Энтони Беркли - Отравление в Уичфорде
— Вы репортер, сэр? — немедленно поинтересовалась горничная.
— Разумеется, нет, — с достоинством ответил Роджер. — Я специальный корреспондент "Дейли курьер".
— Извините, сэр, но миссис Аллен больше не принимает репортеров, сказала горничная и проворно закрыла дверь.
— Не в бровь, а в глаз! — задумчиво произнес Роджер. — Поэтому мы увольняем специального корреспондента и пригласим на помощь мистера Роджера Шерингэма. — И он снова нажал на кнопку звонка.
Увидев тех же двоих посетителей, служанка хотела без дальнейших слов захлопнуть дверь перед их носом, но Роджер ловко просунул ногу между дверью и косяком.
— Не будете ли вы гак добры передать миссис Аллен вот эту карточку, сказал он с важным видом. — Наверное, я ввел вас в заблуждение. Миссис Аллен мое имя известно.
Он не прибавил, что миссис Аллен с ним не знакома, но, по счастью, горничная не входила в такие тонкости.
— Если вы минуту подождете, я доложу о вас миссис Аллен, — сказала она и скрылась.
— Да, добропорядочному человеку нельзя отказать, заметил Роджер фотографу. — Если миссис Аллен и сейчас откажется видеть меня, я переоденусь Санта-Клаусом и спущусь прямо в ее гостиную по каминной трубе.
По счастью, этого пути удалось избежать. Через минуту горничная вернулась и сказала, что миссис Аллен примет их и не угодно ли им проследовать за ней. Они проследовали и вошли в большую, полную воздуха гостиную, обставленную со вкусом и строго выдержанную в серо-лиловой гамме. В камине весело потрескивал огонь.
Роджер с интересом оглянулся по сторонам.
— Если эту комнату обставляла по своему желанию хозяйка, — заметил он, а не наемный дизайнер из мебельного магазина, го о встрече с этой леди пожалеть не придется. И я совсем не удивлюсь, Александр, если разница между миссис Аллен и черным бельем в чересчур натопленном будуаре такая же, как между грубыми башмаками, попирающими вересковую пустошь, и шелестом шелкового платья на паркете бального зала.
В эту минуту леди вошла в гостиную, и, обернувшись, Роджер поздравил себя с безошибочностью своего прогноза. На мгновение он так возликовал, что не сразу разразился привычно многословной и самоуверенной речью. Миссис Аллен было на вид от тридцати пяти до сорока. Высокая, гибкая, она держалась с таким полным изящества достоинством, что даже простое черное платье не могло пригасить ее очарования. У нее были классически правильные черты лица. Удивительно синие глаза смотрели на Роджера несколько озабоченно.
— Мистер Шерингэм? — осведомилась она. — Не думаю, но…
— О нет, — поспешно ответил Роджер, — до этого я не имел удовольствия быть с вами знакомым, миссис Аллен, но я подумал, что, если пошлю свою визитную карточку, вы, может быть, вспомните какую-нибудь из моих книг (при условии, конечно, что вы что-нибудь читали, хотя просто Удивительно, сколь многие не читали ничего!) и она послужит мне средством для формального представления.
Миссис Аллен слегка улыбнулась, скорее из долга вежливости, а не потому, что услышала в словах Роджера каюте-то юмористические нотки.
— Вы — писатель Шерингэм? — спросила она спокойным ровным тоном.
— Да.
— Я конечно читала один или два ваших романа. По какой причине вы пожелали меня видеть, мистер Шерингэм?
Она не села сама и не пригласила сесть своих гостей. Ее холодная сдержанность ясно давала понять, что Роджеру будет трудно удержать бразды разговора в своих руках.
— В сущности, вы, конечно, можете решить, что я проник к вам в дом обманным путем, — начал он, обворожительно улыбаясь, — по, видите ли, газета "Дейли курьер" сделала мне честь, послав сюда на несколько дней в качестве специального корреспондента из-за дела Бентли, и я хотел узнать, не согласитесь ли вы ответить на некоторые мои вопросы. Я, разумеется, не стану…
— Извините, мистер Шерингэм, — прервала его миссис Аллен ледяным тоном, жесткость которого любопытным образом контрастировала с ее прирожденным величавым спокойствием. — Я с самого начала отказалась давать какие-либо интервью и, опасаюсь, что не смогу сделать исключение и для вас.
И, не теряя времени далее, она подошла к камину и нажала кнопку звонка.
— Прекрасная погода сегодня, не так ли? — безмятежно спросила она. — Я всегда считала, что ранней осенью выпадают самые лучшие дни в году.
— Да, по вечера становятся короче, — пробормотал Роджер, машинально отдавая дань общепринятым банальностям.
