Эрл Гарднер - Счет девять
– Нас всегда пытаются в этом убедить, – сказал Гиддингс. – Забираешь четырнадцати– и пятнадцатилетних детей, пытающихся купить спиртное, – и, будь я проклят, у них всегда при себе поддельное свидетельство о рождении, или разрешение, или еще что-нибудь. Всегда заявляют, что они достаточно взрослые и могут делать все, что им вздумается, и никто не вправе указывать им, что можно и чего нельзя.
– Забавно, – отозвался Селлерс. – Возьмем хоть эту красотку. Возможно, ей девятнадцать или двадцать, но…
– О, я бы не дал ей больше девятнадцати, – сказал Гиддингс.
– Она говорит, что ей больше.
– Конечно, говорит. Это нам не в новинку. Люди потворствуют таким вот подросткам, а в результате они становятся черствыми, циничными…
Сильвия выпалила:
– Плевать я хотела на вас обоих!
Селлерс рассмеялся:
– Вот что выходит из попытки уточнить возраст женщины, Тэд. А вот лет через десять, если уменьшишь ее возраст на четыре или пять лет, заулыбается во весь рот. Но ребенок всегда жаждет слыть взрослым.
Сильвия что-то пробурчала себе под нос. Селлерс спросил:
– Я не расслышал, Сильвия, но надеюсь, это не то. Мне послышалось неприличное слово.
Сильвия сидела молча, с плотно сжатыми губами. Через пять минут машина остановилась перед домом Мортимера Джеспера.
– Войдем все вместе? – спросил Гиддингс.
– Все вместе, – подтвердил Селлерс.
Мы вышли из машины и плотной группой медленно пошли по цементированной дорожке. Селлерс позвонил. Через минуту Мортимер Джеспер открыл дверь.
– Полиция, – сказал Селлерс. – Мы хотим поговорить с вами.
Джеспер взглянул мимо него на меня:
– Когда наконец мне дадут заснуть? Уже второй раз этот лживый сукин сын заявляется сюда с полицией. Я его никогда в жизни не видел!
– Никогда? – уточнил Селлерс.
– Никогда в жизни.
– Даже когда полицейские притащили меня в первый раз? – спросил я.
– Ты, самоуверенный, занимающийся сомнительными делишками стряпчий, проходимец, паразит, ты… – Джеспер спохватился.
– Похоже, что об этом парне, которого прежде в глаза не видали, вы знаете чересчур много, – сказал Селлерс. – Взгляните на эту юную леди. Ее вы знаете? – Гиддингс подтолкнул вперед упирающуюся Сильвию Хэдли.
– Я говорила вам, – заторопилась она, – я только…
Гиддингс обнял ее за шею и зажал ей рот:
– Молчать! Сейчас очередь Джеспера. Позволим ему сказать.
– Кажется, это мисс Хэдли, – проговорил Джеспер, сверкнув глазами. – Я плохо вижу отсюда…
– Прекрасно, – перебил Селлерс. – Мы пройдем туда, где посветлее.
Селлерс ринулся внутрь. Гиддингс крепко держал Сильвию Хэдли. Я приблизился было к двери, но споткнулся, упал на одно колено, и, попытавшись подняться, растянулся плашмя на цементе и лежал там, тяжело дыша.
– Пошли, пошли, – сказал Селлерс, взглянув через плечо, – не мешкай, Дональд!
Я встал на одно колено, нагнулся к кромке крыльца и начал изображать потуги к рвоте.
Джеспер сказал:
– Я спрашиваю, что все это значит?
– Мошенник! – сердито крикнул Селлерс. – Дыши глубже, Дональд! Каждую минуту, которую ты даешь этому молодцу, он думает.
– Не могу ничем помочь. Я болен, – ответил я.
– Это увертка, – проворчал Гиддингс. – Он старается дать ему время подумать.
– А для чего, собственно, мне нужно время, скажите на милость? – спросил Джеспер.
Селлерс втолкнул его в дом, сказал:
– Пойдем, Гиддингс. Введешь Сильвию и вернешься втащить Лэма.
Как только они скрылись за дверью, я пошарил рукой и нашел нефритового идола, которого раньше спрятал в виноградных лозах, сунул его в карман и пополз на четвереньках к двери. Вышел Гиддингс, подхватил меня под руки, рывком поставил на ноги, выпрямил и коленом подтолкнул пониже спины.
– Двигайся, маленький шельмец, – приказал он. – В такой момент вздумал выкинуть фокус.
– Я ничего не могу сделать, – простонал я.
– Входи же, черт побери!
– Я плохо себя чувствую!
– Болей в доме сколько угодно, – сказал он. – Давай входи.
Джеспер попытался наброситься на меня с кулаками, но Селлерс не собирался предоставлять ему дополнительное время для раздумий. Он начал допрос:
– Итак, Джеспер, что вас связывает с Сильвией Хэдли?
Сильвия заторопилась:
– Я сказала им, Мортимер, что…
Гиддингс снова метнулся к ней и зажал рот.
– Вы без конца говорите, – сказал Селлерс Сильвии, – но если еще раз пикнете, проведете ночь в арестантской камере. Поговорим, Джеспер. Не надо тужиться, пытаясь придумать длинную историю, потому что у вас нет на это времени. Начинайте сразу же говорить правду.
Джеспер заговорил:
– Я знаю эту юную леди, но это все. Я встречал ее несколько раз и…
– И почему же вы дали ей тысячу баксов, если едва с ней знакомы? – спросил Селлерс.
Джеспер сверкнул глазами.
– Кто сказал, что я дал ей тысячу баксов? – воинственно спросил он.
Селлерс подскочил к нему и отчеканил:
– Вы дали ей тысячу долларов, это говорю я!
Джеспер попытался подать Сильвии знак глазами, но лицо Селлерса было все так же близко.
– Начинайте говорить, – твердил он, – начинайте говорить!
– Ее другу понадобилась тысяча долларов, – выдавил Джеспер. – Этот друг хотел продать мне ювелирное украшение. Я думал, что сумею перепродать его с выгодой, и знал, что, заплатив тысячу долларов, не прогадаю. Сильвия была посредником. Она сказала, что приведет этого друга, и я дал ей авансом тысячу долларов, но велел не давать ему и десяти центов, пока не получит товар на руки.
– Она получила его?
– Не думаю. Я больше ничего об этом не слышал. Это знает только она.
– Что это было? – спросил Селлерс.
– Нефритовый идол, резной нефрит. Судя по ее описанию, весьма изысканный и… прекрасный образец китайского искусства. Она сказала, что может получить его за тысячу долларов. Ее друг захотел продать, потому что ему понадобились наличные.
– Она сказала, кто этот друг?
– Нет.
– Это не Филлис Крокетт?
– Она не сказала, а я не спросил.
– Вы видели два нефритовых изваяния Будды в коллекции Дина Крокетта?
– Нет.
– Не думаете ли, что это мог быть один из них?
– Не могу ничего сказать, поскольку я их еще не видел. Возможно. Она сообщила мне, что, по словам ее друга, эта вещица долго хранилась в семье. Друг хотел отделаться от нее. Ему понадобилась некоторая сумма – тысяча долларов. И Сильвия подумала, что сможет достать эту тысячу долларов.
– Черт побери, вы снова рассказываете ту же историю, тянете время, – раздраженно сказал Селлерс. – Сойдите с этого места и доберитесь до конца. Сильвия выручила своего друга? Она достала деньги?
– Я дал ей деньги, но товара так и не получил. Она меня не послушалась. В конце концов, я знаю мисс Сильвию Хэдли очень мало. Если она влюблена, то наверняка пожертвует Мортимером Джеспером ради какого-нибудь юнца. Влюбленная женщина на все готова.
– Как давно вы дали ей тысячу баксов? Припомните, собирались ли вы записать этот расход в свои книги?
– Это, помнится, было… три или четыре недели назад.
Полицейские так и впились глазами в физиономию Джеспера. На их лицах застыло скептическое выражение. Они просто наслаждались своей ролью блюстителей закона, ничего не замечая вокруг себя. Я проскользнул за стол. Там была кожаная корзинка для мусора, наполовину заполненная бумагами. Я вытащил из кармана нефритового идола и засунул его в бумаги.
– Вы дали ей тысячу баксов просто так, после ничем не подтвержденного заявления? – спросил Селлерс.
– Да. Я доверился ей. Понадеялся на ее честность.
– Как долго вы ее знали до того, как дали ей эту тысячу баксов?
– Не очень долго. Я уже сказал: я, в сущности, знаю о ней очень немного.
– Когда вы с ней познакомились?
Он попытался перемигнуться с Сильвией. Селлерс схватил его за плечи и повернул.
– Она сама пришла ко мне, – сказал Джеспер. – Она слышала, что я интересуюсь произведениями искусства. Она хотела узнать, не заинтересуюсь ли я редкостью – очень древним, изумительной красоты куском нефрита, который она может достать за тысячу долларов.
– Это была ваша первая встреча, так вы с ней познакомились?
– Да.
– Вы сказали ей, что вас это интересует?
– Да.
– И дали ей тысячу долларов.
– Да.
– Вы дали девушке, которую до тех пор никогда не видели, тысячу баксов?.. Продолжайте, Джеспер. Учтите, нам кое-что известно о ваших отношениях. Мы знаем, что вы появлялись с нею на людях. Приглашали ее пообедать…
– Это было после того, как я дал ей тысячу долларов.
– А не прежде? – усомнился Селлерс. – Хорошенько подумайте, возможно, через минуту вы окажетесь в чертовски затруднительном положении.
– Я не могу думать. Вы меня совсем запутали, – заявил Джеспер.
– Так прежде тысячи баксов? – настаивал Селлерс.
– Да, – признался Джеспер.
– Вот так-то лучше. Теперь говорите правду.
– Я знал, что она позировала художникам, – начал Джеспер. – Я увидел ее изображения и захотел познакомиться с натурщицей. Я узнал ее имя и адрес, и… ну, я навестил ее. Я… Черт возьми, я хотел позабавиться!
