Джон Карр - Огонь, гори!
— Вероятно ли, сэр? — переспросил мистер Мейн с преувеличенным удивлением, как будто он находился в зале суда. — Вероятно ли? Мой дорогой сэр, но именно так все и было!
— Простите…
Неожиданно адвокат ткнул в него пальцем.
— Где бы ни находился стрелок, вы признаете, что он стоял неподалеку от вас? Да. И тем не менее вы уверяете, что ничего не услышали, ничего не почувствовали и ничего не увидели?
— Мистер Мейн, вы называете меня лжецом?
— Господа! — озабоченным тоном перебил их полковник Роуэн.
Роберт Пиль, который, очевидно, наслаждался стычкой, переводил взгляд с одного спорщика на другого.
— Что касается… сомнений в вашей честности, мистер Чевиот, — с достоинством заявил адвокат, — то их у меня нет. Я юрист, сэр. Я должен иметь дело с доказательствами.
— А я офицер полиции, сэр. И я тоже имею дело с доказательствами.
— Значит, будьте любезны предоставить их нам. — Мистер Мейн выхватил набросок из рук полковника и поднял его повыше. — На вашем замечательном плане, как я заметил, вы указали все двери.
— Да.
— Отлично! За некоторое время до убийства, скажем, мог ли кто-то выскользнуть из бальной залы незаметно для остальных танцующих?
— Нет, поскольку в галерее сидела леди Дрейтон.
— Ах да! Леди Дрейтон! — задумчиво протянул мистер Мейн. Его круглые черные блестящие глаза вдруг закатились. Чевиота кольнул страх. — Но мы пока про нее забудем. Леди Дрейтон, насколько я понял, не находилась в галерее все время до убийства?
— Нет. Она спускалась вниз, чтобы добыть список драгоценностей леди Корк.
— Вот именно! — согласился мистер Мейн, покачиваясь на каблуках. — Вот именно! Поэтому я повторяю: мог ли убийца — мужчина или женщина — выйти из бальной залы незаметно для других танцующих?
— Да, вполне возможно. Когда я сам заглянул в бальную залу, танцоры были настолько поглощены танцем, что почти не обратили на меня внимания.
— Ага! — Мистер Мейн снова закачался на каблуках. — Вот вам, мистер Чевиот, одно из возможных предположений. Представим, что убийца незаметно выходит из бальной залы. Он или она пересекает галерею по диагонали, направляясь к двери столовой. У нас, — он поднял повыше план, — имеется доказательство того, что из столовой дверь ведет в будуар леди Корк и еще одна дверь в будуар выходит из ее спальни.
Мистер Мейн бросил план на стол и стал качаться на каблуках. Его глаза оживленно блестели.
— Должен заметить, мистер Чевиот, — продолжал он, — что убийца мог прятаться в спальне леди Корк. Как только вы и Хенли вышли из будуара, закрыв за собой двойные двери, убийца тоже поспешил к выходу и открыл створку следом за вами. Из-за шума вы не слышали выстрела, который пришелся над вашим плечом. Затем убийца закрыл дверь и вернулся в спальню. Позвольте спросить, — мистер Мейн поднял палец, — возможно ли такое?
— Нет, — ответил Чевиот.
— Как нет?! Почему же?
— Потому что леди Корк все время находилась в будуаре.
— Я не понимаю…
— Неужели, мистер Мейн? Подумайте! Когда я через какое-то время вошел в будуар, леди Корк дремала у камина. Однако, услышав щелчок замка, она тут же проснулась.
— И что же?
— По-вашему, сэр, убийца мог прокрасться в будуар, открыть скрипучую дверь, выстрелить из пистолета, снова захлопнуть дверь и выйти — и чтобы леди Корк его не заметила? А может, вы подозреваете леди Корк в соучастии?
В комнате воцарилось напряженное молчание.
Мистер Пиль прикрыл ладонью подбородок, чтобы спрятать улыбку. На красивом лице полковника Роуэна застыло рассеянное выражение — очевидно, он думал о чем-то своем. Мейн сохранял спокойствие, хотя в глазах его бушевала ярость.
— Вы предпочитаете невозможное положение, мистер Чевиот?
— Вашему решению, сэр, да.
— Разумеется, — задумчиво заявил адвокат, — существует и другое предположение, оно достаточно простое. Однако я не решаюсь его высказать.
Чевиот пожал плечами, как бы разрешая своему противнику продолжить.
Круглое лицо Ричарда Мейна смягчилось. В глубине души, как он уже доказал в недавнем прошлом и как ему еще предстояло доказать в будущем, он был добрым человеком и хорошо знал свое дело. Однако кипучая энергия в его тридцать три года иногда доставляла ему хлопоты.
Все еще не решаясь начать, адвокат подошел к ближайшему окну и отодвинул красную штору. Он увидел жидкую грязь во дворе, изъезженную колесами экипажей и закиданную палой листвой. Там стояла и строгая, но роскошная карета мистера Пиля — в безлистных кустах, у единственного высокого и изогнутого дерева с несколькими желтыми листьями, которые все еще остались на ветвях.
