Пьер Сувестр - Ночной извозчик
И тут же посоветовал юнге:
— Ты слушай: если это пятно света опять вернется, я тебе запрещаю к нему подплывать и разглядывать… больно надо! Еще накликаешь беду на «Жанну-Мари», нет уж, спасибо большое. А теперь иди, переоденься, да поживее, еще простудишься, барахтался в воде, как пес какой… — И так как старик Дени был поистине добряком, он добавил. — И заметь, завтра ничего об этом моей старухе не рассказывай, она еще обозлится на тебя, решит, что ты в этом деле как-то замешан…
Глаза 11
НОЧНОЙ ИЗВОЗЧИК
Фандор выскочил из экипажа у дверей Префектуры полиции, а точнее, у дверей ее пристройки на набережной Орлож, и поднялся, посвистывая, по грязной, обшарпанной лестнице, ведущей в отдел парижского транспорта. Быстрым шагом прошел он по служебным помещениям, по бесчисленным мрачным коридорам, где одна к другой лепились таблички: «Тележки розничных торговцев», «Похоронные дроги», «Вывоз мусора», наконец, он подошел к обширной конторе с очень грязными матовыми стеклами в дверях и надписью на них черными буквами: «Посторонним вход воспрещен». Фандор вошел туда с весьма развязным видом.
— Привет, старик!
— Смотри-ка, Фандор!.. Как дела? Тысячу лет вас не видели… Что поделываете?
— Да так! Ничего хорошего…
— Но и ничего плохого, надеюсь? Все в той же газете «Ла Капиталь»?
— Да, все там же.
— Но, по-моему, прошло немало месяцев с тех пор, как там появилась ваша подпись под чем-то интересным.
— Да, это верно. Но, знаете, у каждого своя тема, не хочется менять.
— Да, ведь вы специалист по Фантомасу. Другого бандита воспевать не желаете!
И чиновник Префектуры разразился веселым, добродушным хохотом.
За исключением службы Сюртэ, куда сходились наиболее точные сведения и где, в силу этого, давно уже перестали потешаться над Фантомасом, чиновники Префектуры с удовольствием подтрунивали над похождениями загадочного бандита, схватить которого не удавалось самым прославленным полицейским.
Однако Фандор избегал шутливых разговоров насчет Фантомаса. Он-то знал, что представляет собой Повелитель ужасов, ему было известно, что там, где появлялся этот неуловимый преступник, царят разрушение и смерть, что он не останавливается перед любым преступлением, не страшится самых черных дел, потому-то Фандор ни за что не позволил бы себе включиться в легкомысленное подшучивание насчет этого беспощадного врага.
— Ладно, оставим Фантомаса, — с легкостью ответил он. — Я не из-за него сюда пришел.
— Да, что-то он притих в последнее время. Так чем мы можем быть вам полезны?
— Мне нужна маленькая справка.
— Справка? Насчет чего?
— Кто занимается отправкой извозчичьих карет в загон?
— Отправкой их в загон? А вы что, нашли пустую карету, Фандор?
Фандор смеялся, но не спешил пояснить свою мысль.
— Что-то вроде этого, — сказал он, — так кто же этим занимается?
— Я сам.
— Вот как? А я думал, что ваше дело — штрафовать извозчиков по жалобе седоков.
Чиновник пожал плечами.
— Я всем здесь занимаюсь, — сказал он, — я так перегружен!
— До четырех часов дня, — насмешливо подхватил Фандор.
— Да, но с десяти утра…
— Тяжелая служба! — не моргнув глазом, сказал Фандор. Но не желая обидеть собеседника, продолжал. — Так вот, дружище, раз вы этим занимаетесь, скажите, понимаете ли вы что-нибудь вот в этом… Может быть, вы как раз в курсе… Вот, прочитайте эту заметочку.
И Фандор вынул из бумажника и передал чиновнику маленькую заметку, вырезанную из бюллетеня, который Агентство Гавас ежедневно издает для международной прессы и который, как правило, является краткой сводкой донесений, представленных всеми полицейскими комиссариатами Парижа.
Приятель Фандора, служащий Префектуры, бросил взгляд на документ, переданный ему журналистом, и прочел вслух:
— «Сегодня утром, около двух часов, была обнаружена на мосту Мирабо брошенная извозчичья карета. Полицейские 422 и 439 из комиссариата Отэй, дежурившие у въезда на мост, тщетно искали кучера, и, не найдя его, отвезли карету в загон. Следует добавить, что, будучи очень старого образца и чрезвычайно потрепанной, она издавала к тому же страшнейший трупный запах».
— И что же? — спросил чиновник.
— И что же? — подхватил Фандор. — Это правда, то, что тут написано?
— Гм, по всей вероятности.
