Ник Картер - Преступление французского кафе (сборник)
Мацусими рассказал все, что знал. Он выдал всю шпионскую сеть и поведал о том, как он создавал ее в разных уголках страны. В Сан-Франциско существовало отделение, насчитывавшее несколько сотен человек, которым руководил один из помощников Мацусими. Были отделения и в других городах. Он назвал явки, пароли и даже посоветовал, как лучше изловить шпионов.
И еще он признался – и это было самое главное, – что правительство его страны не имеет никакого отношения к его деятельности и что задумали и организовали все это определенные политические силы, противостоящие официальным властям и мечтающие устроить государственный переворот.
Была половина одиннадцатого утра, когда Ник привез Мацусими в закрытом экипаже в Белый дом. Он заранее передал президенту кодовое слово и был уверен, что тот примет его безотлагательно.
Президент, как и в прошлый раз, встретил их у дверей своего кабинета и сначала пропустил их, а потом вошел сам.
Великий человек улыбнулся и кивнул сыщику, но обратился сначала к пленнику.
– Вы ослушались моего приказа покинуть страну, барон, – холодно произнес он.
И каким же ледяным тоном он умеет говорить! В таких случаях от одного его голоса пробирает мороз.
Мацусими ничего на это не сказал.
– Что мне теперь с вами делать? – помолчав, продолжил президент.
– Умоляю вас, сэр, позвольте мне убить себя! – взмолился японец, снова обретя голос.
– Нет, этого я не сделаю. Мистер Картер, – он повернулся к сыщику, – как мне поступить с этим человеком?
– Я бы предложил, мистер президент, – ответил сыщик, – передать японскому послу все собранные мною сведения и отправить к нему этого человека. Позвольте послу самому решить, как с ним поступать.
– Полагаете, это мудрый шаг при данных обстоятельствах?
– Я полагаю, сэр, что это в высшей степени мудро.
– Значит, это будет сделано. Я чувствую, что в этом деле есть неизвестные мне подробности. Если вы говорите отправить к послу, значит, отправить к послу.
– О нет, нет, нет, нет! – закричал вдруг Мацусими, но Ник заставил его замолчать и снова обратился к президенту:
– Правительство Японии не имеет к этому никакого отношения, сэр.
– Я никогда в это и не верил, – спокойно произнес президент. – У нас с руководством страны очень хорошие отношения.
– Мацусими – всего лишь орудие в руках некой политической партии, оказывающей противодействие собственному правительству, и мне кажется, он обладает информацией, которая заинтересует посла.
– Значит, отправится к послу. Вы сможете его доставить туда с моим письмом, мистер Картер?
– Конечно, сэр.
– Тогда сделайте это. Сейчас я напишу письмо, – и президент сел за стол.
– Не отправляйте меня туда! Меня будут пытать! – вскричал барон, но те, кто его услышал, не обратили на эти слова никакого внимания, и спустя полчаса Ник Картер снова вышел из Белого дома вместе с Мацусими. Он отвез барона в японское дипломатическое представительство и оставил его там.
Прежде чем сыщик покинул Белый дом, президент отозвал его в сторонку и, дружески взяв его за руку, сказал:
– Мистер Картер, я перед вами в большом долгу. До свидания.
Преступление французского кафе
Глава I
Приватный номер «Би»
В так называемом злачном квартале есть одно известное французское кафе, в котором постоянные клиенты всегда могут найти небольшие, но элегантно обставленные приватные номера.
Кафе занимает угловое здание, и хоть в некоторых отношениях не пользуется славой первоклассного заведения, его шеф-повар – настоящий мастер своего дела, а винный погреб многие завсегдатаи считают едва ли не лучшим в городе.
В кафе два входа, и тот, через который можно войти с переулка, обычно плохо освещен.
Однажды вечером, в половине восьмого, ярдах в пятидесяти от этого входа стоял Ник Картер.
Сыщик следил за человеком, который вошел в дом в переулке, и теперь ждал, когда он выйдет. Преступление был пустяковое, обычное ограбление, но Ник взялся за него, чтобы оказать услугу одному близкому другу, который пожелал, чтобы дело было сделано без лишнего шума. Случай этот вовсе не заслуживал бы упоминания, если бы он не вывел Ника на одну из самых необычных и интересных криминальных загадок, с какими ему приходилось сталкиваться за годы своей разнообразной практики.
Дожидаясь своего человека, Ник увидел, как перед дверью кафе остановился закрытый экипаж. Почти сразу после этого из кафе торопливо вышел официант в белом переднике и без головного убора. Он запрыгнул в экипаж, который в ту же секунду тронулся с места и укатил, стремительно набирая скорость.
Все это показалось Нику в высшей степени необычным. Официант вел себя как человек, бегущий от кого-то или чего-то. Переходя дорогу, он смотрел по сторонам, словно боялся, что его увидят или остановят.
Вполне можно было предположить, что официант этот обокрал кого-то из посетителей или даже владельца кафе. Не будь Ник занят другим делом, он наверняка последовал бы за экипажем.
Но случилось так, что как раз в этот момент появился человек, которого поджидал сыщик. Нику пришлось следовать за ним, но он знал, что далеко идти не придется, потому что на Шестой авеню его ждал Чик, а именно в этом направлении шел вор.
Итак, уже через десять минут Ник смог препоручить дело своему знаменитому помощнику и вернуться к кафе, чтобы попытаться разобраться в необычном происшествии, случайным свидетелем которого он стал.
Если бы в кафе царил переполох, Ник нисколько бы не удивился, но там было, как всегда, спокойно. Он вошел со стороны переулка, поднялся по лестнице и попал в некое подобие кабинета с конторкой, где лежала учетная книга.
В этом заведении существовала особая традиция: прежде чем гостя вели в приватный номер, он должен был записать свое имя, как это делается в гостиницах.
Однако Ника никто не встретил. Отходящий от кабинета коридор вел в переднюю часть здания, и на его обращенную к улице сторону выходили двери трех номеров. Все двери были открыты, а номера пусты. Ник заглянул в каждый из них, после чего вернулся к конторке и увидел спускающегося с верхнего этажа метрдотеля.
Этого человека звали Гаспар, сегодня он обслуживал нижний зал.
– А, Гаспар! – сказал Ник. – Кто сегодня дежурит на этом этаже?
Гаспар с тревогой посмотрел на Ника. Он, разумеется, не знал, что на самом деле перед ним детектив, но помнил его как человека, который оказал помощь полиции два года назад в одном деле, имевшем непосредственное отношение к кафе.
– Джон Корбут, – ответил Гаспар. – Надеюсь, ничего ужасного не случилось?
– Это мы скоро узнаем, – сказал Ник. – Этот Корбут, как он выглядит?
– Невысокого роста, – Гаспар пожал плечами, – очень худой. У него длинные черные волосы и тонкие усы, торчащие, как две иголки.
– Вы давали ему какое-нибудь поручение? Посылали куда-нибудь?
– Нет, он здесь.
– Где?
– В одном из номеров. У нас сейчас заняты «Эй» и «Би».
– Найдите его, – сказал Ник. – Мне нужно поговорить с ним, немедленно.
Гаспар отправился в переднюю часть здания по коридору, который отходил под прямым углом от того коридора, в котором стоял Ник. Во второй коридор выходили двери номеров «Эй», «Би» и «Си».
Номер «Си» находился ближе всего к авеню, окна остальных двух выходили на небольшой дворик между двумя крыльями здания. Заглянув в учетную книгу, Ник увидел, что номер «Эй» занимают «Кларк М. П. с супругой», а номер «Би» – «Джон Джоунс с супругой». Номер «Си» оставался свободным.
Едва сыщик увидел эти записи, как в кабинет бегом вернулся Гаспар.
Лицо у него стало белым как бумага, он двигал губами, как будто что-то говорил, но при этом не произносил ни звука.
Он явно онемел от ужаса. Его дергающиеся конечности и перекошенное лицо указывали на то, что он увидел нечто, испугавшее его до полусмерти.
Нику раньше приходилось видеть людей в таком состоянии, поэтому он не стал тратить время на то, чтобы добиться от Гаспара объяснений. Вместо этого сыщик схватил испуганного метрдотеля за плечо и потащил за собой в сторону передней части здания.
Гаспар попытался сопротивляться. Он явно не хотел еще раз увидеть то, что его повергло в ужас, но в руках Ника он был беспомощен. Через пять секунд они уже стояли у открытой двери номера «Би». Номер был залит светом газовых ламп. Они ярко освещали стол с нетронутыми яствами, вычурную обстановку номера и дорогие картины на стенах.
Так же ярко они освещали красивое лицо, застывшее и совершенно белое, если не считать жуткого красно-черного пятна на виске.
Это было лицо женщины лет двадцати пяти. Пряди ее очень пышных волос пшеничного цвета вились надо лбом, а на затылке заплетенные в косу волосы были собраны в тяжелый узел.
Она сидела в большом кресле в естественной позе, но бескровное лицо, неподвижные остекленевшие глаза и жуткая рана на виске ясно указывали на то, что она мертва.
