Джон Карр - Смерть и Золотой человек
— Да.
— Не тот ли самый Мерривейл из Кранли-Корт возле Грейт-Юборо?
— Я… не знаю.
— Вы не знаете?
Кристабель накрыла микрофон ладонью.
— Вы живете возле Грейт-Юборо?
— Угу. — Г. М. вынул изо рта зубочистку. — А что?
— Да, мисс Клаттербак.
— Моя дорогая миссис Стэнхоуп, мы с радостью привезем к вам детей. Они так любят фокусы! Конечно, вы не станете возражать, если я, вопреки позавчерашнему решению, приведу с собой одного-двух друзей?
— Разумеется.
— Сэра Джона и леди Минстерстроук. Майора Бэббиджа. Мистера и миссис Тэлбот. Такие славные люди! Мисс Дэрн… Мистера и миссис…
— Да, конечно.
«Сумеем ли мы их всех накормить?»
— Кажется, представление начнется в четыре? Хорошо. Мы будем вовремя. До свидания, миссис Стэнхоуп!
Кристабель положила трубку и возвела глаза к потолку. Г. М. злорадно кивнул в сторону аппарата:
— Интересно, она и выглядит, как говорит?
— Именно так.
— В самом деле? — задумчиво переспросил Г. М. и мечтательно посмотрел куда-то в угол.
Даже грудной младенец и тот понял бы, что сэр Генри что-то замышляет. Но продолжать он не стал. Ник Вуд, ворвавшийся в библиотеку с уже оформившейся у него в голове версией, замер на пороге.
— Доброе утро, мистер Вуд! — поздоровалась Кристабель. — Вид у вас неважный; похоже, вы плохо спали.
— Доброе утро, миссис Стэнхоуп. Со мной все в порядке. Я просто…
— Позавтракали?
— Да, спасибо. Сэр, можно с вами поговорить?
Г. М. метнул на молодого человека острый взгляд:
— О чем, сынок?
— О разгадке.
— Ах вот оно что! — сурово покачал головой Г. М. — Нет у меня времени. Мне нужно сосредоточиться. Порепетировать. Потренироваться.
— Из-за метели Великий Кафузалум застрял в Манчестере. — Кристабель улыбнулась. — Наш друг собирается занять его место на сцене. — Она наморщила гладкий лоб. — Очень любезно с вашей стороны, но все же… можно ли вскрывать аппаратуру бедняги и пользоваться реквизитом, даже не спросившись у него?
— Гм… Не знаю. Не совсем этично — действительно.
— И потом, вы ее даже не видели! Вы даже не знаете, что у него за фокусы!
— Не бойтесь, мадам. — Г. М. вытянул вперед руку ладонью наружу. — Какую бы чепуху ни изобретали, я знаю, как она устроена. Доверьтесь мне, старику. Чтоб мне лопнуть, я покажу им такое представление, которое они никогда не забудут!
Снова зазвонил телефон.
Под окнами библиотеки лежали сугробы глубиной в два фута. Коричневые шторы раздвинули, и комнату заливали бледно-оранжевые лучи солнца. Мраморные бюсты на стеллажах переглядывались с невыразимой беспристрастностью. В каминной трубе завывал ветер. Кристабель сняла трубку.
— Вас, — сказала она Нику, — из Лондона. Будете разговаривать здесь или в другой комнате?
Хотя ему не хотелось говорить здесь, Кристабель вызывающе смотрела на него и не уходила, и Ник взял трубку.
— Послушай, друг мой, — раздался зловещий голос старшего инспектора Хамфри Мастерса, — что ты сделал со Стариком?
— С каким стариком?
— С сэром Генри. Он говорит, ты снежком расквасил ему нос!
Ник снова медленно сосчитал про себя до десяти. Интересно, будет ли конец домыслам и пересудам?
— Ничего подобного я не делал. Я только сбил с него цилиндр. А нос ему расквасила мисс Стэнхоуп.
— В общем, будь осторожен! Как дела? Успехи есть?
— Послушайте, сэр. Сейчас я не могу говорить…
— Вот как?
— Но могу сообщить, что отрабатываются все версии и одна из них выходит прямиком туда, куда мы и думали.
Мастерс присвистнул.
— Неужели? Молодец, Ник. Если в самом деле она ведет, куда мы и думали. А какого мнения сэр Генри?
Ник повернул голову к кожаному дивану. К его удивлению, Г. М. ушел; в комнате его не было. Должно быть, непросто бесшумно удалиться человеку таких внушительных габаритов! Зато Нику стало проще изъясняться.
— Он все равно ничего не скажет. Сейчас все его мысли заняты только сегодняшним представлением — вечером он собирается показывать фокусы. Ему досталась аппаратура иллюзиониста по имени Великий Кафузалум.
На другом конце линии наступило молчание.
— Господи ты боже мой! — прошептал Мастерс.
Возможно, по предыдущим делам читатель помнит, что магия — хобби старшего инспектора Мастерса. Он долго оттачивал свои навыки в карточных фокусах, требующих ловкости рук, и усердно тренировался, вызывая души умерших в качестве медиума. Поэтому Ник приготовился отнестись с уважением ко всему, что скажет его начальник. Мастерс говорил долго и выразительно.
— Сэр, но что тут такого, в конце концов? — отважился спросить Ник. — Он уверяет, что знаком с устройством всей аппаратуры…
— О-о-о! Да! С устройством он знаком. Он знает, как что работает. И может показывать кое-какие мелочи. Но с хитроумными приспособлениями он обращаться не умеет! Он неуклюж, как медведь в зоопарке. Ты хоть понимаешь, что нужно тренироваться много недель, чтобы получился один, самый маленький, трюк? А он берется использовать весь реквизит… Погоди, не вешай трубку!
Ник слышал, как тяжело дышит Мастерс на том конце линии. Потом старший инспектор задумчиво спросил:
— Скажи, Ник, с представлением положение безвыходное?
— Да.
— Больше ни о чем не говорит? Только злобно зыркает на тебя, если ты заговариваешь о деле?
— Да.
— Понятно. Именно так я и думал. Значит, оставь его в покое… Мне уже случалось заставать его в таком состоянии. Он поймает тебе убийцу, а может быть, заодно с ним и похитителя драгоценностей.
— Но как он может поймать убийцу, распиливая женщину пополам или выпуская изо рта разноцветные ленты?
Послышались короткие гудки.
— Ваши три минуты истекли, — сообщила Нику девушка с коммутатора.
— Я перезвоню попозже, — пообещал Мастерс и отключился.
Кристабель, успевшая надеть очки для чтения в толстой белой оправе, сидела у стола и рассеянно читала утреннюю газету. Ник решил, что в такое утро, как сегодня, только герой-почтальон отважился разносить почту.
— Если вы ищете Г. М., — заявила Кристабель, не поднимая головы, — вы, скорее всего, найдете его в театре. Он сказал, что Бетти и Элинор будут ему ассистировать.
Когда Ник уже стоял на пороге, Кристабель снова обратилась к нему:
— Э-э… послушайте, мистер Вуд!
Он повернулся к хозяйке дома.
— До завтрака я заходила к мужу. — Кристабель сняла очки. — Он хорошо спал ночью; температура почти нормальная. Наверное, сегодня он уже сможет говорить. Как вы считаете?
— Да, мы тоже так думаем, миссис Стэнхоуп.
— И еще, мистер Вуд!
Ник решил, что она сейчас заговорит о Бетти; он почти чувствовал. Но Кристабель неожиданно передумала.
— Нет, ничего. — Она снова надела очки.
По пути наверх Ник решил заглянуть в спальню Дуайта Стэнхоупа. Хотя занавеси были подняты, чтобы впустить хоть немного света, в углу спальни по-прежнему горела лампа под плотным абажуром. У Хэмли вид был более изнуренный и осунувшийся, чем у человека, лежавшего в постели.
И действительно, лакею было на что жаловаться. Сочтя Ника добрым духом, Хэмли принялся делиться с ним своими обидами.
— Прямо вам скажу, я сыт по горло! — прошептал Хэмли. — Если старик Ларкин хочет, чтобы я упал и заснул прямо в зале, лучшего он придумать не мог!
Оба усердно понижали голос.
— Всю ночь не спали?
— Да. Но дело не в том. Я постоянно при нем. Джек Эмори сменит меня через десять минут, а в три мне нужно вернуться. То же самое было и вчера. Помните, когда вы и мисс Бетти спускались вниз, ровно в три меня вызвали звонком?
Ник кивнул. Хэмли прижал ладони к глазам.
— Хозяин, бедняга, ни при чем. — Кивком лакей указал на кровать. — Все проклятый Ларкин. — Он передразнил: — «В четыре начнется представление, дружище; не забудь подняться в театр и посмотреть». Я! Господи боже мой! Да еще с таким видом, будто предлагает мне билеты на бой Томми Фарра с Джо Луисом!
— Ш-ш-ш!
Кровать из тяжелого темного дерева стояла изголовьем к правой стене. На прикроватном столике Ник заметил два пузырька в блюдечке, ложку, хрустальный графин с водой и пластмассовую кружку. Комната была выдержана в строгих темно-синих тонах; видимо, ее обстановка действовала Хэмли на нервы. Он отер пот со лба.
— И могу вам сказать, — добавил он, — ночью здесь не было и вполовину так страшно.
— Ничего не случилось?
— Нет, ничего. Только мне почти все время чудилось, будто кто-то смотрит на меня с порога.
— Это вам только казалось.
— Может, казалось, а может, и нет, — с горечью возразил Хэмли. — Да вот еще халаты, которые то пропадают, то снова появляются! Да еще, вы сами знаете, хозяин купил вещи, которые я в глаза не видел! Может, мне чего и кажется, только вот он лежит, с раной в груди и тремя переломанными ребрами! Господи! — вскричал вдруг Хэмли. — У него глаза открыты!
