Эрл Гарднер - Зловещее светило
— Да, кэп, не ожидал, что и вы попадете в эту трясину…
МакБрайд еще помнил время, когда Керр бегал по улицам в коротких штанишках. Он улыбнулся одной из своих скупых улыбок:
— Ничего, Тед. Раз уж я здесь, придется смести паутину со стен и углов. Жаль только, что я никакого хобби не завел.
— Кэп, почему они вас сюда?
— Действительно, почему?..
МакБрайд скрипнул своим креслом, углубляясь в изучение каких-то папок на столе и давая понять, что тема закрыта.
Однообразные дни сменяли друг друга; так прошел месяц. Капитан чувствовал, как его засасывает скука. Однажды вечером, когда он сидел в своем кабинете и, взгромоздив ноги на стол, читал газетный отчет о жестоком убийстве на территории своего прежнего участка, к нему заглянул старый знакомый, репортер Кеннеди из «Фри Пресс».
— А, ты… — протянул МакБрайд.
Кеннеди уселся напротив:
— Решил тебя развлечь. Ты еще к столу не прирос, Мак?
— Скоро прирасту.
— Да, кто бы мог подумать… Бравый МакБрайд…
— Давай, давай. Пришел поиздеваться?
— Дюк Манола посмеивается…
— Пусть посмеивается.
Кеннеди пожал плечами:
— Поделом тебе. Не лезь выше положенного. Обычного жулика, мелкого карманника или итальяшку с пушкой сцапать — это пожалуйста. Но упаси боже замахнуться на святая святых нашего общества, на организованную преступность! Попытаться перекрыть неиссякаемый источник доходов наших столпов…
— Погоди, еще перекрою, — сверкнул глазами МакБрайд.
— Ага, еще не выкинул дурь из головы? — Кеннеди раскурил сигарету и выкинул спичку в открытое окно. — Хочешь с огнем поиграть? Но Дюка ты не слишком волнуешь теперь, когда сидишь здесь в болоте с лягушками да кузнечиками. Он заботливо и предусмотрительно устроил твой перевод и абсолютно спокоен. Я знаю, Мак. Многое знаю. Этого в газетах не напечатают. Устроив налет на клуб «Ник-Нак», ты наступил Дюку на любимую мозоль. И если бы только Дюку! Еще и его очень важному партнеру.
— Полегче, Кеннеди!
— Чего полегче? Мы здесь наедине, Мак. Со мной можешь за честь мундира не трястись. Я знаю, что судья Хаггерти — партнер Дюка по бизнесу в трех ночных клубах. Хаггерти метит в члены Верховного Суда, и бабок ему нужно немерено, чтобы туда протиснуться… то есть организовать вполне законную избирательную кампанию, я хочу сказать. Прошу прощения, оговорился. И судье Хаггерти вовсе ни к чему, чтобы какой-то лихой участковый капитан уменьшал его доходы.
МакБрайд смерил репортера острым взглядом, снял ноги со стола, открыл ящик:
— Выпей, Кеннеди.
Он вытащил бутылку и стакан. Кеннеди налил себе на добрых три пальца, опрокинул напиток в глотку, крякнул:
— Хорошо пошла, Мак.
— Повтори.
— Спасибо.
Кеннеди еще раз отмерил на три пальца, снова проглотил разом и уставился на пустой стакан. Подержав его в руке, тихо поставил на стол.
— Теперь, Мак, — сказал, наконец, репортер, искоса глядя на капитана, — скажу тебе, зачем я в твою деревню пожаловал.
— Мне мозги пудрить.
— Нет. Это лишь эпический зачин в моей манере… Из-за таких вот зачинов меня и поперли из отдела городских новостей.
Видимо, Кеннеди что-то и вправду знал. МакБрайду репортер иногда был очень даже по нутру, но иной раз он готов был вытряхнуть душу из этой газетной макаки. Если Кеннеди чуял малейшее дуновение, ему не надо было вертеть головой и хлопать глазами, чтобы определить, откуда ветер дует.
— Давай, не тяни, — подбодрил его капитан.
— Что ж, Мак. Дюк опять к тебе в руки просится.
— Слушаю.
Кеннеди едва заметно улыбался:
— Дюк приобрел старую пивоварню за Фармингвил-тернпайк.
Капитан удивленно крякнул и пристально посмотрел в ленивые туманные глаза репортера:
— И что у этого макаронника на уме?
— Можно предположить, Мак, что в городе становится тесновато. Не хватает места, чтобы пиво с джином смешивать.
— Надо же, резвый какой. Значит, наглеет. Что ж, пусть только шевельнет задом, сразу почует мой башмак. Ладно, мне плевать на его спиртную контрабанду. Плевать на его притоны, питейные и игровые. Но пусть там и сидит. А когда он оттуда высовывается, я ставлю его на место. Потому и накрыл его «Ник-Нак». До сих пор приятно вспомнить. Три утра — и три киллера из Чикаго в кабинете…
— Как же, как же! Великий подвиг славного капитана МакБрайда. И его лебединая песня…
МакБрайд встал, с силой стиснул кулаки:
— Хотел бы я прижать этого прохвоста. Пусть только дернется…
— Хе-хе, Мак. Значит, горишь желанием прищемить Дюку хвост? Чует мой нос, скоро Гроув-Манор появится на карте мира.
