этом усомнится.

— Вы работали в «Д'Орсе Чеймберс» — многоквартирном доме с гостиничным обслуживанием, где живет обвиняемый?

— Верно.

— Какую работу вы там выполняли?

— Я был «дополнительным уборщиком».

— Что это означает?

— Ну, жильцы создают беспорядок, который не нравится горничным, — вытряхивают пепельницы в мусорные корзины, запихивают старые бритвенные лезвия куда попало, лишь бы с глаз долой, разбрасывают вещи и так далее. Тут-то и нужен «дополнительный уборщик», особенно после вечеринок.

— Работали ли вы там приблизительно 3 января?

— Не приблизительно, а именно в тот день, — поправил Хорас Карлайл Грейбелл, мотнув головой.

— Вы знали покойного мистера Хьюма?

— Я не имел чести быть знакомым с ним лично…

— Ограничьтесь ответом на вопрос, — резко прервал судья.

— Хорошо, ваше лордство, — спокойно отозвался свидетель, выпятив подбородок и приподняв верхнюю губу. — Я хотел сказать, мы тесно пообщались только однажды — когда покойный дал мне десять фунтов, чтобы я помалкивал о том, что он вор.

Должно быть, протоколисту несколько раз представлялась возможность написать слово «сенсация». Хотя, быть может, это заявление едва ли можно было назвать полновесной сенсацией, так как Грейбелл произнес его обычным тоном, и никто не знал, что оно означает. Судья медленно снял очки, извлек дужки из-под парика и уставился на свидетеля.

— Вы понимаете, что говорите? — осведомился он.

— Хорошо понимаю, ваше лордство.

— Хотел бы я в этом убедиться. Продолжайте, сэр Генри.

— Мы постараемся убедиться в этом, милорд, — сказал Г. М. — Каким образом вы так хорошо знали покойного в лицо?

— Я часто работал в другом месте — неподалеку. Каждую неделю, в субботу утром, недельную выручку в кожаной сумке доставляли в банк «Капитал каунтис». Ну, я был вроде телохранителя — хотя не скажу, чтобы в этом была нужда. Покойный не забирал деньги через прилавок, а просто выходил из задней двери банка, стоял снаружи, заложив руки за спину, и кивал мистеру Перкинсу, который приносил деньги, как бы давая свое благословение.

— Сколько раз вы видели его там?

— Много.

— Дюжину?

— Куда больше. — Свидетель скептически покачал головой и втянул воздух через дыру между зубами. — Каждую субботу в течение примерно полугода.

— Где вы были утром в пятницу 3 января?

— Очищал мусорное ведро в квартире ЗС, где живет мистер Ансуэлл. — Грейбелл дружелюбно кивнул в сторону подсудимого, ткнул себя кулаком под подбородок, как будто стараясь поддержать его, и сразу же принял напыщенно-серьезный вид.

— Где находилось мусорное ведро?

— В кухне.

— Кухня выходит в столовую?

— Да, как обычно, — согласился Грейбелл.

— Дверь между ними была закрыта?

— Да. Вернее, почти закрыта — оставалась щелочка.

— Что вы видели или слышали тогда?

— Ну, я старался особо не шуметь. Стоя в кухне, я услышал, как дверь столовой открылась — другая дверь, ведущая в прихожую. Меня это удивило, так как я не ожидал, что мистер Ансуэлл вернется. Я выглянул в щелочку и увидел, как в столовую быстро и бесшумно вошел мужчина. Было очевидно, что он замышляет недоброе. Шторы на окнах в столовой были опущены. Сначала он простучал стены, словно ища сейф, потом стал открывать ящики буфета. Сперва я не видел, что он вытащил, так как он стоял спиной ко мне. Потом он подошел к окну и поднял штору, чтобы лучше это разглядеть. Тогда я увидел, кто это и что он держит в руке.

— Кто же это был?

— Покойный — мистер Хьюм.

— И что было у него в руке?

— Пистолет капитана Ансуэлла, который лежит на том столе.

— Передайте его свидетелю. Посмотрите на него как следует и убедитесь, что это тот самый пистолет, который покойный забрал из ящика буфета в пятницу утром.

— Это он и есть, — сказал свидетель, разглядев серийный номер пистолета, прежде чем его ему передали. Вытащив обойму, он вставил ее на место и повертел пистолет в руке, заставив ближайшую к нему женщину-присяжного испуганно отпрянуть. — Однажды мне пришлось самому разряжать его, когда они хватили лишнего на вечеринке.

— Расскажите нам, что произошло после того, как вы узнали мистера Хьюма.

— Я не мог поверить своим глазам. Он достал записную книжечку и заглянул в нее, словно о чем-то справляясь, а потом положил пистолет в карман. Ну, это уже было чересчур. Я вошел в столовую и сказал: «Привет». Мне было незачем проявлять уважение к типу, который пришел воровать. Он здорово струхнул, хотя попытался это скрыть — повернулся ко мне, заложил руки за спину и сдвинул брови, что ваш Наполеон, и спросил: «Вы знаете, кто я?» Я ответил: «Да, и знаю, что вы только что украли пушку капитана Ансуэлла». Он сказал, чтобы я не болтал вздор и что это всего лишь шутка, тоном, которым говорят важные шишки, проделывая грязные дела и пытаясь выйти сухими из воды. Когда лорда Борфастли застукали с козырными тузом, королем и валетом в жилетном кармане…

— Опустите это, — прервал судья.

— Хорошо, ваше лордство. «Шутка или нет, — ответил я, — но вам придется пройти к управляющему и объяснить, почему вы взяли пистолет капитана». — «Ладно, — говорит он, сбавив тон, — но вы знаете, с какой стороны ваш хлеб намазан маслом?» — «Не знаю, начальник, — ответил я, — так как не видел никакого масла ни разу в жизни». — «Получите фунт, если будете держать язык за зубами», — предложил он. «Фунт — это не масло, а маргарин, начальник, — сказал я. — Такого я повидал достаточно на моем хлебе». — «Хорошо, десять фунтов, но не больше». И он ушел с пушкой.

— Вы взяли десять фунтов? — осведомился судья.

— Взял, ваше лордство, — с вызовом ответил Грейбелл. — А как бы вы поступили на моем месте?

— По этому поводу я не стану выносить суждение, — сказал судья Рэнкин. — Продолжайте, сэр Генри.

— Итак, он ушел с пистолетом, — сказал Г. М. — Что вы сделали потом?

— Как я говорил, я знал, что он замышляет недоброе, поэтому решил, что лучше предупредить капитана Ансуэлла.

— Вот как? И вы его предупредили?

— Да. Хотя цена ему грош, но я думал, что это мой долг.

— Хмф. Когда же вы это сделали?

— Не сразу, так как он уехал в деревню. Но капитан неожиданно появился на следующий день…

— Угу. Выходит, капитан Ансуэлл все-таки был в Лондоне в день убийства, не так ли? — Г. М. сделал паузу, покуда Грейбелл двигал челюстями. — Когда вы видели его?

— Около десяти минут седьмого в субботу вечером. Он подъехал к дому сзади, где паркуют машины. Больше там никого не было, и я сообщил ему, что вчера мистер Хьюм побывал в квартире и прикарманил его пушку.

— Как на это прореагировал капитан Ансуэлл?

— Подумал с минуту, потом сказал: «Благодарю вас, это пригодится», дал мне полкроны, развернулся и уехал.

— Теперь слушайте внимательно, сынок. Вот этот пистолет, который нашли в кармане обвиняемого, и который он якобы взял с собой в субботу вечером, чтобы опробовать его на мистере Хьюме, в действительности был украден из квартиры в пятницу самим мистером Хьюмом? Это правда?

— Истинная правда, — ответил свидетель.

Г. М. молча сел.

Возможно, Грейбелл был дерзким и болтливым свидетелем, но факты сами по себе произвели колоссальное впечатление. Однако мы знали, что основная борьба еще впереди. Антагонизм между свидетелем и сэром Уолтером Стормом стал очевидным, прежде чем генеральный прокурор произнес хоть слово. Повинуясь свойственному всем лондонцам инстинктивному почтению перед красной мантией, представляющей собой туманную концепцию «Закон с империей», Грейбелл выказывал по отношению к судье покорность, граничащую со смирением. Однако к обвинению он не испытывал подобных чувств. Для него оно являло собой всего лишь силу, стремящуюся одержать над ним верх. Должно быть, Грейбелл занял свидетельское место, готовый ощетиниться. Это намерение отнюдь не уменьшал высокомерный вид сэра Уолтера.

— Э-э… Грейбелл, вы заявили, что приняли десять фунтов от мистера Хьюма?

— Да.

— По-вашему, это был достойный поступок?

— А по-вашему, достойный поступок предлагать их?

— Думаю, привычки мистера Хьюма не обсуждаются…

— Значит, их следует обсудить. Из-за них вы пытаетесь вздернуть этого беднягу.

Внезапно выражение лица генерального прокурора стало таким угрожающим, что свидетель слегка отпрянул.

— Вам известно, что такое неуважение к суду, Грейбелл?

— Да.

— Если нет, то милорд может быстро вам это объяснить. Дабы избежать любых неприятных последствий, напомню вам, что вы должны отвечать на мои вопросы, и ничего более. Я ясно выразился?