Две минуты спустя Роджер и Алек уже шагали по короткой подъездной аллее к дороге. Неестественной скованностью движений они напоминали двух школьников, которых еще может видеть око школьной учительницы. Об этом Роджер тоже подумал.
— Из-за этой замечательной леди я чувствую себя так, словно мне всего три года, — сказал он с нескрываемым, хотя и невольным восхищением. Роджер всегда был справедлив. Любой человек, который способен был заставить его почувствовать себя трехлетним малышом, вызывал у него восторг. И в данном случае восторг был самой высшей пробы, о чем он нисколько не жалел.
— А у меня она вызвала такое ощущение, будто я самый отпетый дурак, заметил фотограф.
— Да, это наше интервью нельзя назвать удачным, хотя я скорее бы предпочел эту даму ужасной крошке Сондерсон в любой день года, даже ранней осенью. Миссис Аллен относится к тому редчайшему образцу истинной леди, перед которой я снимаю шляпу. Какая ледяная выдержка! Бедному старому Шерингэма не удалось отколупнуть ни малейшего кусочка льда. Она отшвырнула пас как пару гнилых яблок, и надо только удивляться тому, что не в мусорное ведро.
Алек внезапно хохотнул и откровенно признался:
— Должен сказать, мне приятно видеть, как ты иногда тоже получаешь по шее, Роджер.
— Ты — невоспитанная, мстительная шавка, Александр, — мило улыбнувшись, ответил Роджер. — Пожалуйста, постарайся не давать выхода своим низменным инстинктам.
Они в молчании прошли через ворота и автоматически повернули направо.
— Но можно ли назвать это интервью неудачным? вдруг спросил Роджер. Что мы хотели услышать? Голос, вопиющий в пустыне? Нет. Голос, звучащий в гостиной миссис Аллен? Но мы его услышали. Иначе говоря, нам повезло. Дело не в том, что мы лицезрели ее так недолго. А в том, что мы вообще ее видели. Мы решили во что бы то ни стало получить личное впечатление от этой леди, не так ли? Ну что ж, я теперь абсолютно уверен, что такое личное впечатление получил, а ты?
— И двух минут оказалось для этого достаточно, — подтвердил Алек. — Что ты о ней думаешь?
Роджер призадумался.
— Эта миссис Аллен, — начал он с осторожностью, женщина с необыкновенно сильным характером и решительная. По моему скромному мнению, если ее спровоцировать, она будет capable de tout[10]. Я выразился по-французски, — добавил он, — так как это звучит гораздо деликатнее, чем если грубо заявить, что она способна на Убийство, буде понадобится, — а мне ужасно не хотелось бы выражаться с грубой прямолинейностью.
— Но будь я проклят, если могу представить, что такая Женщина способна на убийство, — решительно возразил Алек.
— Это потому, — мягко упрекнул его Роджер, — что ты продолжаешь видеть только очаровательную внешность и совершенно не замечаешь потаенные и бурнокипящие чувства. Для чисто повседневной работы, констебль Грирсон, вы годитесь отлично, чтобы, например, разузнать, кто спер метлу из привокзального зала ожидания, но на фоне великих сыщиков, которые работают в высших сферах человековедения, вы только белое пятно.
— Ух ты! — кратко ответил на это констебль Грирсон.
— А теперь, — таинственно сообщил Роджер, поворачивая налево, — мы навестим мисс Мэри Блауэр. Будем надеяться, что в этих палестинах нам повезет больше.
Глава 15
Прием у мисс Блауэр
Мисс Блауэр оказалась легкой добычей. Уильям Бентли все еще проживал в доме своего покойного брата, и, как это предвидел Роджер, большая часть домашнего персонала оставалась еще при нем, — разумеется и Мэри Блауэр, к особе которой Роджер и Алек получили доступ в тот же момент, как она открыла дверь.
— Как замечательно, — сказал Роджер, широко улыбаясь. — Мисс Блауэр, я представляю газету "Дейли курьер" и буду вам очень признателен, если вы позволите обменяться с вами парой слов.
— О, так вы газетные джентльмены! — ответила мисс Блауэр, вздернув голову. — От вас одни только мучения, чес-слово. А я-то думала, что вы со мной уже все покончили.
В то же мгновение, как она вздернула голову, Роджер понял, с кем имеет дело. То была хорошо сложенная девушка с грубовато-смазливым продолговатым лицом, широкоскулая, большеротая, с искоса поставленными глазами. Такая внешность в большинстве случаев свидетельствует об абсолютном отсутствии нравственного чувства. Этот тип лиц часто встречается в низших слоях англо-саксонского населения. Семь из десяти женщин с такой внешностью прохаживаются по вечерним улицам Лондона с определенной целью, и Роджер сразу понял, что Мэри Блауэр, поступив в прислуги, ошиблась в выборе призвания — хотя уже и вступила на путь исправления ошибок.