— Именно так, Кеннеди, именно так. Меня перевели сюда поостыть да охладиться. Тоже мне, мудрецы. Не дождутся!
Разговор прервал резкий стук в дверь, в кабинет заглянул сержант Хейли с покрасневшим от возбуждения лицом:
— Карлсон на проводе, кэп. На Олд-Стоун-роуд авария. Машина врезалась в дерево, внутри покойник, зажат так, что не вытащить.
МакБрайд фыркнул:
— И что, Карлсону там скучно одному? Он хочет, чтобы мы составили ему компанию?
— Нет, кэп, он говорит, там что-то странное. Женские следы у машины, а женщины никакой рядом нет.
— Женщина домой пошла, — уверенно заявил Кеннеди.
— Давай его мне сюда, — решил капитан и уселся за стол к своему телефону.
Сержант Хейли удалился, переключил вызов на аппарат капитана. МакБрайд выяснил детали и повесил трубку. Он потянулся за бутылкой, налил себе, выпил, закупорил бутылку и небрежно сунул ее в ящик стола.
— Что ж, пойду проветрюсь.
— Я с тобой, — мигом отозвался Кеннеди.
— Ты на чужой территории.
— Иди к дьяволу…
Выйдя из кабинета, МакБрайд проинструктировал сержанта:
— Когда вернутся Келли с Керром — где их, кстати, носит? — пусть сидят в участке. Позвони в ближайший гараж, скажи, чтобы прислали эвакуатор на место аварии. И машину из морга вызови, да разъясни им, что она нужна сейчас, а не через неделю. Лейтенанту Миллеру напомни, что он служит в полиции не только для того, чтобы ремонтировать радиоприемник. И ты, после того как осилишь свой драгоценный пасьянс, займись наконец делами. Я постараюсь скоро вернуться.
Выйдя наружу, МакБрайд остановился на тротуаре и раскурил сигару. Потом присоединился к уже сидящему в машине Кеннеди.
— Поехали, Доннеган, — бросил МакБрайд полицейскому, сидящему за рулем.
2Машина выехала из города и понеслась по Олд-Стоун-роуд мимо новеньких чистеньких домиков, затем мимо полей с разделяющими их хвойными насаждениями. Нырнув в Пайн-Трипарк, дорога стала мрачной, деревья здесь подступали к самой обочине, и облик их тоже изменился: ветви тянулись к шоссе, как будто предупреждая о чем-то, если не угрожая. Постройки и поля исчезли. Доннеган указал вперед, на фары, показавшиеся из-за поворота. На обочине стоял маленький двухместный автомобиль патрульного полицейского, а сам коп раскинул руки в стороны, приветствуя начальство.
Кеннеди выпрыгнул еще на ходу, МакБрайд дождался полной остановки машины и вышел не торопясь, солидно.
— Вон она, — указал Карлсон на искореженную груду металла у мощного дерева. МакБрайд в сопровождении патрульного направился к месту происшествия. Карлсон подсвечивал фонарем.
— Три тыщи баксов коту под хвост, — заметил Кеннеди. — А страховщики все равно не в убытке. Кто покойник?
— У него спроси, — посоветовал МакБрайд, скептически глядя на застрявшего в металлическом месиве мертвого мужчину. Он повернулся к Карлсону: — Где следы?
— Здесь, кэп. — Он направил луч фонаря на мягкую землю. — Точно ведь женские.
МакБрайд кивнул и добавил:
— Но никак не из машины.
Разумеется, женщина и не смогла бы выйти из этого автомобиля. Радиатор вмялся на половину длины капота, раскрошив ветровое стекло. Водитель, словно нанизанный на рулевую колонку, скорчился в невообразимой позе, сдавленный оторвавшимся двигателем.
— Куда она девалась? — все беспокоился о женщине Карлсон.
— Ясно одно — в момент аварии ее в машине не было, — заключил МакБрайд. — И на асфальте ее следов не найдешь.
— Вон, похоже, аварийная подъехала, — сообщил Доннеган.
Подкатил эвакуатор, из него вышли два механика.
— Привет, ребята, — обратился к ним МакБрайд. — Прежде чем заберете останки машины, достаньте покойника.
Механики вытащили инструмент и принялись разбирать массу металла. МакБрайд дымил сигарой и не лез с замечаниями к людям, знавшим свое дело и добросовестно выполнявшим работу. Но вот они оставили ломы и топоры, и МакБрайд подступил ближе.
Механики осторожно извлекли изуродованное, окровавленное тело и положили его на траву. МакБрайд, отобрав у Карлсона фонарь, нажал на кнопку. Лицо его исказила легкая гримаса. Смуглое молодое лицо: покойнику было лет двадцать с небольшим.
