Эрл Гарднер - Собака, которая выла

— Ага.

— Имел судимости?

— Сейчас выясняем. Нам известно, что мелкие неприятности у него были.

— Хорошо, прочешите его биографию с пеленок. Если удастся, пришейте какое-нибудь дело. А не удастся, разыщите что-нибудь такое, что придется не по вкусу присяжным.

— Я этим уже занимаюсь, — заметил Дрейк.

— А полиция разыскивает Уилера и Доука?

— Ага.

— Кстати, — ввернул Перри Мейсон, — где эта парочка?

Поль Дрейк с младенческой невинностью воззрился на Перри Мейсона.

— Мне понадобилось расследовать во Флориде очень важное дело, — ответил он, — я посадил ребят в самолет и отправил их заниматься этим.

— Кто знает, что они улетели? — спросил Перри Мейсон.

— Никто не знает. Дело сугубо деликатное, они взяли билеты на чужое имя.

Перри Мейсон одобрительно кивнул:

— Хорошо сработано, Поль.

Неслышно пробарабанив пальцами по крышке стола, он вдруг спросил:

— Где мне найти Тельму Бентон?

— Она переехала в меблированные комнаты «Ривервыо».

— Зарегистрировалась под собственным именем?

— Да.

— Ты установил за ней наблюдение?

— Да.

— Чем она занимается?

— В основном общается с фараонами. Три раза побывала в главном полицейском управлении и два — у окружного прокурора.

— Для дачи показаний?

— То ли ее вызвали по телефону, то ли сама ходила — точно не скажу. Приезжали за ней только раз, в остальных случаях она сама туда ездила.

— Как ее рука?

— Про руку не знаю. Перебинтована основательно. Я нашел врача, который ее перевязывал. Его звать Фил Мортон, приемная — в Медицинском центре. Он ездил по вызову на Милпас-драйв, говорит, что рука здорово покусана.

— Покусана? — переспросил Перри Мейсон.

— Он так сказал.

— Она все еще носит повязку? — спросил адвокат.

— Да.

Перри Мейсон резким движением снял трубку.

— Делла, — распорядился он, — позвоните в меблированные комнаты «Ривервью» и свяжитесь с Тельмой Бентон. Скажите, что звонят из «Кроникл» и что с ней хочет поговорить заведующий отделом новостей. Когда она как следует проникнется, соедините со мной.

Он повесил трубку.

Дрейк невозмутимо на него поглядел и произнес, растягивая слова:

— С огнем играешь, Перри.

Мейсон мрачно кивнул:

— Приходится.

— Как с той самой чертой? — спросил Дрейк. — Ты уверен, что не переступил ее?

Адвокат нервно передернул плечами, словно хотел стряхнуть неприятное ощущение.

— Надеюсь, что нет, — ответил он.

Зазвонил телефон.

Перри Мейсон взял трубку и, изменив голос, бросил:

— Заведующий отделом новостей.

В трубке металлически заверещало. Послушав, Перри Мейсон затараторил все тем же высоким голосом:

— Мисс Бентон, дело об убийстве Форбса, видимо, начинает приобретать для публики особо драматический интерес. Вы наблюдали действующих лиц с самого начала. Вы вели дневник?

В трубке снова раздалось металлическое верещание, и лицо Перри Мейсона постепенно расползлось в широкой улыбке.

— Вы бы не отказались от десяти тысяч долларов за передачу исключительного права на опубликование этого дневника?.. Не отказались?.. Вы довели дневник до сегодняшнего числа?.. Не смогли бы довести?.. Никому ни слова о предложении. Когда он нам понадобится, я направлю к вам одного из наших репортеров. Об окончательном гонораре сообщу после согласования с главным редактором. Он пожелает ознакомиться с дневником, но я, со своей стороны, готов посоветовать ему приобрести дневник за упомянутую сумму, разумеется, вместе с исключительным правом на публикацию. Все. До свидания.

И Мейсон с силой повесил трубку на крючок.

— Не боишься, что она попробует проверить, откуда звонили? — спросил сыщик.

— Не сумеет, — возразил Мейсон. — Да у нее и мозгов не хватит додуматься. Он заглотала наживку вместе с крючком, леской и грузилом.

— Она ведет дневник?

— Не знаю, — ответил Мейсон.

— Разве она не сказала, что ведет?

Перри Мейсон рассмеялся:

— Еще бы она этого не сказала, но ее слова ровным счетом ничего не значат. Я так обставил предложение, что у нее будет время его написать. За десять тысяч долларов женщина что угодно напишет.

— Зачем тебе это нужно? — спросил Дрейк.

— Просто вдруг пришло в голову. А сейчас давай-ка сличим образцы почерка. Образцы имеются?

