Эрл Гарднер - Сорвать банк
– А потом?
– Мы переждали. «Быки» топтались вокруг. Мы могли слышать, как они разговаривали, видели свет их фонарей. За полицией притащилась куча народу. В общем, нам удалось ускользнуть незаметно.
– А дальше?
Хелен вся напряглась.
– Я ему сказала, что он обманщик и что у нас с ним все кончено. Он понял, что я не шучу.
– И избил тебя?
– Ничего подобного. Он просил, умолял, обещал, что никогда больше не будет вмешиваться в мою личную жизнь, повторял, что не мог не ревновать, потому что сильно меня любит, но вот, мол, получил хороший урок и…
– Ты передумала с ним расставаться?
– Я просто ушла. Он двинулся следом, но тут я повернулась к нему, лицом к лицу, обещала, что, если он будет продолжать преследовать, я устрою ему веселую жизнь…
– Угрожала позвать полицию?
– Нет, конечно нет. Мы с полицией ходили в разные школы.
– Грозилась закричать?
– Нет. Ты же знаешь, что я сказала. Я сказала, что ему придется худо.
– Что ты этим хотела сказать?
– Не знаю – что, но я была сыта по горло, Кулак мне осточертел.
– Что такое «худо», Хелен? Ты думала про убийство?
– О господи, конечно нет. Я просто так выразилась, чтобы он оставил меня в покое.
– Разве это не то же самое, что угроза убить его?
– Говорю тебе, не знаю, что было тогда у меня на уме. Я просто хотела, чтобы он отстал от меня. В тот момент я готова была сказать, что достану луну с неба и буду колотить ею Кулака по башке… если бы эти слова пришли мне в голову. Я была вне себя от ярости.
– Как ты думаешь, кто-нибудь тогда слышал вас?
– Нет.
– Как ты вернулась на улицу?
– Я пошла вдоль забора с другой стороны, увидела огни бильярдной, вошла через заднюю дверь и вышла на улицу.
– В бильярдной были люди? Играли?
– Да. Двое или трое.
– Они на тебя глядели?
– Пожалуй.
– Значит, запомнили?
– О господи, Дональд. Ты спрашиваешь, как настоящий «бык», – устало проговорила Хелен. – Они так на меня таращились, что, если б у меня на левом колене была родинка размером с булавочную головку, они бы ее разглядели и еще двадцать лет помнили. Удовлетворены, мистер сыщик?
– Полностью… Скажи мне теперь о… вторых этажах в домах. Не заметила ли ты над головой света в окнах?
– Нет.
– А если б они светились, ты бы их заметила?
– Не знаю. Я была в бешенстве. Когда я в бешенстве, то ничего не замечаю.
– Ну, ладно, Хелен, успокойся. Давай вернемся к Гарри Бигану.
– Давай не будем возвращаться. Ну его к черту! Послушай, Дональд, я ведь и сама хочу выбраться отсюда. Можешь мне в этом помочь?
– Да.
– Что я должна сделать?
– Все в точности так, как я тебе скажу.
– Сколько потребуется времени?
– Возможно, две-три недели.
– Только чтобы выбраться отсюда?
– Частично для этого. Остальное… это моя цена, которую я устанавливаю за… свой план помощи.
Она выглядела озадаченной.
– Ты что, делаешь мне хладнокровное предложение насчет того, чтобы я?..
– Это не предложение, Хелен. Это – деловое соглашение между нами.
– Зачем я тебе нужна?
– Надеюсь, что и ты сможешь мне помочь.
– В чем?
– Раскрыть дело, которым я занят.
– Ах это! – протянула она, может быть, я ошибся, но на лице ее появилось разочарование.
Я стряхнул пепел с сигареты.
– Ладно, идет, – согласилась Хелен. – Когда начнем?
– Как только ты соберешь вещи.
– У меня все собрано. Я ничего с собой не взяла. На это у меня не было времени.
– Даже чемодана нет?
– Только маленькая сумочка.
– Когда ты ее взяла? То есть когда ты зашла к себе на квартиру, чтобы ее взять?
– Так ли уж тебе нужно это знать, Дональд?
– Все равно рано или поздно время твоего появления в квартире станет известно, понимаешь?
– Можешь и сам это выяснить.
– А Элоиза Дирборн?
– Какая Элоиза Дирборн?
– Давно ты с ней знакома?
– Где она живет?
– Здесь.
– Здесь! Вот как! Ну и чем же она занимается?
– Ее брат – инженер в Боулдер-Дам.
– Я с ней незнакома.
Я даже разозлился немного.
– А рыжеволосая девушка с кроличьим носом лет двадцати трех – двадцати пяти, с ней ты подружилась в «Кактусовой роще». Это кто?
– Не знаю, о ком ты говоришь. – И отрицательно покачала головой, для убедительности, что ли?
Я сказал:
– Ну, ладно, готовься, Хелен. Мы должны спешить… И вот еще что. В пути мы не должны привлекать внимание. Могут возникнуть ситуации, когда ты и я… когда тебе придется…
Хелен рассмеялась:
– Долго ты к этому шел, Дональд, очень долго.
