Джон Карр - Клетка для простака
Приняв решение, Хью пошел ва-банк.
– Ничего такого, что мне бы запомнилось. Во всяком случае, ничего серьезного. – Он немного помолчал. – Если не считать того, что во время последнего гейма Бренда, подавая мяч, сломала ноготь на среднем пальце. Еще и поэтому она не горела желанием продолжать игру.
Молчание.
Молчание настолько полное, что Хью мог слышать, как трепещут крылышки мотылька, вьющегося вокруг фонаря в павильоне. Все собравшиеся смотрели на него во все глаза. И вновь ему потребовалось усилие, чтобы отвести взгляд от корзины для пикников.
– Похоже, вы почему-то мне не верите, – сказал Хью. – Я не знал, что это так важно. Но это правда. Ведь так, Бренда?
– Конечно правда, – ответила Бренда, изобразив легкий смешок. – Взгляните! – Она вытянула руку. – Если вы, мистер Хедли, когда-нибудь играли в теннис, то знаете, что удар приходится по среднему пальцу, когда держишь ракетку свободно. Когда ноготь обломился, было страшно больно, но потом я об этом забыла. Но почему вы спрашиваете?
Снова молчание.
Хедли зашел им за спину и направился по траве к другой стороне крыльца. Он поднял предмет, в котором оба узнали шарф Фрэнка Дорранса. Затем он вернулся и встал перед ними с шарфом в руках.
– Значит, – заявил он с довольным видом, – вы сломали ноготь, играя в теннис?
– Да, конечно.
– На корте?
– Да.
– Как раз об этом я собирался спросить вас. Думаю, мы нашли обломанный кончик ногтя. Сержант!
– Сэр?
– Будьте так любезны, дайте мне пакет. Да, думаю, это так. Вы не возражаете, мисс Уайт? Благодарю вас… Мисс Уайт, вы и мистер Дорранс играли с южной стороны сетки. Чем вы объясните тот факт, что мы нашли этот кусочек ногтя на северной стороне в нескольких футах от тела мистера Дорранса?
– Тем, – не задумываясь, выпалил Хью, – что во время последнего гейма она играла на северной стороне – Она…
Хью умышленно посмотрел прямо в глаза суперинтенденту.
– Послушайте. Представьте положение игроков. Счет был пять – два в пользу Бренды и Фрэнка. Они стояли с этой стороны сетки; Бренда подавала мяч и выиграла очко в восьмом гейме. В последний раз Бренда подавала на Китти. Это значит, что она стояла на месте подачи с восточной стороны и бросала мяч к павильону, чуда, где мы сейчас стоим. Вы, вероятно, нашли этот ноготь где-то поблизости от цепочек следов, может быть, в десяти – двенадцати футах от проволочной двери.
После очередного затянувшегося молчания он добавил:
– Понимаю, именно там вы его и нашли, почему и усмотрели в находке некий зловещий смысл. Бросьте, суперинтендент. Я уже давно мог бы рассказать вам об этом.
Хью откинулся на спинку скамьи. Он слегка улыбнулся и небрежно положил руку на запястье Бренды. Бренда улыбнулась ему, но рука ее была холодна как лед. Стоявший на заднем плане доктор Гидеон Фелл – грузный и сонный – тоже слегка улыбнулся, бросил взгляд на Хедли и сделал жест рукой, словно ставил на место шахматную фигуру.
– Шах, – сказал доктор Фелл.
Хедли положил целлофановый пакетик в карман. Он был сама любезность.
– Послушайте, мистер Роуленд! Неужели вы действительно думаете, что я этому поверю?
– Естественно. Ведь это правда.
– Надеюсь, что да, – изрек Хедли, пристально глядя на Хью. – Мы должны проверить, знает ли об этом инциденте миссис Бэнкрофт. Сержант! Сходите к миссис Бэнкрофт и попросите ее присоединиться к нам. Можете пригласить и доктора Янга. – Он снова оживился. – Мне говорили, что, когда разразилась гроза, вы, все четверо, укрылись в этом павильоне…
Хью кивнул:
– Да. И нашли газету с заметкой о неудавшемся самоубийстве Мэдж Стерджес. Какой-то посторонний человек совсем недавно оставил ее там. Это обстоятельство вывело Фрэнка из себя, хоть он и не хотел в этом признаться.
Интересно, подумал он, насколько сильное впечатление может произвести имя Мэдж Стерджес. Он не имел ни малейшего представления о том, что за ним скрывается, но намеревался воспользоваться им еще и еще.
Хедли раскрыл записную книжку.
– Значит, у вас создалось впечатление, будто мистер Дорранс вышел из равновесия?
– Да. И не у меня одного. Китти Бэнкрофт съязвила по этому поводу и поинтересовалась, что с ним.
– И он объяснил?
– Нет. Боюсь, что нет.
– Но почему у вас создалось впечатление, будто он не в себе?