— Нет образца почерка миссис Форбс, но есть образец почерка Паулы Картрайт. Есть что-то, написанное Тельмой Бентон, и письмо, написанное картрайтовской экономкой Элизабет Уокер.

— Ты сличал их с запиской, оставленной Паулой Картрайт, когда она ушла от Форбса? — подчеркивая каждое слово, спросил Перри Мейсон.

— Нет, записка в канцелярии окружного прокурора, но у меня есть фотокопия бланка телеграммы, посланной из Мидвика, и почерк не совпадает.

— С каким?

— Ни с одним.

— Бланк заполнен женским почерком?

Дрейк кивнул, порылся в папке и извлек фотокопию бланка. Мейсон взял копию и тщательно ее изучил.

— Телеграфист что-нибудь запомнил? — спросил он.

— Он запомнил только, что бланк вместе с деньгами — цент в цент — подала в окошечко какая-то женщина. Похоже, она очень спешила. Телеграфист вспоминает, что он еще считал слова, а она уже отошла. Он крикнул вдогонку, что ему нужно пересчитать деньги, но она бросила на ходу, что денег ровно столько, сколько нужно, она в этом уверена, и ушла.

— Он сможет ее опознать при встрече?

— Сомневаюсь. Ума у него не в избытке, и, судя по всему, он не обратил на нее особого внимания. На ней была шляпа с широкими полями, а больше он ничего не помнит. Передавая ему бланк, она наклонила голову, так что поля закрыли лицо; тут он начал считать количество слов, а она ушла.

Мейсон продолжал разглядывать фотокопию бланка, потом поднял глаза на Дрейка.

— Дрейк, — спросил он, — каким образом газеты докопались до подноготной всего этого дела?

— Какой подноготной?

— А такой, что мужчина, проживавший под именем Фоули, на самом деле был Клинтоном Форбсом, что он сбежал с Паулой Картрайт и в Санта-Барбаре это обернулось скандалом.

— Чепуха все это, — ответил Дрейк, — по-другому и быть не могло. Мы это выяснили, но газеты работают не хуже нас, о чем говорить. У них свои корреспонденты в Санта-Барбаре, они перерыли подшивки газет за тот год и привлекли к этой истории самый широкий интерес. К тому же ты знаешь окружного прокурора — он любит пропускать дела через газеты и скармливает им все, что узнает сам.

Перри Мейсон задумчиво кивнул и произнес:

— Дрейк, я думаю, мы почтп готовы предстать перед присяжными.

Сыщик не без удивления на него посмотрел.

— Дело не сразу попадет в суд, даже если ты добьешься безотлагательного разбирательства, — заметил он.

Перри Мейсон терпеливо улыбнулся.

— Так готовится любое уголовное дело, — сказал он. — Нужно успеть подготовиться по всем статьям и разработать защиту, прежде чем окружной прокурор докопается, что к чему на самом деле. Когда докопается — пиши пропало.

Глава XVII

В зале суда царил спертый дух настоявшегося смрада, который исходит от скученной толпы, чьи чувства доведены до высшей степени возбуждения.

Судья Маркхем, старейший в уголовном отделе, председательствовавший на многих знаменитых процессах об убийствах, восседал за массивной кафедрой красного дерева с видом полной отрешенности, и только опытный наблюдатель сумел бы подметить настороженное внимание, с каким он воспринимал и оценивал происходящее.

Клод Драмм, главный представитель окружной прокуратуры по судопроизводству, высокий, обходительный, безукоризненно одетый мужчина, чувствовал себя весьма непринужденно. Если перед тем Перри Мейсон нанес ему сокрушительное поражение, то в этом деле обвинение не сомневалось в вердикте присяжных.

Перри Мейсон сидел за столом для адвокатов, всем своим видом являя ленивое равнодушие, говорящее о полном безразличии к ходу разбирательства. Подобное отношение явно противоречило принятой среди адвокатов защиты манере решительно вмешиваться в разбирательство на каждом этапе.

Клод Драмм вторично воспользовался правом отвода, и отведенный заседатель удалился со скамьи присяжных. Секретарь вызвал нового кандидата. Долговязый мужчина изможденного вида, с высокими скулами и тусклыми глазами вышел вперед, поднял правую руку, был приведен к присяге и занял место на скамье присяжных заседателей.

— Можете приступить к опросу, — сказал Перри Мейсону судья Маркхем.

Перри Мейсон бросил на присяжного небрежный взгляд.

— Ваше имя? — спросил он.

— Джордж Смит.

— Вы читали об этом деле?

— Да.

— На основании того, что вы читали, сложилось ли у вас о нем какое-то мнение и выражали ли вы это мнение?