Глава 12
Я открыл дверь в ответ на разрешение войти. Берта Кул стояла в полный рост перед зеркалом. «Ну и ну, до чего дело дошло», – подумал я. Берта ринулась на меня, молчащего, в атаку:
– Я просто смотрю на себя в зеркало. Может женщина посмотреть, как сидит на ней юбка?
Я подошел к креслу. Расположился в нем, взглянув, как сидит юбка на женщине. Берта Кул продолжала изучать под различными углами свое отражение.
– Как ты думаешь, сколько мне лет? – спросила она.
– Не знаю.
– Ну, попробуй угадать.
– Не хочу.
– Боже милостивый, ты бы, чертенок, все-таки пришел к какому-нибудь мнению на сей счет. Сколько, думаешь, мне было, когда ты впервые увидел меня? Нет, не тогда… На сколько, как ты думаешь, я тяну теперь?
Я сказал, поднимаясь и придавая себе торжественный вид:
– Я понятия не имею, сколько тебе лет. Тем более не знаю, на сколько ты выглядишь. Я пришел тебе сказать, что увольняюсь из агентства!
Берта резко повернула голову. Ее острые блестящие глазки впились в меня.
– Увольняешься?
– Да, я так сказал.
– Но ты не можешь уволиться.
– Почему?
– Потому… потому что на твоих плечах неоконченное расследование… и… Что я буду без тебя делать?
– Ну, это, как ты любишь говорить, вздор. Ты рассказала на днях, что руководила юридическим агентством. Еще до моего поступления в твое сыскное… Что с тех пор, как ты взяла меня на работу, у тебя не было ни дня покоя.
– Почему ты хочешь уволиться? – спросила она, подходя поближе.
– Я уезжаю.
– Куда? Зачем?
– Не знаю куда… Я влюблен.
– Увольняться с работы потому, что влюблен? Что за вздор!
– Потому что, я думаю, так будет всем нам лучше.
Берта Кул разразилась саркастическим монологом:
– Знаешь, люди издавна влюблялись и, несмотря на это, продолжали работать. Многие из них поженились и все-таки работают. Не спрашивай меня, как это им удается, потому что я не знаю. Но так повелось издавна. Мне постоянно твердят о мужчинах, которые хотят как следует обеспечить своих жен и, чтобы этого добиться, им приходится работать. А некоторые даже откладывают женитьбу, пока не найдут работу. Обидно? Но так происходит повсюду… Утверждают, что все это доказано статистикой.
– Я знаю все это. И я увольняюсь.
– А как ты собираешься обеспечить свою птичку? Или у нее состояние?
– Мы проживем.
– Дональд Лэм, выслушай меня! Ты не можешь так просто выйти из игры и оставить меня в беде. И скажу тебе больше: это не любовь. Ты увлекся какой-то маленькой потаскушкой, которая положила на тебя глаз. Боже, если б ты знал о женщинах столько, сколько знаю я, ты бы и не подумал жениться на ком бы то ни было из них. Не обманывай себя, Дональд. Им нужна обеспеченная жизнь, ну и не хотят они к тому же оставаться старыми девами. Женщины – охотницы, Дональд, безжалостные, неутомимые, они сладко говорят, строят глазки, но в подсознании все время рассчитывают: «Так, этот мужчина не совсем то, что мне нужно, но на худой конец сгодится и он, к тому же он джентльмен, мягкосердечен и вежлив, ему можно довериться. Я подведу его к венцу, и он опомниться не успеет, как через нос ему проденут кольцо».
– Эта женщина не такая.
– О нет! Конечно нет. Она совсем другая.
– Да.
– Почему же она не позволяет тебе сохранить работу?
– Потому что ей не нравится полиция. И она не любит детективов. Она бы никогда не связала со мной свою жизнь, останься я частным сыщиком.
– А что плохого в том, чтобы быть частным сыщиком?
– Конечно, это предубеждение. Но девушка слишком долго находилась по другую сторону закона.
– Кто она?
– Ты ее не знаешь.
– Кто она?
– Милый ребенок, у которого никогда не было и не будет шансов в жизни. Без меня.
– Кто она?
– Эта девушка проживала в квартире, где нашли тело Гарри Бигана.
Берта Кул глубоко вздохнула, сложила руки на коленях. Покачала головой.
– Ты даже меня заставил умолкнуть, Дональд Лэм. Я не знаю, что с тобой делать.
– Возьми кого-нибудь на мое место.
– Дональд, ты серьезно?
– Конечно.
– Ты хочешь сказать, что отказываешься от такой работы, чтобы разыграть представление перед маленькой паршивкой, которая зарабатывает себе на жизнь жульничеством на игральных автоматах? Которая жила вместе с опустившимся боксером?
– Прошу оставить ее в покое!
– Не обманывай себя: все, что она в тебе любит, – твои деньги. Уволишься с работы, и она тут же тебя бросит.