Ричард Мейн сжал губы. Он вернулся к столу и похлопал по столешнице рапортом Чевиота.
— Мистер Чевиот, — сурово спросил он, — почему вы выгораживаете леди Дрейтон?
Перо выпало из руки мистера Хенли и со стуком покатилось по полу. Старший клерк подобрал его. Сердце у Чевиота ушло в пятки.
— Неужели вы усмотрели в моем рапорте доказательства того, что я покрываю леди Дрейтон? — спросил он.
Мистер Мейн досадливо отмахнулся:
— Дело не в том, что вы там написали. Главное в том, чего вы не написали. Полно! Она ваша самая главная свидетельница, но вы о ней почти не упоминаете. По вашим же собственным словам, леди Дрейтон стояла всего в каких-нибудь десяти — двенадцати футах от жертвы. И вот еще весьма необычное обстоятельство — в доме она носила муфту! Вы изучали историю, мистер Чевиот?
— К счастью для себя, да.
— Значит, вам известно, — сухо продолжал адвокат, — что еще в конце семнадцатого века, во время так называемого «папистского заговора», дамы имели привычку для самозащиты носить в муфтах карманные пистолеты. — Тут мистер Мейн запнулся. — Было бы очень жаль, мистер Чевиот, — вежливо продолжал он, — если бы наше сотрудничество началось со ссоры. Но — простите меня! — мы так мало знаем о вас. Вы считаетесь признанным атлетом. И все же… сумеете ли вы справиться с теми строптивцами, которыми вам предстоит командовать? Вчера ночью вы хвастали, будто любой из нас может взять пистолет — да-да, тот самый, что лежит на столе! — выстрелить в медведя у камина, и вы скажете, кто стрелял. Вы подтвердили свои слова? По-моему, нет. Вместо того… — Вдруг Мейн замолчал и повернулся к окну, потому что с улицы донесся голос.
Водянисто-желтый день за окном сменился уныло-серыми сумерками. Чевиот знал, кому принадлежит голос. Это был голос капитана Хогбена, только на сей раз в нем не было манерничанья и сюсюканья. Грубый, резкий, он был исполнен ненависти и ликования.
— Выходи, Чевиот! — орал капитан. — Выходи, трус, и получи то, что тебе причитается!
Глава 10
Драка в Ярде
Чевиот в три прыжка подбежал к ближайшему окну и, как мистер Мейн, приподнял штору с одной стороны. Их было трое — они стояли футах в тридцати от дома. Неподвижно стояли в грязи под высоким корявым деревом с несколькими желтыми листьями.
Капитан Хогбен и лейтенант Уэнтуорт — оба при полном параде. В сумерках на фоне алых мундиров отчетливо выделялись белые портупеи и белые брюки. На левом бедре у каждого висела длинная сабля в золотых ножнах, такая же прямая, как и высокие кивера на головах. Если бы не короткий белый плюмаж на кивере Хогбена и красный на кивере Уэнтуорта, парадную форму 1-го гвардейского пехотного полка трудно было бы отличить от формы 2-го. Однако между ними имелись и другие различия.
Капитан Хогбен пригнулся под высоким корявым деревом. Лицо его побагровело, рот над ремешком исказился от крика. Левое плечо было поднято, правое — опущено; рука в белой перчатке сжимала рукоять хлыста. Сам хлыст волочился по земле.
Лейтенант Уэнтуорт стоял прямо, по стойке «смирно». Между ними дрожал Фредди Деббит.
Хогбен заметил в окне Чевиота.
— Выходи, трус! — заревел он. — Выходи сейчас же, или…
Самообладание, которое Чевиот демонстрировал весь день, наконец разлетелось на куски. Он круто повернулся на каблуках. На лице его играла такая странная и страшная улыбка, что на секунду четверо присутствующих в кабинете решили, что перед ними совершенно другой человек.
— Извините, господа, я ненадолго, — произнес Чевиот каким-то чужим, незнакомым голосом. И, подбежав к двери, широко распахнул ее.
В коридоре уже слышался топот. Сверху по лестнице бежали высокие шапки из кожи, подбитой мехом, и узкие голубые мундиры с двумя рядами металлических пуговиц. Навстречу Чевиоту по коридору двигался высокий инспектор с коротким серебряным галуном на вороте; он сдерживал любопытных подчиненных, глазеющих из-за его спины. Но, увидев на пороге Чевиота, все они застыли на месте.
Прямо напротив оказался низкорослый, однако очень широкий в плечах человек — судя по металлическим бляхам на вороте с номером «тринадцать», сержант. У него было румяное лицо и веселые глаза. Смотрел он на новоиспеченного суперинтендента оценивающим взглядом, даже когда вытянулся и отдал честь.
