Кот и мышь - Кристианна Брэнд
— Просто стыд! — сердито сказала она Дею. — Я сидела на скамейке и даже не пыталась подслушивать, но этот назойливый болван...
— Стоять на страже у окна — одна из обязанностей полицейского, — заявил Чаки, снова подмигнув.
Карлайон вернулся в комнату с фотографией в руке. Дей Трабл, исполнив поручение, удалился. Чаки тут же приложил ухо к окну, но голоса звучали достаточно четко.
— Да, это моя малышка. — Женщина всплакнула. — Какая она здесь хорошенькая! А теперь...
— Вы убедились? — осведомился Карлайон. Тинка представила себе его презрительное выражение лица, когда он протянул руку и взял фотографию.
— Прощу прощения, — сказала женщина. — Но ведь меня тогда не было ни здесь, ни даже в Англии... А что мы знали о вас? Но она не желала ждать, не слушала советов, а я была так больна... — Катинка услышала щелчок замка сумки —• вероятно, женщина вытерла глаза и спрятала платок. — Ну, мне надо идти... Простите, что неправильно о вас судила.
— Вы уверены, что не хотите подождать и повидать ее? — спросил Карлайон. Дверь открылась, и Чаки быстро отскочил от окна, с беспечным видом усевшись на скамью рядом с Тинкой.
— Они выходят.
К своему ужасу, Тинка почувствовала, что также придает своему лицу беззаботное выражение. Карлайон вышел из-за угла дома, поддерживая женщину за локоть.
— Возможно, вы правы. Это было бы мучительно для вас обоих. А я не хочу ее волновать — даже если это приятное волнение... — Но зря сотрясал воздух — женщина ничего не слышала; ее взгляд был абсолютно пустым.
Вскоре они скрылись из виду. Если жизнь в «Пендерине» станет такой активной, подумала Тинка, то мисс Эванс стоит брать деньги за перевозку.
— Разве она не собиралась остаться и повидать дочь? — удивленно спросил мистер Чаки.
— Племянницу. Это тетя миссис Карлайон, которая воспитала ее.
— Значит, вы подслушивали, — усмехнулся мистер Чаки, вытягивая перед собой длинные ноги. — Что еще вы слышали? Я не смог ничего разобрать через дверь гостиной.
— Я не подслушивала, а просто дремала здесь и волей- неволей слышала кое-что. Ее интересовали деньги и имущество миссис Карлайон, поскольку та больше не в состоянии вести свои дела. Она сказала, что ее племянница была «состоятельной девушкой».
— Почему же она не расспросила саму миссис Карлайон?
— Возможно, она не знала, что миссис Карлайон здесь. — Тинка сразу же поправилась: — Хотя нет, знала — мистер Карлайон спросил, хочет ли она повидать племянницу.
Но мистер Чаки уже загорелся новой идеей.
— Любопытно! — воскликнул он, отмахиваясь от протестов Тинки. — Он спросил, но слышала ли она вопрос? Намеревался ли он, чтобы она его слышала? Какой заголовок, а? «Убитая горем мать ничего не знает...» Нет, она тетя... «Изуродованную девушку держат подальше от ее тети...»
Он снова стал валлийцем с головы до ног.
— Лучше бы вы предоставили заголовки вашим подчиненным, — холодно сказала Тинка. — Они просто чудовищны.
Но мистер Чаки был нечувствителен к критике. Он метнулся в дом, вскоре появившись с исцарапанными руками и скомканным клочком бумаги.
— Должно быть, мистер Карлайон бросил бумагу в огонь, но ее спас кот, а я спас ее от кота. — Он тщательно разгладил бумагу. — Вопросы и ответы! Во всяком случае, ответы — вопросы нам придется домысливать. Тут вы в состоянии мне помочь.
— Будь я проклята, если сделаю это!
— Тогда я должен буду заняться этим самостоятельно. — Чаки положил бумагу на колено. — «Во время несчастного случая делами вашей племянницы занимались ваши адвокаты». Ну, это достаточно ясно.
— Полагаю, мистеру Карлайону следовало получить доверенность, но, в конце концов, он ее муж. Только потому, что она была богата...
— О’кей, о’кей, — прервал Чаки. — Вы же не защитник в суде... «Я в этом не нуждался»... «Ее поверенные знали все обо мне, когда я женился на ней»... «Я был обеспечен, по крайней мере так же хорошо, как она»... Ха-ха! Тетушка думает, что он охотился за деньгами юной леди.
— Некоторые всегда предполагают худшее, — сказала Катинка.
— «Если вы сможете это доказать, я немедленно верну вам их»... «Вы только должны предъявить мне доказательство»... О чем шла речь?
Катинка напрягла память.
— Она заявляла права на некоторые вещи, находящиеся в доме — в том числе на зимний пейзаж Сислея{29}.
— Ха-ха! — снова воскликнул мистер Чаки.
— Хорошо бы вы перестали издавать эти нелепые возгласы! Вы похожи на одного из семи гномов.
Мистер Чаки не обратил на нее внимания.
— Должно быть, во время этой части вы говорили со мной и никто из нас ничего не слышал... «В Ирландии»... «В церкви Каслтаун-Берхейвена»... «Графство Корк»... Что все это значит?
— Каслтаун-Берхсйвен — местечко на побережье графства Корк в Ирландии. Возможно, там они поженились. Похоже, тетя сомневалась, были ли они женаты?
— Если она вырастила девочку, то почему не присутствовала на свадьбе?
— Вроде бы тогда она была в Америке. По ее словам, она написала племяннице, что та может временно пользоваться этими вещами, «покуда мы в Штатах».
— А разве девушка не прислала бы тете свадебные фотографии?
— Тетя была больна, — объяснила Тинка. — Очевидно, она заболела до несчастного случая, так как сказала, что он вызвал рецидив. А это произошло во время медового месяца. Вероятно, она болела, когда прибыли фотографии, и либо не видела их, либо забыла о них. — Катинка понятия не имела, зачем ей нужно обсуждать это с мистером Чаки. — Если что-нибудь из этого появится в прессе, — предупредила она, — я все расскажу о вас мистеру Карлайону!
Поистине этот человек был пятном на профессии журналиста!
На рассвете Тинку снова разбудил легкий стук пальцев по подоконнику. «Черт бы побрал его наглость! — подумала она. — Не буду обращать внимания! Пускай свистит!» Мистер Чаки почти сразу же приступил к этому занятию, насвистывая заключительный куплет «Всю ночь напролет»{30}, покуда Катинка не вскочила с кровати, потеряв терпение и накинув просторное неглиже миссис Лав, и не подошла к окну в праведном гневе. Чаки удобно устроился снаружи, сидя на парапете балкона.
— Вы
