Эрл Гарднер - Дело о воющей собаке

Эрл Стенли Гарднер

Дело о воющей собаке

Глава 1

В кабинет вошла Делла Стрит.

– У нас довольно странный посетитель, – сообщила она. – Я решила предупредить тебя заранее, хотя, думаю, его стоит принять.

– Отлично, – отозвался Перри Мейсон. – Что ему нужно?

– Хочет посоветоваться насчет воющей собаки.

Перри Мейсон внешне остался невозмутимым, но в его взгляде, устремленном на секретаршу, мелькнули насмешливые искорки.

– Возможно, ему лучше обратиться к ветеринару? – предположил он.

Делла Стрит, однако, не улыбнулась.

– По-видимому, у него серьезные неприятности, – быстро сказала она. – Он все время ходит взад-вперед и выглядит так, словно не спал несколько суток. Я спросила, что у него за дело, а он ответил: о воющей собаке. Я чуть не прыснула, но посмотрела на него, и мне сразу расхотелось смеяться. Он добавил, что хочет также проконсультироваться с вами относительно завещания.

– Не люблю возиться с завещаниями. – Перри Мейсон поморщился. – Я адвокат по судебным делам.

Но Делла пропустила это мимо ушей.

– Его интересует, – продолжала она, – аннулируется ли завещание, если завещатель приговорен к смертной казни за убийство. Я спросила, кто оставил завещание, а он ответил, что намерен это сделать сам и хочет посоветоваться об этом с вами, а заодно и о воющей собаке.

Усталое лицо адвоката оживилось.

– Пригласи клиента, – велел он.

Делла Стрит открыла дверь в приемную и заговорила тоном, которым женщины инстинктивно обращаются к ребенку или тяжелобольному:

– Входите, мистер Картрайт. Мистер Мейсон примет вас.

Широкоплечий, грузноватый мужчина лет тридцати двух с загнанным взглядом карих глаз вошел в кабинет и уставился на спокойное лицо его хозяина:

– Вы Перри Мейсон, адвокат?

Мейсон кивнул:

– Садитесь.

Посетитель опустился на указанный стул, машинально вынул пачку сигарет, вставил одну из них в рот и собрался было вернуть пачку в карман, но спохватился и предложил ее Перри Мейсону.

Рука, протягивающая пачку, заметно дрожала, и проницательный взгляд адвоката сразу это отметил.

– Благодарю вас, – покачал он головой, – но я курю только свои.

Мужчина кивнул, быстро спрятал пачку в карман, чиркнул спичкой и, склонившись вперед, оперся локтем о подлокотник кресла, чтобы прикурить сигарету.

– Мой секретарь, – спокойно продолжал Перри Мейсон, – сообщила, что вы хотите поговорить со мной о воющей собаке и о завещании.

Посетитель кивнул.

– О собаке и о завещании, – точно эхо, повторил он.

– Ну, – промолвил адвокат, – давайте начнем с завещания. В собаках я не слишком разбираюсь.

Картрайт снова кивнул, глядя на Мейсона так, как неизлечимо больной смотрит на опытного врача.

Вынув из стола блокнот, Мейсон взял ручку:

– Ваше имя?

– Артур Картрайт.

– Возраст?

– Тридцать два года.

– Домашний адрес?

– Милпас-драйв, 4893.

– Вы женаты или холосты?

– Это так важно?

Держа ручку над раскрытым блокнотом, Перри Мейсон устремил на Картрайта оценивающий взгляд.

– Да, – ответил он.

Протянув дрожащую, словно в лихорадке, руку к пепельнице, Картрайт стряхнул пепел с сигареты.

– Не думаю, что это имеет значение для завещания, которое я составляю, – сухо сказал он.

– Тем не менее я должен это знать, – возразил Перри Мейсон.

– Но это никоим образом не влияет на то, как я собираюсь распорядиться своей собственностью!

Перри Мейсон ничего не сказал, но его молчание было достаточно красноречивым, чтобы заставить клиента ответить:

– Я женат.

– Имя жены?

– Пола Картрайт. Ей двадцать семь лет.

– Она проживает с вами?

– Нет.

– Тогда где?

– Не знаю.

Перри Мейсон выдержал паузу, вновь окинув внимательным взглядом изможденное лицо посетителя.

– Ладно, – заговорил он успокаивающим тоном. – Прежде чем возвращаться к этому, давайте поговорим о том, как вы хотите распорядиться вашей собственностью. У вас есть дети?

– Нет.

– Кого же вы намерены сделать наследником?

– Перед тем как ответить на этот вопрос, – быстро сказал Картрайт, – я хотел бы знать, остается ли завещание в силе независимо от того, как именно умер завещатель.

Перри Мейсон молча кивнул.

– Предположим, – продолжал Картрайт, – человек умирает на виселице или на электрическом стуле. Если его казнят за убийство, что произойдет с его завещанием?

– Как бы он ни умер, на завещании это не отражается, – ответил Мейсон.

– А сколько свидетелей необходимо для завещания?

– При одних обстоятельствах – два, а при других – ни одного.

– Что вы имеете в виду?

– Если завещание отпечатано на машинке и вы его подписываете, необходимы два свидетеля вашей подписи. Но в нашем штате, если завещание написано вашим почерком целиком, включая дату и подпись, и в документе нет другого почерка или машинописного текста, свидетели подписи не требуются. Такое завещание вполне законно.

Артур Картрайт вздохнул, казалось, с облегчением. Когда он заговорил, голос его звучал более спокойно.

– Ну, с этим пунктом вроде все ясно.

– Так кому вы намерены оставить вашу собственность? – осведомился Перри Мейсон.

– Миссис Клинтон Фоули, проживающей на Милпас-драйв, 4889.

Адвокат поднял брови:

– Соседке?

– Да, – ответил Картрайт тоном человека, желающего избежать дальнейших комментариев.

– Очень хорошо, – кивнул Мейсон. – Не забывайте, мистер Картрайт, что вы беседуете с адвокатом, а от адвоката нельзя иметь никаких секретов. Говорите правду – я не обману ваше доверие.

– Но я ведь все вам рассказываю, не так ли? – с раздражением отозвался Картрайт.

Взгляд и голос Перри Мейсона оставались бесстрастными.

– Не знаю, – промолвил он. – Я просто напомнил вам об этом. А теперь расскажите о вашем завещании.

– Я уже все рассказал.

– То есть как?

– Все, что я имею, завещается миссис Клинтон Фоули.

Перри Мейсон воткнул ручку в подставку и побарабанил по столу пальцами правой руки, внимательно глядя на собеседника.

– Ну, тогда поговорим о собаке, – сказал он.

– Собака воет, – заявил Картрайт.

Мейсон сочувственно кивнул.

– Она воет главным образом ночью, – продолжал Картрайт, – но иногда и днем. Это сводит меня с ума. Я не могу выносить это постоянное вытье. Вы ведь знаете – есть примета, что, если собака воет, кто-то поблизости скоро умрет.

– А где находится собака? – спросил Мейсон.

– В соседнем доме.

– Вы имеете в виду, – уточнил адвокат, – что миссис Клинтон Фоули живет в доме по одну сторону от вашего, а воющая собака – по другую?

– Нет, – ответил Картрайт. – Я имею в виду, что воющая собака находится в доме миссис Клинтон Фоули.

– Понятно, – кивнул Мейсон. – Советую вам, мистер Картрайт, рассказать мне все.

Картрайт раздавил окурок в пепельнице, поднялся, быстро подошел к окну, посмотрел наружу невидящими глазами, затем повернулся и возвратился к столу.

– Есть еще один вопрос по поводу завещания, – сказал он.

– Да?

– Предположим, миссис Клинтон Фоули в действительности не миссис Клинтон Фоули?

– Что вы имеете в виду?

– Допустим, она живет с Клинтоном Фоули как его жена, но на самом деле таковой не является?

– Это ничего не изменит, – медленно произнес Мейсон, – если вы описали ее в завещании как «миссис Клинтон Фоули, женщину, которая в настоящее время проживает с Клинтоном Фоули на Милпас-драйв, 4889, в качестве его жены». Другими словами, завещатель имеет право оставить свою собственность тому, кому пожелает. Терминология описания важна лишь в том смысле, в каком она объясняет намерения завещателя. Например, зачастую мужчины, умирая, оставляли собственность своим женам, но выяснялось, что они не являлись законными супругами. Бывали даже случаи, когда люди завещали имущество сыновьям, а потом оказывалось, что они вовсе не их сыновья…

– Меня не заботит подобная чепуха, – нетерпеливо прервал Артур Картрайт. – Я спрашиваю вас о конкретном случае. Это что-то меняет или нет?

– Абсолютно ничего, – ответил Мейсон.

Взгляд Картрайта внезапно стал хитрым.

– Ну а если существует настоящая миссис Клинтон Фоули? Предположим, Клинтон Фоули когда-то вступил в законный брак и до сих пор не развелся, а я завещаю свою собственность миссис Клинтон Фоули?

– Я уже объяснил вам, – ответил Перри Мейсон тоном человека, успокаивающего беспочвенные страхи, – что важны только намерения завещателя. Если вы оставляете собственность женщине, которая сейчас проживает по указанному адресу в качестве жены Клинтона Фоули, этого вполне достаточно. Но, насколько я понимаю, Клинтон Фоули жив?

– Конечно, жив. Он мой сосед.

– Ясно, – небрежно произнес Мейсон, осторожно нащупывая путь к тому, что его занимало. – И мистер Клинтон Фоули знает, что вы намерены завещать вашу собственность его жене?