Найо Марш - Убийство в частной клинике. Смерть в овечьей шерсти (сборник)
– Нет в нем стержня! – сердито повторял он. – Слабак!
Подходили новые люди. Некоторые были похожи на чернорабочих, но большинство принадлежали к ненавидимому коммунистами классу буржуазии. Найджел и Анджела заметили, что Аллейн кивает на них своему мрачному приятелю. Тот несколько мгновений не сводил с них глаз, а затем разразился оскорбительным хохотом. Вскоре Аллейн присоединился к ним.
– Пришла моя приятельница, – тихо произнес он. – Та высокая женщина в красной шляпке.
Найджел и Анджела повернули головы к двери. Лицо высокой женщины в пенсне было таким же красным. На лице застыло выражение привычной свирепости. Она оглядела зал и решительно направилась ко второму ряду стульев.
– Вперед, – прошептал Аллейн. – Помните, вы прибыли из графства О’Каллагана, но родом не оттуда.
Молодые люди прошли по центральному проходу и сели рядом с медсестрой Бэнкс. Та достала моток серой шерсти и принялась вязать.
– Клод, ты когда-нибудь испытывал подобные чувства? – громко спросила Анджела.
Найджел подавил легкое раздражение.
– Превосходный опыт, Пиппин, – ответил он и почувствовал, как его спутница содрогнулась.
– Интересно было бы узнать, кто есть кто, – продолжила она. – Мы так ото всех оторваны. Здешние товарищи занимаются настоящим делом, а мы и имен-то их не знаем. Вот бы посмотреть на мистера Баркера.
– Боже правый, я просто взбешен! – воскликнул Найджел. – А еще называемся свободной страной. Ничего себе, свободная!
Сидящая рядом с Бэнкс Анджела не решалась по-смотреть в ее сторону, только слышала, как споро щелкали спицы медсестры.
– Как ты считаешь, мы когда-нибудь сумеем достучаться до старой доброй английской деревни? – предприняла она новую попытку.
– Ах эта старая добрая английская деревня – такая старомодная и старорежимная. Одним словом, типично английская. Нет, не достучимся. Разве что зарядом динамита! Черт, вот бы увидеть, как грохнет!
– И начнется великий плач…
– Ага, по сэру Дереку Кровавому О’Каллагану.
Оба громко рассмеялись, но Анджела сразу же умолк-ла.
– Тихо. Надо быть осторожнее. – Она нерешительно покосилась на Бэнкс. Та улыбалась. – Интересно, он уже здесь?
– Кто?
– Какаров.
– Смотри, кто-то поднимается на сцену.
– Клод! Неужели это он?
Восклицание прозвучало настолько анекдотично, что Анджела тут же о нем пожалела и вздохнула с огромным облегчением, услышав твердый баритон мисс Бэнкс:
– Товарищ Какаров пока не приехал. Это товарищ Робинсон.
– Большое спасибо, – расцвела Анджела. – Мы не здешние, никого не знаем, но нам жутко интересно.
Бэнкс снова улыбнулась.
– Понимаете, – продолжила Анджела, – мы приехали из дорсетской глухомани, где все умерло примерно в то же время, что и королева Анна.
– Графства зачахли, – кивнула Бэнкс. – Но на севере наблюдаются признаки возрождения.
– Да! – энергично воскликнул Найджел. – Я так и думаю, что возрождение придет с севера.
– Надеюсь, вы не слишком шокированы тем, что мой приятель только что сказал об О’Каллагане? – забросила удочку Анджела.
– Шокирована? Нет, – усмехнулась медсестра.
– Видите ли, мы из того же места, что его семья, и сыты по горло одним его именем. Совершеннейший феодал – представить не можете.
– Но как только подходят выборы, – подхватил Найджел, – люди, как малые дети, идут и снова голосуют за сэра Дерека.
– Больше не будут.
Остальные стулья в их ряду заняла компания, сразу затеявшая серьезные и кровожадные разговоры. Они не обращали внимания ни на кого. И Найджел продолжал подъезжать к Бэнкс.
– Что вы думаете по поводу дознания? – осторожно поинтересовался он.
Медсестра медленно повернула голову и посмотрела на него.
– Ничего не думаю. А вы?
– Лично мне оно показалось каким-то странным. Такое впечатление, будто полиции что-то известно. Но кто бы ни был человек, у которого хватило духу прикончить О’Каллагана, я считаю, он – народный герой. И плевать мне, кто обо мне что подумает, – с вызовом добавил он.
– Вы правы! – воскликнула Бэнкс. – Нельзя вылечить укус собаки, не сделав прижигания. – Она так естественно воспользовалась профессиональным сравнением, что Найджел решил: это ее обычный аргумент в спорах. А Бэнкс продолжила слегка изменившимся тоном: – Но все же не думаю, что кто-то вправе, если бы даже захотел, присвоить себе честь этого акта в защиту свободы. Произошел несчастный случай – удачный несчастный случай.
Ее руки дрожали, и спицы щелкали друг о друга. Глаза были широко раскрыты, зрачки расширены.
«Что ее так возбуждает?» – подумала Анджела.
