Лилиан Браун - Кот, который любил Брамса
– Не больше обычного. Полностью это дело невозможно остановить.
– А и не хотят останавливать. – снова вмешалась Лори. – Заключенных, которые употребляют наркотики, легче контролировать. Вот с алкоголиками справляться непросто.
Стукнула дверца машины.
– Кто-то от шерифа, – вскочил Ник. Квиллер последовал за ним.
– Вам нравится кепи, которое носит помощник шерифа? – повернулась Лори к Розмари. – С двумя маленькими кисточками спереди? С удовольствием носила бы такое.
ТРИНАДЦАТЬ
Когда зазвонил телефон, Коко и Юм-Юм сидели на шкуре белого медведя и умывались, съев утреннюю банку крабов. Розмари на кухне собиралась поставить индейку в печь. Квиллер на веранде пил третью чашку кофе, и тут кухонный шкаф издал приглушенное «дзин-дзин-дзин».
Квиллер пытался собраться с мыслями. Мёртвый кролик был самой трудной частичкой мусвиллской головоломки. Зато слова Ника о сбежавшем заключенном успокоили журналиста, подтвердив, что он, Квиллер, всё ещё в состоянии отличить человеческое тело от автомобильной шины. Теперь было ясно, что именно эти тайные перевозки, а вовсе не поиски затонувших сокровищ побудили Бака затеять частное расследование и тайна его убийства будет раскрыта если отыскать хладнокровного перевозчика. Для него (или неё, как сказала Лори) убийство стало делом привычным.
У Квиллера не было возможности узнать, какие улики полиция отыскала в опилках или как продвигается следствие. Работая в «Дневном прибое», он мог рассчитывать на помощь полицейского репортёра, но здесь, в Мусвилле, он был чужаком, который поднимал шум из-за охотящейся совы, мёртвого кролика или попавшегося на рыболовный крючок трупа. В одном он не сомневался: в тумане звучал тот же голос, что и на кассете. Если бы он нашёл обладателя этого голоса в Мусвилле, следствие получило бы полезную информацию. Однако наговоренное на кассету не имело ничего общего с обдуманным намерением утопить человека.
На веранде появилась Розмари.
– Тебя к телефону, Квилл. Это мисс Гудвинтер.
Он тут же вспомнил о духах и ямочках, но приятные воспоминания улетучились, как только он услышал серьезный голос адвоката.
– Да, мисс Гудвинтер… Нет, радио у меня не включено… Нет! И как сильно?.. Ужасно! Не может быть… Что сделали? Я могу чем-нибудь помочь?.. Да, конечно. Немедленно. Где мы встретимся?.. Примерно через час.
– Что случилось? – спросила Розмари.
– Плохие новости. Тётя Фанни ночью упала с лестницы.
– О Квилл! Какой ужас! Она… Это же для неё смертельно! Она жива?
Он покачал головой:
– Том нашёл её утром у подножия лестницы. Мертвой. Бедная тётя Фанни! Она была такая энергичная, с молодой душой. Так любила жизнь. Никогда не жаловалась на возраст.
– И такая щедрая. Подумать только – подарила мне стаффордширский кувшин! Он, несомненно, очень ценный.
– Пенелопа просила, чтобы я встретился с ней как можно скорее в доме Фанни. Надо кое-что обсудить. Тебе нет нужды ехать со мной, но я буду очень благодарен, если ты поедешь.
– Конечно поеду. Только суну индейку обратно в холодильник.
Прежде чем уехать в Пикакс, Квиллер запер все окна, затворив внутренние ставни, чтобы никто не смог увидеть кошек, и закрыл обе двери, чтобы кошки не могли выбраться на веранду.
– Вы уж простите меня, ребятки, – сказал он, – но это единственный способ обеспечить вашу безопасность. Кто бы мог подумать, – обратился он к Розмари, – что в таком месте потребуются меры предосторожности? На следующей неделе уеду отсюда. Пожалуй, после смерти тети Фанни меня попросят освободить её домик. Об этом адвокат, наверное, и хочет поговорить со мной.
– Хорошо бы, если так.
– Да, прямо-таки идеально – никаких осложнений. Но простая жизнь на природе оказалась совсем не так проста. Ну и почешут об меня языки, когда я появлюсь в пресс-клубе. Дурацким шуткам не будет конца.
Когда они подъехали к каменному дому, Том работал во дворе, но даже не поднял головы и не помахал, как обычно, рукой.
Дверь открыла Пенелопа, и Квиллер представил ей свою спутницу:
– Это Розмари Уайтинг. Мы оба потрясены случившимся.
– Мы только вчера обедали с ней, – сказала Розмари, – и она была как огурчик.
– Никто бы не подумал, что ей через месяц девяносто, – согласилась мисс Гудвинтер.
– Это случилось здесь? – показал Квиллер на парадную лестницу.
