Джорджетт Хейер - Зачем убивать дворецкого? Лакомый кусочек
– Ты попала в точку, тетя Марион, хотя никогда бы не подумал, что ты на это способна. Скажи мне: зачем ты намазала лицо какой-то белой дрянью?
– Крем для лица, дорогой. В моем возрасте это необходимо. Я что, выгляжу странно?
– Просто ужасно, – уверил ее Эмберли.
Сэр Хамфри приплясывал на месте от нетерпения.
– Бог мой, Фрэнк, какое отношение имеет лицо твоей тети к тому, что случилось? Посмотри на мой стол! Посмотри на мои бумаги! .
– Лучше проверь серебро, дорогой, – сказала жена. – А Дженкинс остался наверху? Возможно, убит в постели. Кто-нибудь сходите и посмотрите.
Но Дженкинса не убили. Он появился в этот момент, второпях натянув куртку и брюки прямо на пижаму. Сэр Хамфри облегченно вздохнул и не был раздосадован его появлением. Потрясение Дженкинса от увиденного не уступало его собственному, и оба начали причитать от горя, пока мистер Эмберли не вмешался.
– Посмотрите, все ли ценности на месте, Дженкинс, – попросил он.
Дженкинс тут же вышел. Сэр Хамфри повел жену посмотреть на урон, нанесенный окну в гостиной, а Эмберли остался стоять среди разрухи в кабинете, что-то обдумывая и хмурясь.
Вскоре к нему присоединилась кузина, которая была в хорошем настроении, но раздосадована тем, что никто не потрудился ее разбудить. Мистер Эмберли проявил некоторый интерес к методам, которыми обычно пользовалась ее горничная, когда по утрам будила ее.
Дженкинс вернулся и доложил, что, осмотрев все, но не произведя тщательной инвентаризации серебра, можно быть уверенным, что ничего не пропало. В столовой ничего не тронуто, и солонки эпохи короля Георга по-прежнему стоят на серванте.
Мистер Эмберли направился искать дядю и застал его обезумевшим от ярости из-за порчи окна. Леди Мэтьюс спокойно соглашалась с ним.
– Я хочу, чтобы вы пошли и взглянули, не пропало ли что в вашем кабинете, дядя, – сказал Эмберли.
– Как, черт возьми, я могу это сказать? – сказал сэр Хамфри. – Мне придется потратить часы, чтобы привести в порядок свои бумаги! Честное слово, мне иногда кажется, что в Англии нет законов!
– Вы не держали в столе что-либо ценное? – прервал его Эмберли.
– Нет, нет. Мне доставляет хоть какое-то удовольствие тот факт, что усилия этого чертова вора оказались безрезультатны.
– Денег там не было? Ты уверен?
– Конечно! Неужели ты думаешь, что я храню деньги в кабинете?
– А ты, тетя?
– Нег, дорогой. Только счета и безделушки. Никчемные для него вещи. Как ты полагаешь, что он хотел найти?
– Я ничего не полагаю. В данный момент я в полном неведении. – Он смотрел на развал в комнате, прищурив в задумчивости глаза. – Гостиная, кабинет, библиотека, но не столовая. Странно. Создается впечатление, что кому-то надо было заполучить что-то, принадлежащее вам, дядя. Документ?
– Да нет же! Все важные документы я храню в банке. Кстати, они ни для кого не представляют интереса, кроме меня.
– Зачем было сбрасывать книги на пол? – сказала леди Мэтьюс. – Так бессмысленно.
Эмберли быстро взглянул на нее.
– Книги! Бог мой!
– Ну же, говори, Фрэнк! – подбодрила его Филисити. – Это становится забавным!
Эмберли не обратил внимание на нее.
– Где та книга, что вы взяли у Фонтейна?
– В моей комнате. Я взял ее почитать в кровати. Какое это…
Эмберли обернулся:
– Дженкинс, будьте любезны, принесите ее. Она называется «Курьезы литературы».
Леди Мэтьюс села.
– Необычайно загадочно, – сказала она, – Почему книга, дорогой?
– Думаю, искали именно книгу, – ответил Эмберли. —Во всяком случае, надеюсь.
Вернулся Дженкинс, неся книгу, и протянул ее Эмберли . Тот пролистал ее, потряс, осмотрел обложки, оценивая на ощупь их толщину.
– Как увлекательно! Дрожь охватывает! – пробормотала леди Мэтьюс.
Но Эмберли выглядел озадаченным.
– Должно быть, я ошибся, – сказал он. – И все-таки я думаю, что не совсем не прав. – Он в раздумье посмотрел на дядю. —Хотел бы я знать…
– Что ты хочешь знать? – спросил сэр Хамфри. —Умоляю, не темни!
– Заходил ли кто-нибудь в вашу комнату ночью, – сказал Эмберли.
Сэр Хамфри, впрочем, как и многие, ошибочно считал, что он спит очень чутко, а потому вспылил. Он готов поклясться, что никто не мог войти в его комнату, не разбудив его.