— А вы могли бы проверить?
— Да, это легко сделать, если вас это интересует. Вам это нужно для расследования преступления?
Фандор с равнодушным видом пожал плечами.
— Ну, право же, — сказал он неуверенно, — признаюсь, я этому делу не придаю большого значения, но все же, поскольку сегодня у меня нет никаких сенсационных материалов, я был бы непрочь опубликовать кое-что на эту тему. Кстати, может получиться неплохая заметка — «Труп в карете»…
Чиновник встал и шумно расхохотался.
— Ну, чертов Фандор! Вечно в поисках звучного заголовка! — Говоря это, он листал толстую книгу. И тут же заметил: — Отлично, все так и есть, вот как раз это дело: я нашел донесение комиссариата XVI округа. Экипаж обнаружили на углу авеню Версаль и моста Мирабо. Лошадь брела сама по себе, ей, видно, наскучило стоять без возницы, и она двинулась с места, чем и привлекла внимание полицейских… Верно также, что в повозке пахло трупом. Видите, это указано в донесении комиссариата… Больше вам ничего не нужно, Фандор?
— А как же, черт возьми! Какой номер извозчика?
— Четырнадцать ноль тридцать два, ладно. Дайте-ка, я запишу… Ну вот, все в порядке. А как зовут кучера, старина?
— Виктор Тарполэн.
— Его адрес?
— Улица Фландр, тридцать два.
— Спасибо, старик.
— Не за что.
— Скажите-ка еще вот что…
— Что именно?
— Что в таких случаях происходит? Вот полицейские обнаружили карету — и что они сделали?
— Взяли ее под уздцы, Фандор, то есть я хочу сказать — взяли лошадь под уздцы и повели ее к комиссариату; там они составили рапорт, а наутро, то есть сегодня утром, отправили лошадь с повозкой в загон.
— А в загоне что сделали?
— Не спешите. В это же время мне было сообщено на утреннем совещании комиссаров полиции, что карета четырнадцать ноль тридцать два была найдена брошенной на проезжей части; я обратился к моим книгам, нашел фамилию извозчика и дал ему знать через полицейского, что его экипаж найден и отправлен в загон…
— И что тогда?
— Ну что? Ничего, Фандор. Извозчика Тарполэна вызовут в дисциплинарный совет по поводу брошенного фиакра. Совет, по всей вероятности, возьмет с него штраф и на несколько дней лишит права выезжать.
— А карета?
— Карета? А-а! Извозчик Тарползн явится в загон, предъявит удостоверение, оплатит хранение и ему все вернут.
— А трупный запах?
— Ну, что уж тут я могу поделать?
Чиновник, как подобает всякому достойному чиновнику, снова преспокойно развалился в своем мягком кожаном кресле и продолжал:
— Вот послушайте! Вы будете смеяться, я вам забавную шутку сейчас скажу: представьте себе, что двое полицейских обнаружили экипаж, обыкновенную извозчичью карету, не брошенную на улице, но издающую весьма подозрительный запах… начнется расследование, осмотр и т. д. И притом без малейшего промедления, а все потому, что жалоба или, точнее, замечание, будет передано в службу Сюртэ. А вот на этот раз, прежде чем сообщить о странном запахе в повозке, комиссариат Отэй отправил ее в загон. Это ведь для них главное, верно? Итак, поскольку им, в комиссариате Отэй, пришлось составить рапорт, который пришел непосредственно в мой отдел, и поскольку этот рапорт необходим мне для моего бумажного царства — никогда служба Сюртэ не будет поставлена в известность о примечании насчет дурного запаха. Полицейские свое донесение представили, с них больше спросу нет. А уж кучер-то вряд ли подаст жалобу. Ему на всю эту историю наплевать, даже если он ни в чем не замешан… Что касается меня…
— Что касается вас, вы умываете руки?
— Нет, нет, но мне не положено составлять новое донесение.
Фандор рассмеялся:
— Господи, до чего это глупо, вся эта административная возня… Вы согласны со мной?
Чиновник, человек честный, покачал головой.
— Меня, знаете, это кормит, — ответил он, — мне не к лицу ругать администрацию!
«Зловредная штука — это репортерское житье: ведь никогда не приходится посещать людей, живущих по соседству. Нашлась карета с трупным запахом, мне приходит в голову заняться этим делом — бац! — оказывается, я напал на какого-то Тарполэна, который живет у черта на куличках, на улице Фландр тридцать два! Куда как весело тащиться па улицу Фландр! Ладно, вот дом 37, теперь уже близко… Это еще что? Это еще что? Неужели дом 32 стоит на этом пустыре? Зловещего вида пустырь… идеальное место, чтобы выращивать шампиньоны или резать горло банковским служащим!»