Пенелопа кивнула:
– Да. Здесь, Она скатилась с самого верха, а при её хрупкости… У неё иногда случались обмороки, и мы с Алексом советовали ей перебраться в дом поменьше, одноэтажный, но убедить её было невозможно. – Она беспомощно пожала плечами. – Хотите чашку чаю? Я нашла в кухне пакетики с чаем.
– Давайте я займусь чаем, а вы поговорите, -предложила Розмари.
– Большое спасибо, мисс Уайтинг, – согласилась Пенелопа. – Мы будем в оранжерее.
Они прошли в комнату с высокими стеклянными дверями, где вдоль стен стояли кадки с каучуковыми деревьями и огромное кресло-качалка, которое так любила тётя Фанни.
– Она называла эту комнату солярием, – вспомнил Квиллер.
Пенелопа позволила себе сдержанную улыбку.
– Когда она вернулась сюда, прожив много лет на Восточном побережье, то изо всех сил старалась скрыть свою образованность и утонченность. Пыталась разговаривать как старенькая бабушка, хотя мы прекрасно знали, что она совсем не такая… Я утром позвонила Алексу в Вашингтон, и он велел связаться с вами как с ближайшим родственником. Он не сможет вернуться раньше субботы.
– Мы с Фанни не родственники. Она была близкой подругой моей матери, и всё.
– Но она называла вас племянником и относилась к вам с нескрываемой любовью и восхищением, мистер Квиллер. Других родственников у неё нет. – Юристка открыла свой портфель. – Наша фирма вела все её дела, даже занималась перепиской, чтобы оградить её от писем с оскорблениями и просьбами дать денег. Она вручила нам запечатанный конверт с последними распоряжениями. Никаких пышных похорон, никаких визитов и официальных церемоний, кремация. «Пустячок» готовит на завтра некролог на целую страницу, а в субботу по ней отслужат панихиду в церкви.
– Она принадлежала к какой-то церкви?
– Нет, но делала ежегодные взносы во все пять мусвиллских церквей; поминальная служба пройдёт, наверное, в самой большой. Её многие захотят проводить, люди соберутся со всего Мусвилла.
Во время разговора то и дело звонил телефон.
– Я не беру трубку, – пояснила Пенелопа. – Это просто любопытствующие. Все официальные звонки пойдут в контору.
– А как же местная «политика открытых дверей»? – поинтересовался Квиллер. – Разве вы не позволите желающим войти в дом?
– Тому приказано выпроваживать посетителей, Тут Розмари принесла чай, и разговор переключился на добрые воспоминания. Пенелопа показала любимую качалку Фанни. Квиллер помянул её склонность к экстравагантным нарядам. Наконец он проговорил;
– Кажется, вы обо всем позаботились, всё предусмотрели. Вы уверены, что мы ничем не можем помочь?
– Алекс сказал, я должна обсудить с вами ещё один маленький вопрос. – Она выдержала паузу. – У нас нет завещания Фанни.
– Что? Владея таким огромным состоянием, она не написала завещания? Быть этого не может!
– Мы уверены, что существует собственноручно написанное завещание. Она настаивала на том, чтобы оно оставалось у неё, хотела сохранить его в тайне.
– Такой документ имеет законную силу?
– В нашем штате – да… если он написан её собственной рукой, есть подпись и дата. Свидетелей не требуется. Она хотела, чтобы это было сделано именно так, и никто не осмеливался спорить с Фанни. Естественно, мы проконсультировали её, в какой форме составить документ, чтобы в дальнейшем избежать юридических осложнений. Местонахождение завещания она должна была указать в письме, но к сожалению…
– И что же теперь?
Пенелопа с надеждой взглянула на Квиллера:
– Нам ничего не остаётся, как найти её завещание.
– Найти? Так вот чего вы хотите от меня!
– А вы решительно против?
Квиллер посмотрел на Розмари, та энергично закивала:
– Фанни вчера показала мне весь дом, не думаю, что это будет очень трудно.
– Позвоните мне в контору, если возникнут какие-нибудь затруднении, – сказала Пенелопа. – И не подходите к телефону, от него одно беспокойство.
Когда Квиллер и Розмари остались одни, журналист повернулся к приятельнице:
– Ну хорошо! Если ты считаешь, что это так просто, с чего начнем?
– В библиотеке есть большой письменный стол, в гостиной на втором этаже – ещё один, маленький. Добавь старинный сундук в спальне.
– Ты потрясающая женщина! Всё замечаешь. Но тебе не приходило в голову, что они могут оказаться запертыми?
Она сбегала на кухню и вернулась с целой пригоршней маленьких ключей.
– Они лежали в фарфоровом чайнике, в котором я заваривала чай. Почему бы тебе не начать с библиотеки? А я тем временем пороюсь в сундуке.
