Гай Бутби - Тайна доктора Николя (сборник)
— Может выйти крупная неприятность, — пояснил он, опасливо оглядываясь на дверь. — Если месье хотят, то я могу вывести их через боковой вход.
Я готов был последовать его совету, когда Бекингем неожиданно вмешался:
— Неужели мы уйдем и допустим, чтобы этих неосторожных людей убили? Что бы они ни сделали, они все же наши соотечественники, и мы должны помочь им.
— Если вы так думаете, то мы останемся, — сказал я, — только держитесь ближе ко мне.
Мы двинулись по направлению к двери и вышли из маленького придела, где осматривали росписи. Перед нашими глазами предстала следующая сцена: в дальнем углу мечети трое молодых англичан были плотно окружены взбешенной толпой арабов. Протолкавшись к ним, мы крикнули, чтобы они прокладывали себе дорогу к главному выходу. Но было уже поздно исполнять этот маневр. Кто-то выкрикнул несколько слов на арабском языке, и нас снова прижали к стене.
— Помощи ждать неоткуда! — воскликнул я. — Мы должны пробить себе дорогу!
Затем недолго думая я хватил ближайшего араба кулаком по подбородку и опрокинул его на пол. Двое его товарищей, подоспевшие на его место, оказались в том же положении, что и он. Мои товарищи не отставали от меня, и, к своему удивлению, я заметил, что молодой лорд действовал с большой ловкостью и энергией. Нападавшие не ожидали, видимо, такого отпора — они расступились и попятились к двери.
— Еще один рывок, и мы вытесним их! — крикнул я.
Один или два араба вытащили ножи, но пространство было слишком мало, чтобы они могли причинить нам какой-либо вред. Через несколько минут последний из арабов вылетел за дверь, которую мы немедленно заперли. Хотя мы и вытеснили врага, но по-прежнему находились в затруднительном положении: закрыв двери, мы оказались в роли заключенных. Трое из нас остались сторожить вход, а другие отправились отыскивать какой-нибудь способ выйти отсюда.
В одном из темных уголков мечети мы обнаружили нашего гида, но он казался настолько перепуганным, что нам пришлось пригрозить ему, чтобы он поскорее собрался с духом. Толпа снаружи становилась все нетерпеливее и многочисленнее. Ситуация приобретала критический характер. Снаружи доносились крики с требованием, чтобы мы открыли дверь, но, само собой разумеется, мы были не склонны исполнить это приказание. Я схватил гида за шиворот и, как следует встряхнув, сказал: «Вы должны постараться вывести нас отсюда, если не желаете через пятнадцать минут повиснуть на веревке».
Собрав свою обувь, мы двинулись за ним через маленькую дверку и вышли в небольшой дворик, окруженный высокой стеной. Мы должны были перелезть через нее, и как можно скорее. Но это было не так просто сделать. Я позвал наиболее сильного из трех туристов и попросил его прислониться спиной к стене. Встав ему на плечи, я кончиками пальцев почти доставал до гребня. Немного подпрыгнув, я ухватился за выступающий камень и с громадным трудом влез на верхушку стены. За мной последовали остальные, а затем мы общими усилиями втянули туда последнего нашего товарища.
Все это предприятие заняло гораздо больше времени, чем я думал. Каждую минуту я ожидал, что крики осаждающих раздадутся внутри мечети, но, по-видимому, двери были крепче, чем мы предполагали. Со стены мы перебрались на крышу соседнего дома, оттуда на крышу следующего и добрались таким образом до маленькой улочки, на которую благополучно спустились, предварительно убедившись, что на ней нет ни души. По указанию нашего проводника мы побежали по ней и, свернув налево, попали на ту улицу, по которой пришли к мечети. Через несколько минут мы были уже в европейской части города в полной безопасности. Здесь мы расстались с проводником и распрощались с тремя нашими незадачливыми соотечественниками, из-за которых оказались в этой переделке.
Пять минут спустя, когда мы с моим спутником проходили мимо казино, из открытой двери которого вырывались снопы света, я случайно обернулся назад, и мне вдруг показалось, что я увидел лицо доктора Николя. Я сделал несколько шагов в обратном направлении, но он исчез. Мы продолжили свой путь туда, где, по моим предположениям, должен был находиться порт. Прошло добрых четверть часа, прежде чем я начал сомневаться в правильности избранного пути. Мы оказались в одной из самых подозрительных частей города. Улицы становились все у´же и грязнее, и через несколько минут я убедился, что мы безнадежно заблудились.