Вмешалась его жена:
– Фрэнк, дорогой, все это очень интригующе, но не надо выводить из себя дядю.
Сэр Хамфри все не мог успокоиться и требовал, чтобы ему объяснили, что может помешать грабителю снова залезть через окно. Мистер Эмберли остался совершенно равнодушным к тревогам дяди. Он вышел, унося книгу с собой.
Глава 13
Энтони Коркрэн собрался было подойти к телефону, который, не переставая, звонил в вестибюле за холлом, когда увидел, что его опередил Бейкер.
В свойственной ему умоляющей манере дворецкий извинился за то, что сразу не подошел к телефону, и поднял трубку. Он произнес:
– Алло! – И Коркрэн, стоявший в холле, услышал ответивший ему женский голос. Дворецкий бросил на него взгляд и превосходно поставленным голосом ответил:
– Не знаю, удобно ли это сделать прямо сейчас… мисс.
Голос в трубке опять заговорил. Бейкер послушал и сказал:
– Назовите ваше имя, пожалуйста.
Видимо, имя не назвали. Коркрэн увидел появившееся на лице дворецкого выражение любопытства и заинтересовался. Бейкер осторожно положил трубку на столик и через холл прошел в сторону кухни. Это еще больше заинтересовало Коркрэна, и он задержался на пороге библиотеки, чтобы увидеть, кого вызвали к телефону. Он не очень удивился, когда несколько минут спустя в холл вышел Коллинз и направился в вестибюль к телефону. Коркрэн отступил в глубину библиотеки и прикрыл за собой дверь. Взяв трубку, Коллинз сказал:
– Кто это? Говорит Коллинз.
– Думаю, вы знаете, кто я, – сказал женский голос.
Лакей бросил быстрый взгляд через плечо и торопливо заговорил в трубку:
– Не было смысла звонить мне сюда. Это небезопасно. Я же вас предупреждал.
– Тогда, я думаю, вам лучше встретиться со мной, – ответили холодно. – Я могу доставить вам неприятности, вы ведь знаете.
Губы лакея скривились в безрадостной улыбке.
– От этого вам не будет пользы.
– Если вы отказываетесь встретиться со мной, то это меня не удержит, – сказала женщина. – Либо вы решаетесь, либо я прекращаю иметь дело с вами. Я не шучу. Я сделаю это. «Полгорбушки лучше, чем совсем остаться без хлеба» – так, кажется, говорится? Полгорбушки у меня уже есть. Ну, так как?
Коллинз крепко сжал трубку, словно чье-то горло.
– Хорошо. Но больше мне сюда не звоните. Я встречусь с вами. Только не знаю, когда смогу уйти из дома. Я дам вам знать.
– Благодарю. Дайте мне знать сейчас, – сказал голос.
– Говорю вам, что я не могу просто взять и уйти. Вам это должно быть известно. Встретимся в мой выходной, наедине.
– Вы встретитесь со мной сегодня, – сказал голос, как бы констатируя факт. – Конечно, наедине.
– Это опасно. Я не могу исчезнуть надолго.
– Я не против того, чтобы прийти к вам, – сказал голос настойчиво. – Если подумаете, то сможете найти предлог исчезнуть на полчаса.
Лакей снова быстро оглянулся.
– Хорошо. Я сделаю это, но при условии, что вы больше не будете звонить сюда.
– Если вы будете благоразумны, то не буду звонить, – пообещал голос. – Где мы встретимся?
Коллинз подумал минуту.
– Все это рисковано. Вы знаете павильон в лесу?
– Нет, не знаю.
– Не доходя сторожки, увидите ворота, ведущие к коттеджу лесника. Павильон находится у озера. Вы его сразу заметите. Я буду там в шесть.
Он резко повесил трубку и вышел из вестибюля. Из библиотеки появился Фонтейн, закрыв за собой дверь. Вид у него был грозный. Глаза подозрительно смотрели на лакея.
– Кто вам звонил? – спросил он. – Мистер Коркрэн только что спросил меня, знаю ли я, что слуги пользуются телефоном в личных целях. Кто вам звонил?
Коллинз стоял притихший, опустив глаза, и не отвечал.
– Какая-то женщина, да? – спросил Фонтейн, ближе подходя к Коллинзу. – Это так? Лакей па мгновение поднял глаза и сказал спокойно:
– Да, сэр, – кашлянув, он добавил: – Одна молодая леди, с которой я поддерживаю отношения, сэр. Я объяснил, что она не должна звонить мне сюда.
– Поддерживаете отношения? Это что-то новенькое. Слушайте, Коллинз! Я мирюсь со многим, но есть вещи, которые я не терплю. Поняли?
Лакей кивнул головой:
– Вполне, сэр. Это больше не повторится.
– Лучше не надо было допускать этого, – сказал Фонтейн сердито. – Сдается мне, пришло время рассчитать вас, приняв все во внимание.