– Гиосцин, – произнес Найджел. – Ведь именно этим средством воспользовался Криппен [12] ?
– Вроде бы да, – ответила Анджела. – Если не ошибаюсь, гиосцин еще называют поверхностным наркозом?
Она выжидательно замолчала, но Бэнкс ничего не сказала. Вошел молодой человек и сел перед ними. Он выглядел образованным и мог бы показаться симпатичным, если бы покороче стриг свои светлые кудри.
– Не знаю, – покачал головой Найджел. – Я же не химик. Кстати, о химиках: хорошо бы повидать того малого, Гарольда Сейджа, если он здесь.
– А как его найти? Нам ведь не сказали, как он выглядит. – Анджела посмотрела на медсестру. – Вы не могли бы нам помочь? Здесь присутствует один джентль-мен, который знаком с нашим другом. Его зовут Гарольд Сейдж, он фармацевт. И вот мы подумали, если бы можно было…
Молодой человек повернулся и одарил Анджелу улыбкой.
– Прошу прощения, – гортанно протянул он. – Ваше желание исполнилось. Ми-еня зо-овут Гарольд Си-идж.
Удивительные выходки фармацевта
Ночь со вторника на среду
Сказать, что Найджел и Анджела были удивлены этим заявлением, значило бы вообще не передать глубины их потрясения. От изумления у них открылись рты, поползли на лоб глаза. И, как говорится, похолодело в животе. А мистер Сейдж продолжал фальшиво улыбаться. Показалось, что прошло не менее трех минут, прежде чем они сумели прийти в себя.
– Надо же! Вот потеха! – воскликнула Анджела.
– Удивительно, – откликнулся Найджел. – Что называется, повезло.
– Точно, – кивнула она.
– Мне показалось, я слышал, как кто-то всуе упоминает мое имя, – игриво произнес Сейдж.
– Я как раз собиралась вас познакомить, – сказала Бэнкс.
Анджела и Найджел настолько растерялись, что совершенно забыли о медсестре. Сейдж покосился в ее сторону и снова обратился к собеседникам:
– И кто же наш общий друг?
Анджела и Найджел лихорадочно соображали. Может, рискнуть назвать Марка Баркера? Его имя значилось на красной обложке книги. Он владеет магазинчиком. Сейчас в тюрьме. Это все, что они знали о товарище Баркере. Предположим…
Найджел сделал глубокий вдох и подался вперед.
– Это… – начал он.
– Товарищи! – раздался чей-то грозный голос. – Начинаем митинг пением «Интернационала».
Они изумленно повернулись к сцене. Там, лицом к публике, стоял бородатый мужчина в русской косоворотке. Прибыл товарищ Какаров.
Собравшиеся в зале товарищи немедленно устроили невообразимый шум. Пунцовые от пережитого напряжения, Анджела и Найджел дали знаками Сейджу понять, как огорчены, что прервана их беседа. Тот скорчил ответную гримасу и, встав по стойке «смирно», пронзительным голосом включился в хор исполнителей «Интернационала».
Когда они впоследствии обсуждали митинг с инспектором Аллейном, то из первой половины речи товарища Какарова не сумели вспомнить ни одной мысли. Крупный славянин с красивым голосом и коротким «ежиком» на голове. Это все, что они запомнили. А когда приятный голос взлетел до будоражащего вопля, сумели испуганным шепотом обменяться репликами.
– Давай смоемся?
– Нельзя. Не сейчас.
– Когда? Потом?
– Да. Теперь будет очень подозрительно.
– Почему?
– Тсс… Я сейчас…
– Тише…
Они посмотрели друг на друга. Найджел с ужасом понял, что Анджела вот-вот рассмеется. Он сделал ей страшное лицо, а затем сложил руки и, приняв заинтересованный вид, стал сверлить глазами товарища Какарова. К несчастью, его физиономия показалась Анджеле настолько смешной, что она почувствовала, что с ней вот-вот случится истерика. Ее охватила паника, похолодело внутри, екнуло сердце, но при этом распирал смех.
– Заткнись, – шепнул ей Найджел. И, не оценив обстановки, пнул ногой.
Стул Анджелы дрогнул; она оглянулась и заметила среди сосредоточенных лиц лицо внимательно наблюдавшего за ней мужчины. Это был тот самый человек, с которым разговаривал Аллейн перед началом собрания. В горле от подступающего смеха больше не першило – оно моментально пересохло. Ничто в окружающем больше не казалось забавным. Анджела надеялась, что никто не заметил ее состояния. Бэнкс смотрела только на Николаса Какарова и время от времени с видом полного одобрения восклицала: «Правильно! Правильно!» Сейдж сидел к ним спиной. Анджела успокоилась и устыдилась собственного страха. Стала обдумывать положение, и у нее возникла идея. Аллейн довольно много поведал им о Рут О’Каллаган. Он обладал даром яркого рассказчика, и Анджела хорошо представляла сестру сэра Дерека. А что, если… Она сделала вид, будто внимательнейшим образом слушает оратора, а сама в это время обдумывала детали предстоящего разговора. И словно эхом ее мыслям, прозвучала фраза Какарова:
