Чудовище маякаи другие хонкаку - Осака Кейкичи

Девушки из «Голубой орхидеи» взволнованно, но коротко рассказали полиции все, что видели. Подтвердили их слова и трое мужчин. На основании свидетельских показаний и предсмертных слов Сумико полиция быстро оценила ситуацию и стала искать Фусае.

На втором этаже табачной лавочки, помимо комнаты, где произошло убийство, было еще две – в задней части здания и посередине. Но Фусае ни в одной из них не нашли. Внизу располагался магазин и еще две комнаты. Хозяйки не было и там. Входная дверь была заперта в одиннадцать вечера, а покинуть здание после того, как в него ворвалась полиция, Фусае не могла. Полицейские направились в кухню, где имелся черный ход, выходивший в проулок, – шириной всего в три сяку, проходивший мимо еще трех зданий и выводивший на соседнюю улицу. В конце его стоял дружелюбный продавец якитори,[27] этой ночью развернувший свою торговлю. Он утверждал, что в последние три часа из переулка никто не выходил. Полиция вернулась в магазин и начала тщательный обыск дома. Они облазили каждый закоулок от туалета до стенных шкафов и на втором этаже, в стенном шкафу той самой комнаты, где произошло убийство, наконец нашли Фусае.

Открыв раздвижную дверцу шкафа, полицейский закричал: «Не может быть!»

Фусае лежала внутри мертвая.

Она была одета в то же черное кимоно без рисунка, которое видели девушки из «Голубой орхидеи». Вокруг ее шеи обвилось полотенце. Задушила себя она сама или кто-то другой? Ее бледное, бесцветное лицо уже слегка опухло, но не оставалось сомнений, что это Фусае. Дочь Кимико рыдала над безжизненным телом матери, а полицейский утешал ее.

Один из трех гуляк, пристально уставившись на труп, пронзительным голосом заявил:

– Она самая. Она и убила женщину в дурацком кимоно бритвой.

Один из полицейских, по-видимому, старший по званию, выступил вперед, кивнул и сказал:

– Значит, после того, как Фусае убила ту девушку, Сумико, она стояла здесь в оцепенении, но потом заметила, что вы видите ее из окон «Голубой орхидеи», и это привело ее в чувство. Спускаться по лестнице было слишком опасно, так что она, шатаясь, спряталась в шкафу. В конце концов, охваченная угрызениями совести, она покончила с собой... Должно быть, так все и было. – Он присел рядом с рыдающей Кимико, все еще одетой в розовую ночную рубашку, и вытащил свой блокнот.

Вскоре на место прибыли следователь и патологоанатом, и следствие началось всерьез. И тут в результате вскрытия тела Фусае выяснилась непостижимая, ужасная истина.

Фусае убила Сумико, так что, разумеется, Фусае должна была умереть позже, а не раньше, чем Сумико. Но несмотря на этот, казалось бы, непреложный факт, именно тело Сумико было еще теплым и демонстрировало какие-то признаки жизни, в то время как на теле Фусае вовсю появлялись следы посмертных процессов. На основании научного, хладнокровного наблюдения за всеми признаками, включая окоченение, жесткость тканей и трупные пятна, патологоанатом установил, что со смерти Фусае прошло не менее часа.

– Но это безумие... – произнес потрясенный полицейский. – Это значит... нет, это невозможно. Сумико убита двадцать минут назад, а вы говорите, что Фусае умерла час назад, то есть убийца умер до жертвы, за сорок минут до убийства Сумико... Умирая, Сумико упомянула Фусае, Фусае держала бритву на глазах множества свидетелей, но это была не Фусае, поскольку Фусае уже к тому времени умерла... Невероятно. Значит, это был призрак Фусае. Убийство совершил призрак... Призрак появился здесь, в Гиндзе, посреди всего этого джаза. У газетчиков будет напряженный день...

Дело встало с ног на голову. Полицейским казалось, что они натолкнулись на кирпичную стену. Проблема делилась на две части. У них было две жертвы. Одну из них убил призрак. Другая сперва умерла, а потом стала призраком и совершила убийство. Престранная история.

