Лилиан Браун - Кот, который любил Брамса
– Вполне.
– А об убийстве она сказала: тот, кто играет с огнём, рискует обжечься, а потом употребила очень грубое выражение. Я пришла в ужас.
Квиллер улыбнулся в усы. Он вспомнил, что Розмари очень легко «приходит в ужас».
– Такая милая старая дама, – продолжала Розмари. – Где она набралась подобных слов?
– Вероятно, в Нью-Джерси.
Рассказывать можно было ещё о многом: библиотека из четырёх тысяч переплетенных в кожу и непрочитанных томов; четыре шкафа с экзотическими нарядами тети Фанни; коллекция стаффордширской керамики в комнате для завтрака, предмет зависти трех крупнейших музеев; старинное серебро в столовой…
– Стоп! – воскликнула Розмари, когда они подъехали к индюшачьей ферме, – Пойду посмотрю, нет ли у них разделанной индейки. Тогда я тебе приготовлю её перед отъездом.
Квиллер въехал во двор, остановил машину рядом с неизбежным синим грузовиком.
– Только побыстрей. Уже скоро семь.
Возле рядов птичьих клеток стоял металлический сарай с табличкой на дверях: «Оптовая и розничная продажа». Внутри кто-то ходил.
Розмари влетела в сарай и ровно через две минуты выскочила обратно с объёмистым пакетом в пластиковом мешке. На ней, что называется, лица не было.
– Увези меня отсюда, пока меня не вырвало, – потребовала Розмари; бросив пакет на заднее сиденье, – Вонь там невероятная!
– А почему на индюшачьей ферме должно пахнуть как в розарии?
– Можешь не рассказывать мне о птичниках, – возмутилась Розмари. – Я выросла на ферме. Это что-то совсем другое.
До самого дома она была необычно молчалива.
– Я хочу переодеться до их приезда, – сказала она. – Такое ощущение, что на мне надето что-то красное.
Квиллер протянул ей ключ:
– Иди в дом и переодевайся. Я принесу птицу. Надеюсь, она влезет в холодильник.
Розмари поспешила к дому и вошла на веранду. Через мгновение раздался её отчаянный крик.
– Розмари! Что случилось? – бросился за ней Квиллер»
– Смотри! – показала она на запертую дверь.
С балки веранды свисала веревка, на которой болталось повешенное за шею маленькое животное…
– О боже! – простонал Квиллер. Он почувствовал приступ тошноты. – Это же дикий кролик! – изумлённо произнес он.
– Я сначала подумала, это Юм-Юм.
– Я тоже.
Кто-то застрелил маленького коричневого зверька, из тех, что грызли сосновые шишки около сарая, и сунул в петлю.
– Пройдись по пляжу и успокойся, Розмари, – велел Квиллер. – Я уберу его сам.
«Что это? Угроза? Предупреждение? – размышлял он. – Или просто чья-то дурацкая выходка?» Кто-то, пройдя лесом, поднялся на дюну и вышел на то место, за которым все время наблюдают кошки. Любой, кто захочет тайком подобраться к дому, изберёт именно этот путь.
Он оставил жалкий комочек меха висеть и вошёл в дом с другой стороны. Коко и Юм-Юм в чрезвычайном возбуждении выскочили ему навстречу, Коко рычал, Юм-Юм взвизгивала. Они видели злоумышленника со своего любимого подоконника. Слышали выстрел. Чувствовали присутствие мертвого животного.
– Если бы ты мог говорить! – воскликнул Квиллер, обращаясь к Коко.
Послышался шум приближающегося автомобиля, и Квиллер вышел встречать гостей. Выражение его лица было так серьёзно, что весёлая улыбка Ника тут же исчезла.
– Что-то случилось, мистер Квиллер? – Позвольте Показать вам кое-что, скажу прямо, весьма неприятное.
– Фу! Какая гадкая шутка! – воскликнул Ник. – Лори, иди сюда, посмотри!
Она ахнула:
– Бедный хвостишка! На мгновение мне показалось, что это одна из ваших кошек, мистер Квиллер.
Ник посоветовал позвонить шерифу.
– Где у вас телефон? Я позвоню ему сам. Не трогайте вещественное доказательство.
Пока Ник звонил. Лори, опустившись на четвереньки, мурлыкала над взволнованными сиамцами. Постепенно они стали откликаться на её успокаивающий голос и даже играть золотистыми волосами, которые она носила заплетёнными в две длинные косы и перевязывала синими ленточками.
Розмари подала на стол сырые овощи и йогурт, а Квиллер занялся напитками. Лори предпочла выпить виски.
– Осторожнее, малыш, – предупредил её муж, прикрыв рукой телефонную трубку. – Помни, что сказал тебе доктор.
– Я пытаюсь забеременеть, – объяснила она, – но пока у нас есть только котята.
Ник убрал телефон в кухонный шкаф.
– Всё в порядке. Шериф приедет. А я выпью бурбона, мистер Квиллер.