– Я могу вам ответить, – вмешалась Бренда. Она слегка повернула голову, и свет из двери павильона засверкал в ее глазах, осветил полуоткрытые губы, лицо, окрашенное легким румянцем. – Он вел себя в свойственной ему манере. Зная его, нельзя было ошибиться. Потом мы заговорили о вас. Вам следует знать это, мистер Хедли. Мы принялись рассуждать о способах совершения убийства.
Для Хедли такое заявление было новостью, как ни старался он скрыть свое удивление. Он резко вскинул голову:
– О способах?… Продолжайте! Миссис Бэнкрофт ничего не говорила об этом.
– Возможно, нет, – сказала Бренда, не сводя глаз с угла навеса над крыльцом. – Китти первая представляла свой способ: она сказала, что ее подозревали в убийстве мужа в Виннипеге и что, услышав о вашем приезде сюда, она ужасно испугалась, не обнаружила ли полиция новых улик.
Всеобщее изумление. Хедли посмотрел на доктора Фелла.
– Мисс Уайт, это что, шутка?
– Ах, не знаю, – раздраженно ответила Бренда. – Потом она все обернула в шутку, но у меня возникли сомнения. – И далее Бренда подробно рассказала о том, что было сказано в павильоне. – Видите ли, мой способ убийства был удушение, – объяснила она, и в ее широко раскрытых голубых глазах читалась мольба о том, чтобы ей верили. – Поэтому я и не побежала на корт, увидев, что там лежит Фрэнк. Неужели вы думаете, что при других обстоятельствах я сразу не бросилась бы туда? Я ведь не чудовище. Я не побежала туда именно потому, что он был задушен. У меня создалось впечатление, что кошмар стал реальностью. Я не могла сдвинуться с места.
– Так вот оно что, – пробормотал Хедли. Он снова бросил взгляд на доктора Фелла; тот что-то проворчал. Чаши весов стали едва заметно клониться в их пользу. По выражению лица Хедли ни о чем нельзя было судить, но Хью оно говорило о многом.
– Я отлично понимала: здесь что-то не так, – сказала Бренда. – Любой понял бы. Когда ты сама делаешь недвусмысленные намеки о том, что человека можно задушить шелковым шарфом, а после кого-то действительно душат шелковым шарфом, то это одновременно и смешно и жутко!
В голосе Хедли зазвучали примирительные нотки:
– Я это прекрасно понимаю, мисс Уайт. Но как вы узнали, что следы были оставлены вашими туфлями?
– А вот как. Сперва я ничего не заметила. Потом подумала: «Что он здесь делает?» И увидела следы. Моя голова была занята теннисом, теннисом и только теннисом; следы были плоскими, словно от теннисных туфель, а здесь, кроме меня, никто не носит обувь такого маленького размера.
– И вы поняли, что это ловушка?
– О Господи, нет! Я вовсе не думала о том, что это ловушка. Во всяком случае, тогда. – Бренда широко открыла глаза. – Я подумала лишь о том, что кто-то надел мои туфли, И что я не могу к нему подойти. Вы видели его лицо?
– Откровенно говоря, я и вам хотел задать этот вопрос. – Хедли говорил таким медоточивым тоном, что Хью снова поддался тревоге. – Попробуем все выстроить по порядку. В показаниях, которые вы недавно дали, необходимо уточнить несколько пунктов.
– Да.
– Значит, вы сказали, – Хедли нахмурился, – что в семь часов, после грозы, мистер Дорранс и миссис Бэнкрофт отправились к ней домой, а вы и мистер Роуленд пошли к подъездной дороге. Вы сказали, что он «поехал домой».
– Да.
– Но ведь совершенно очевидно, что мистер Роуленд домой не уехал. Куда он поехал?
– Не знаю, – ответила Бренда, бросив быстрый взгляд на Хью. – Он сел в машину и уехал.
– Сел в машину, – задумчиво повторил Хедли, и его карандаш стал описывать круги. – И уехал. Ясно. Насколько я понимаю, вы сразу пошли домой, на кухню. Теперь обратимся к тому, что не совсем ясно. Почему вы потом вернулись на корт?
Внутренний голос Хью отчаянно взывал к Бренде: «Бренда Уайт, если ты когда-нибудь способна была проявить осторожность, прояви ее и сейчас! Непременно прояви!» Его голова звенела от усилий телепатически передать Бренде предупреждение. Напряжение среди присутствующих заметно возросло. Хью слышал астматическое дыхание доктора Фелла.
– Вы говорите, что горничная Мария попросила вас пройти сюда и забрать… э-э… корзину для пикников. Правильно?
– Нет, нет. Не корзину для пикников. Баул для пикников.
– Баул для пикников?
– Да.
– Но какая разница? – осведомился Хедли. Он почти шутил. – Разве это не одно и то же? Моя жена всегда заставляет меня таскать это, когда мы едем за город.
– Нет, нет. Это не одно и то же, – сказала Бренда и замолкла.
– Но что же это, мисс Уайт. И где оно?
– Там, – оглянувшись через плечо, сказала Бренда. – В углу. Отсюда его видно.