— Как глупо было с моей стороны не взять проводника! — воскликнул я.
Едва я успел это сказать, как увидел идущего навстречу нашего гида. Радость, которую я испытал при его появлении, помешала мне заметить подозрительную улыбку, мелькнувшую на лице этого человека. Я дал ему адрес, и мы отправились в совершенно противоположную сторону. Из одной темной и грязной улицы мы переходили в другую. Когда мы шли по какому-то переулку, я внезапно почувствовал, как вокруг моего горла обвилась тонкая веревка, и потерял сознание.
Глава XXIV
Не знаю, сколько времени я пробыл в беспамятстве, но когда пришел в себя, то увидел, что нахожусь в абсолютной темноте. Что-то сжимало мою шею. Ощупав это что-то, я, к величайшему своему изумлению, убедился, что это был железный ошейник, прикрепленный к стене толстой цепью. Я вытащил коробку спичек и при слабом свете заметил, что нахожусь в маленькой комнатке. Справа от меня была дверь, а в противоположной стене — защищенное толстой решеткой окно. Спичка потухла. В этот самый момент из противоположного угла комнаты до меня донесся слабый стон. Чиркнув второй спичкой, я разглядел человека, лежавшего на полу, и тут же узнал в нем Бекингема. Молодой лорд, по-видимому, еще находился в беспамятстве, поскольку не ответил, когда я его окликнул. Моя последняя спичка догорела, и я вынужден был дожидаться рассвета, чтобы продолжить свои исследования. Время тянулось бесконечно долго. При первых проблесках дня я убедился, что комната была еще меньше и мрачнее, чем показалась мне в первый раз. Мой спутник находился в таком же положении, что и я. Я не мог видеть, что делалось снаружи, и потому напряг слух. Сначала до меня донесся крик петуха, потом лай собаки и шаги какого-то прохожего. Бекингем зашевелился и открыл глаза.
— Где мы и что с нами, мистер Гаттерас? — спросил он слабым голосом, когда его взгляд упал на меня.
— Это я тоже очень хотел бы знать, — ответил я, — мне известно только, что мы в Порт-Саиде, но где именно, понятия не имею. Ясно также и то, что нас предали. Как вы себя чувствуете?
— Совершенно обессилевшим. У меня ужасно болит голова. Я ничего не понимаю. Что вы хотите сказать словами «нас предали»?
— Лорд Бекингем, — сказал я, — должен признаться вам, что я чувствую себя в известной степени виноватым.
Я в нескольких словах рассказал юноше о событиях последних двух недель: о моих подозрениях относительно Бакстера, о встрече с Николя и о путешествии в Плимут, наконец, о моих предположениях относительно того, что его морская болезнь была результатом систематического отравления со стороны Бакстера.
— Но какова же цель всего этого? — воскликнул молодой лорд.
— При всем своем желании я не могу ответить вам на этот вопрос. Нам приходится констатировать факт.
Мы замолчали. Бекингем был слишком слаб для того, чтобы поддерживать разговор. Но вдруг он поднял голову и опять взглянул на меня.
— Но вы все-таки не должны винить себя, мистер Гаттерас. Вы действительно ничего не могли сделать, чтобы изменить создавшееся положение. Давайте лучше подумаем, как нам выйти из этой неприятной ситуации.
— Сомневаюсь, что мы можем что-нибудь предпринять в этом отношении. Ведь мы не способны сдвинуться с места, — ответил я.
— Постойте, — воскликнул Бекингем, — что это такое в стене около ваших ног? Похоже на конец трубы. Может быть, она выходит на улицу и нам удастся таким образом дать знать о себе?
Он бросил мне стебель камыша, который валялся возле него, и я попробовал просунуть его в отверстие, но вскоре убедился, что труба изгибается, а значит, не было никакой надежды пропихнуть через нее записку. Внезапно послышались тяжелые шаги, щелкнул замок, и дверь отворилась. Перед нами стоял высокий человек с седыми волосами и лицом, изрытым оспой. Я сразу узнал в нем того субъекта, о котором мне писала моя невеста.
— С добрым утром, джентльмены. Надеюсь, вы хорошо спали, — сказал он с нескрываемой издевкой.
— Что это значит, мистер Прендергаст? По какому праву вы нас задержали? Немедленно освободите нас. Вы ответите перед нашим консулом за нанесенное нам оскорбление!
На секунду он, казалось, был поражен тем, что я знаю его имя, но быстро оправился.
— Не думаю, что я должен давать вам какие бы то ни было объяснения, — ответил он с высокомерным видом.
— Что это значит?