– Зовите меня Квилл.
Они сидели на веранде, наслаждаясь видом спокойного голубого озера. Коко, который вовсе не был склонен сидеть на руках, забрался к Лори на колени и уснул.
– После такой истории мне вовсе не хочется оставаться в Мусвилле, – вдруг заявил Квиллер. – Если я уйду из дома, а кошки останутся сидеть на окне, что помешает этому маньяку выстрелить через стекло? Случившееся может быть предупреждением. А вдруг он снова вернется?
– Или она, – тихо произнесла Лори,
Три удивлённых лица повернулись в её сторону, а Квиллер спросил:
– У вас есть какие-то основания заменить «он» на «она»?
– Я просто пытаюсь сообразить, кто это мог бы быть.
– Вы, вероятно, знаете всех в клубе «Дюны»?
– Моя жена знает всех клиентов своего почтового отделения, – гордо объявил Ник, – а также сколько марок они покупают и кто и откуда получает посылки.
– Я знаком с Хенстейблами и Данфилдами. А кто остальные?
Лори принялась считать по пальцам:
– Три пожилые пары. Адвокат из Центра. Дантист из Пикакса. Не ходите к нему: настоящий мясник. Два коттеджа продаются. Они стоят пустые. Ещё один сняли двое очень красивых мужчин. – Она бросила лукавый взгляд на мужа. – Кажется, это какие-то профессора, занимающиеся затонувшими кораблями. В доме, крытом кровельной дранкой, живёт школьный инспектор из Пикакса, а в том, что похож на лодку, – антиквар.
– Этот обманщик – перебил её Ник. – А как насчет владельцев «…ДА»?
– Этот дом выставлен на продажу. Они его потеряли. Теперь он принадлежит банку… Кстати, – повернулась она к Квиллеру, – владельцы домов на дюнах весьма обеспокоены их судьбой. Мисс Клингеншоен сказала, что, возможно, передаст эти земли в собственность округа для устройства парка. Для бизнеса Мусвилла это хорошо, а вот стоимость коттеджей на дюнах сразу упадет. Вы не знаете, что ваша тетушка собирается делать?
– Она мне не тетушка, – объяснил Квиллер, – я я понятия не имею, что написано в её завещании, но если вопрос когда-нибудь возникнет, я буду иметь в виду мнение здешней общественности. – Он налил всем по третьему бокалу. – По всей видимости, шериф так и не приедет. Он, наверное, думает, что я чокнутый. Прошлой ночью я звонил ему из-за совы, неделю назад сообщил о трупе в озере. Правда, все здесь, кажется, считают, что я принял за утопленника старую шину.
Ник резко повернулся к нему:
– Труп? Где вы…
– Я рыбачил, и он угодил мне на крючок. – И Квиллер, ободренный вниманием слушателей, подробно рассказал историю своих злоключений на «Минни К.».
– Какого числа это было? – спросил Ник. – Вы помните?
– В прошлый четверг.
– А голоса на другом судне… Вы отчетливо их слышали?
– Не каждое слово, но я слышал достаточно, чтобы разобраться, что там происходило. Мотор заглох, и они спорили, как его починить. У одного был высокий, резкий голос. У другого – его звали Джек – выговор, скажем так, типичный для британского рабочего.
Ник посмотрел на Лори. Та кивнула. Тогда он сказал:
– Англичан здесь всегда называют Джек. Так повелось ещё с тех времен, когда работали шахты. На прошлой неделе один из заключенных перелез через стену. Он говорит на кокни.9
Квиллер смотрел на него с изумлением и триумфом.
– Он пытался сбежать в Канаду! Кто-то перевозил его на другой берег – в тумане.
– Они всё пытаются убежать, – сообщил Ник. – Чистое самоубийство, но всё равно пытаются… Это между нами. Все знают об этом, но мы не хотим, чтобы такое попало в газеты. Вы же знаете, что такое пресса. Из каждой мухи делают слона.
– И часто у вас случаются побеги?
– Не чаше, чем в других местах. Бегут только на север, в Канаду. Такой бедолага платит местному морячку хорошие деньги, чтобы тот переправил его в Канаду, а когда судно отходит на несколько миль… плюх! Именно так, как вы рассказываете. Вода в озере ледяная, тело сразу идет на дно и уже никогда не всплывает.
– Невероятно, – отозвался Квиллер. – Это же убийства, поставленные на конвейер. И многие моряки этим промышляют?
– Судя по всему, только один, с хорошими связями внутри тюрьмы. Но пока его найти не удается.
– Или её, – тихо добавила Лори.
– Понятно. – Квиллер расправил усы. – Ни тел, ни улик, ни следов.
– Откровенно говоря, – вставила Лори, – не думаю, чтобы власти так уж сильно старались кого-нибудь поймать.
– Не говори лишнего, – оборвал её муж.
– А как в тюрьме с наркотиками? Употребляют? – поинтересовался Квиллер.