Но они не могли допустить, чтобы такая незадача помешала их расследованию. Полицейские быстро пришли в себя и исполнились решимости двигаться дальше. Итак, они отложили проблему Сумико, несомненно, убитой последней, и приступили к расследованию смерти Фусае.

Совершила ли Фусае самоубийство? Или ее убили?

Патологоанатом считал, что, не в пример утоплению, чрезвычайно трудно задушить себя полотенцем, а значит, это убийство. Следователь и представитель полиции в целом соглашались с этим мнением. В лавочке внизу разместилась штаб-квартира следствия, приступившего к официальному допросу свидетелей.

Первой допросили дочь, Кимико. Потеряв мать, девочка, естественно, была очень расстроена и давала показания между приступами рыданий.

Тем вечером Фусае велела дочери присмотреть за лавкой и поднялась с Сумико на второй этаж. Это было в десять часов. Кимико заметила, что мать в ужасном настроении, но это случалось нередко, так что она не обратила на это внимания и следила за лавочкой, листая какие-то журналы. Поскольку она ходит в школу, ей приходится вставать довольно рано, поэтому в одиннадцать она уже засыпала и, как всегда, заперла магазин, поднялась в свою комнату в задней части второго этажа и легла спать. Поднимаясь по лестнице, она не слышала никаких голосов в гостиной. Однако Кимико заявила, что подозрительным ей это не показалось, скорее вызвало какое-то странное чувство смущения. Она заснула, но ее разбудил крик и шум падения чьего-то тела в передней комнате. Некоторое время она оставалась в постели, думая, что делать, но наконец не могла больше выдержать и выскользнула из кровати. Она пошла в переднюю комнату, но свет был погашен. Со страхом в сердце она зажгла свет в средней комнате и раскрыла раздвижную дверь, чтобы заглянуть в переднюю комнату. Там посередине комнаты она увидела лежащую Сумико. Тогда она бросилась вниз по лестнице, открыла дверь на улицу и позвала на помощь. Таковы были ее показания.

– Заглянув в переднюю комнату, ты не видела мать около окна?

Кимико покачала головой в ответ на этот вопрос полицейского.

– Нет, ее там не было.

– А тебе не показалось странным, что матери нигде нет, когда ты так поспешно спускалась по лестнице?

– Мама иногда уходит поздно вечером пить с дядей, я подумала, что она ушла...

– Дядя? Твой дядя, да? Как его зовут? – ухватился за ее слова полицейский.

Кимико нерешительно объяснила, что имела в виду Тацудзиро. Она нервно добавила:

– Дядя Тацудзиро ушел раньше мамы, когда я еще смотрела за магазином. Но задняя дверь была открыта, и он мог потом вернуться. Я спала, так что не могу сказать.

– Куда он пошел выпить?

– Не знаю.

Полицейский немедленно отправил подчиненного с приказом отыскать Тацудзиро. Затем были допрошены официантки и три посетителя «Голубой орхидеи». Свидетели повторили историю, ранее уже изложенную полиции. Никаких новых сведений, помимо этих, они дать не могли. Однако их показания вполне соответствовали рассказу Кимико, особенно в отношении Тацудзиро.

Когда допрос был завершен, стало возможно сделать выводы о предположительном времени кончины Фусае. Она произошла между моментом, когда официантки в «Голубой орхидее» видели, как Фусае сидела напротив Сумико, а затем захлопнула окно, и одиннадцатью часами. Следовательно, если показания Кимико верны, Тацудзиро в здании в тот момент не было. Но разве не мог он с легкостью проникнуть через черный ход, пока Кимико смотрела за парадным, убить Фусае и снова убежать? В любом случае надо было заняться этим Тацудзиро.

Вскоре, впрочем, Тацудзиро сам вернулся домой безо всякого полицейского принуждения. Выглядел он так, словно о случившемся не имел понятия, и на вопросы отвечал нерешительно.

По его словам, он пил в районе Симбаси в одном ларьке под названием «Такохачи», продававшем оден,[28] с десяти вечера до недавнего момента и только теперь узнал об убийстве. Вызвали владельца ларька, и он, только увидев Тацудзиро, заявил: