Найо Марш - Убийство в частной лечебнице

— А кто мог это сделать? — спросила Анджела. — Я хочу сказать, у кого была такая возможность?

— У Филлипса, который приготовил шприц и сделал укол. У сиделки, которая оставалась наедине с пациентом. У мисс О'Каллаган — то же самое. У Бэнкс, которая подготавливала шприц и делала укол. Томс делал укол, но шприц готовил не он. Он оставался в операционной один в течение нескольких минут, если только Филлипс и старшая сестра говорят правду. Томс использовал большой шприц и, как он совершенно точно заметил, вряд ли мог бы при помощи ловкости рук вытащить из кармана другой. У Джейн Харден было время опорожнить шприц и заполнить его гиосцином.

— А кто из них, как вы сказали, оставался в операционной один?

— Все сиделки. У Томса и Филлипса, наверное, тоже был такой шанс.

— Но не у Робертса? — спросил Найджел.

— Думаю, что нет. Он отправился сразу на пост анестезиолога, а там к нему присоединилась личная сиделка с пациентом.

— Да, дорогой, не везет, — сказала Анджела, — похоже на то, что единственным человеком, который не мог убить сэра Дерека, был именно он.

— Но ведь он — единственный надежный подозреваемый, — объявил Найджел. — Разве это неправда, что при виде человека с железным алиби полиция настораживает уши?

— Лично я опускаю уши, как спаниель, со вздохом облегчения, — сказал Аллейн. — Но, может быть, вы и правы. Это едва ли можно назвать алиби. Робертс там был. У него просто не было шприца, чтобы сделать укол, ни с собой, ни под рукой.

— И никакого мотива, — добавила Анджела.

— Ищите мотив, — сказал Найджел.

— Обязательно, — ответил Аллейн. — Только очень мало надежды, что найдем. Вы себе представляете, насколько вся обстановка благоприятствовала убийце, если смертельный укол был сделан во время операции? Как только пациента увезли, они принялись за работу, и, насколько я успел убедиться, они просто-таки вылизывают операционную. Ничего не остается: все стерилизуется, моется и полируется. Шприцы, лотки, инструменты, пол, столы — все. Даже ампулы, в которых были препараты, выбрасываются в бескрайний космос. Если хотите представить себе идеальное место, где можно замести следы преступления, то вот оно, пожалуйста, — Аллейн встал и посмотрел на часы.

— Нас хотят выпроводить, — безмятежно сказала Анджела.

— Всего лишь одиннадцать, — пробормотал Аллейн. — Я размышлял о том, не сделаете ли вы для меня кое-какую работу?

— Какую работу? — спросили оба сразу.

— Пойти в полночь на большевистский митинг.

— Сегодня?

— С превеликим наслаждением, — быстро ответила Анджела. — Где это? И что мы должны делать?

— Для вас, Батгейт, это лакомый кусочек сенсации, — сказал Аллейн. — Мистер Николас Какаров, агент некоей искушенной части коммунистических пропагандистов, устраивает митинг в Ленин-холле, Солтароу-стрит, Блэкфрайарс. Ленин-холл — это переоборудованный склад. Мистер Какаров — поменявший свои убеждения мелкий чиновник, родом из Кракова. Я совершенно уверен, что Какаров — вымышленное имя. «Какаров из Кракова» — что-то уж очень смахивает на скороговорку, таких имен не бывает, правда? И вообще вся его компания какая-то ненастоящая. Насколько нам известно, ни Россия, ни какая-либо другая уважающая себя страна их официально не признает. Подлинный советский гражданин — честный и порядочный парень, если только заглянуть под его предрассудки. А эти типы просто гротескны — какие-то незаконные отпрыски Индустриальных Рабочих Мира. Сами увидите. Сиделка Бэнкс собирается на этот митинг. И мы тоже. Я переоденусь и буду чувствовать себя дураком. Бэнкс может узнать меня и переодетым, что не соответствует духу и традициям детективных романов, поэтому с ней рядом сядете вы и разговорите ее. Скажете, что билеты вам дал мистер Маркус Баркер, которого там не будет. Он из сочувствующих, а в настоящее время сидит под арестом за продажу запрещенной литературы. У него книжный магазин на Лонг-Акр. О нем не говорите: только запутаетесь. Мне нужно, чтобы вы побольше вытянули из этой дамы. Вы — восторженные новообращенные. Пусть она поймет это по вашей беседе между собой, и, будьте уверены, ей захочется с вами подружиться. Порадуйтесь смерти О'Каллагана, если только сумеете сделать это артистически. Теперь погодите минутку — мне нужно позвонить Фоксу. Вот, прочитайте это и посмотрите, сможете ли вы разговаривать в таком же духе.

Он порылся в столе и вытащил переплетенную в красное брошюру под заглавием «Советское движение в Британии. Маркус Баркер». Анджела и Найджел уселись рядышком и углубились в чтение.

Аллейн позвонил Фоксу, который все еще был в Скотланд-Ярде.

— Привет, Братец Лис. Есть новости?

— Приветствую вас, сэр. Даже не знаю, что вам сказать. Ребята проверили все насчет этих дел с наследственностью. Вроде бы все вполне нормально. У отца сэра Дерека, можно сказать, в голове не все дома были, вроде как он был очень странный джентльмен. Был еще двоюродный дедушка, который вообразил, что он в родстве с королевской фамилией, и весьма своеобразно покончил с собой — садовым ножом. А еще двоюродная бабушка, которая затеяла какую-то религиозную бучу, и ее за это посадили под замок. Она вроде как всегда раздевалась.

— Вот как? А что насчет Рут?

— Так ведь как только вы позвонили, я направился в дом к мисс О'Каллаган, чтобы обследовать на чердаке резервуар с горячей водой, и выпил чашечку чаю с кухаркой и горничной. Они обе — весьма разговорчивые леди и полны сплетен по поводу cette affaire, — сказал Фокс, опять вставляя французское выражение. — Они очень любят мисс О'Каллаган, только считают ее слегка чудаковатой. Похоже, мисс была очень привязана к своему брату и, похоже, она увязла по уши с этим фармацевтом — мистером Гарольдом Сейджем. Он вроде как очень часто ее навещает. По мнению горничной, у них роман. Мисс О'Каллаган принимает множество его лекарств.

— И запивает содовой? А еще что?

— Очень полезные сведения, сэр. Мистер Сейдж — коммунист.

— Черт побери, не может быть! Господи, Фокс, вот это конфетка! Точно?

— Ну да — совершенно в этом уверен. Он всюду раскидывает литературу подобного рода. Кухарка показала мне брошюрку. Одна из книжонок Маркуса Баркера.

Аллейн посмотрел в открытую дверь гостиной на Анджелу и Найджела, которые сидели рядышком, тесно прижавшись друг к другу, склоненные над брошюрой в алом переплете.

— Из того, что вам рассказывали сегодня, можно ли сделать вывод, что мисс О'Каллаган симпатизировала этим взглядам? — спросил он.

На другом конце Провода Фокс задумчиво высморкался.

— Да нет… непохоже. Нина, горничная, думает, что леди пытается повлиять на него в противоположную сторону. Она считает, что сэра Дерека хватил бы удар, кабы он знал, что делается у его сестры.

— В высшей степени вероятно. Вы проделали кучу работы, Фокс. Какой успех вы имеете у дам!

— Я чувствую себя вполне в своей тарелке, когда я на кухне или под лестницей, — просто ответил Фокс. — А кухарка оказалась очень милой женщиной. Это все, сэр?

— Все, если у вас нет больше сплетен. Увидимся позднее.

— Правильно, сэр. Оревуар.

— Пока, старый черт.

Аллейн вернулся в гостиную и повторил суть своей беседы с Фоксом.

— Может быть, вам удастся услышать что-нибудь про Гарольда Сейджа, задушевного друга мисс О'Каллаган, — сказал инспектор. — Может быть, он сам будет там сегодня вечером. Подождите, Батгейт, я только переоденусь. Через пять минут буду с вами. Попросите Василия найти такси и выпейте что-нибудь.

Он исчез в крохотной гардеробной, и они услышали, как он насвистывает прелестную мелодию на очень высоких нотах.

— Дорогая, — сказал Найджел, — все совсем как в старые добрые времена. Ты и я на тропе войны.

— Я не позволю тебе вляпываться в разные неприятности, — сказала Анджела. — В прошлый раз это случилось, ты же помнишь.

— Тогда я был настолько влюблен, что не мог думать.

— Вот как? Надо понимать, что положение в корне изменилось?

— Как ты можешь так говорить!

— Найджел… милый, сейчас не время для флирта.

— Нет, время.

Свист Аллейна лился в притихшую комнату. «Робин, милая пичужка, как живет твоя подружка», — насвистывал инспектор. Очень скоро он вернулся обратно, преобразившись до неузнаваемости: грязный подбородок, очень плохо сшитый затрапезный костюм, пальто — воплощение дешевого шика, кепка, ужасного вида шарф и остроносые штиблеты. Волосы под кепкой были счесаны вперед.

— Вот это да! — ахнула Анджела. — Я этого не вынесу — вы всегда такой ужасно элегантный и красивый!

К вящему веселью Найджела, Аллейн покраснел и впервые за все время их знакомства не нашел, что ответить.

— Неужели никто вам не говорил, инспектор, какой вы красивый? — невинно продолжала Анджела.