Агата Кристи - Свидание со смертью

– Я телеграфирую нашему консулу в Иерусалиме! – сердито заявил Леннокс.

– Разумеется, это ваше право. – Последовала пауза. Затем Пуаро развел руками. – Если вы отказываетесь отвечать на мои вопросы…

– Вовсе нет, – быстро сказал Леннокс. – Только… это кажется излишним.

– Прекрасно вас понимаю. Но вопросы простые и абсолютно рутинные. Кажется, в день смерти вашей матери, мсье Бойнтон, вы покинули лагерь в Петре и отправились на прогулку?

– Да. Мы все пошли прогуляться – за исключением моей матери и младшей сестры.

– Ваша мать тогда сидела снаружи у своей пещеры?

– Да, прямо у входа. Она сидела там каждый день.

– Когда вы отправились на прогулку?

– По-моему, в начале четвертого.

– А когда вернулись?

– Право, не помню – в четыре, может быть, в пять.

– Примерно через час или два?

– Да, около того.

– Вы проходили мимо кого-нибудь по пути назад? Например, мимо двух леди, сидящих на валуне?

– Не знаю. Да, кажется, проходил.

– Очевидно, вы были слишком поглощены своими мыслями, чтобы это заметить?

– Да.

– Вернувшись в лагерь, вы говорили с вашей матерью?

– Я… да, говорил.

– Тогда она не жаловалась на плохое самочувствие?

– Нет, с ней вроде было все в порядке.

– Могу я узнать содержание вашего разговора?

Леннокс немного помедлил.

– Мать заметила, что я вернулся очень быстро. Мне пришлось согласиться. – Он снова сделал паузу, стараясь сосредоточиться. – Я сказал, что мне стало жарко. Она спросила, который час, – ее часы остановились. Я завел их и надел на ее запястье.

– И сколько же тогда было времени? – мягко осведомился Пуаро.

– Что-что?

– Сколько было времени, когда вы надели часы на ее запястье?

– Было… без двадцати пяти пять.

– Выходит, вы знаете точное время вашего возвращения в лагерь, – заметил Пуаро.

Леннокс покраснел:

– Какой же я дурак! Простите, мсье Пуаро, из-за всех волнений у меня путаются мысли…

– Вполне естественно! Что же произошло дальше?

– Я спросил у матери, не принести ли ей чего-нибудь – чая, кофе и так далее. Она ответила, что нет. Тогда я пошел в шатер. Никого из слуг там не было, я сам нашел содовую воду и выпил ее. Меня мучила жажда. Я посидел там, читая старые номера «Сэтерди ивнинг пост», и, наверное, задремал.

– Ваша жена присоединилась к вам в шатре?

– Да, вскоре.

– И больше вы не видели вашу мать живой?

– Нет.

– Она не казалась расстроенной или возбужденной, когда вы говорили с ней?

– Нет, она выглядела как обычно.

– А она не упоминала о неприятностях с одним из слуг?

Леннокс уставился на него:

– Конечно, нет!

– Это все, что вы можете мне рассказать?

– Боюсь, что да.

– Благодарю вас, мистер Бойнтон.

Пуаро склонил голову, давая понять, что беседа окончена. Но Леннокс, казалось, не хотел уходить. Он задержался у двери.

– И больше вы ни о чем не хотите спросить?

– Ни о чем. Пожалуйста, попросите вашу жену прийти сюда.

Леннокс медленно вышел. Пуаро записал в лежащем перед ним блокноте: «Л.Б. – 16.35».

Глава 7

Пуаро с интересом смотрел на высокую, исполненную достоинства молодую женщину, вошедшую в комнату. Он встал и вежливо поклонился:

– Миссис Леннокс Бойнтон? Эркюль Пуаро к вашим услугам.

Надин Бойнтон села, задумчиво глядя на Пуаро.

– Надеюсь, вы не возражаете, мадам, что я навязываю вам свое общество, когда у вас тяжкое горе?

Надин ответила не сразу. Ее взгляд оставался спокойным и серьезным.

– Думаю, мне лучше быть с вами откровенной, мсье Пуаро.

– Согласен с вами, мадам.

– Вы извинились за то, что беспокоите меня во время тяжкого горя. Этого горя, мсье Пуаро, не существует, и бесполезно изображать обратное. Я не любила мою свекровь и не могу сказать, что сожалею о ее смерти.

– Благодарю вас, мадам, за вашу искренность.

– Тем не менее, – продолжала Надин, – хотя я и не чувствую горя, но должна признаться, что испытываю угрызения совести.

– Угрызения совести? – Брови Пуаро поползли вверх.

– Да. Потому что я довела ее до смерти и виню себя за это.

– Что вы говорите, мадам?

– Я говорю, что была причиной смерти моей свекрови. Мне казалось, что я веду себя честно, но результат оказался прискорбный. Фактически я убила ее.

Пуаро откинулся на спинку стула.

– Не будете ли вы любезны объясниться, мадам?

Надин кивнула:

– Именно это я и хочу сделать. Конечно, моей первой реакцией было держать при себе личные дела, но я понимаю, что настанет время, когда придется все рассказать. Не сомневаюсь, мсье Пуаро, что вы часто выслушивали признания весьма интимного свойства.

– Разумеется.

– Тогда я расскажу вам, что произошло. Мою замужнюю жизнь, мсье Пуаро, особенно счастливой не назовешь. Мужа нельзя целиком в этом винить – мать дурно влияла на него. Однако в последнее время я чувствовала, что не в силах терпеть дольше. – Она сделала паузу. – В день смерти моей свекрови я приняла решение. У меня есть друг – очень хороший друг. Он неоднократно предлагал мне соединить наши судьбы. В тот день я приняла его предложение.

– Вы решили оставить мужа?

– Да.

– Продолжайте, мадам.

– Приняв это решение, я хотела как можно скорее осуществить его. В лагерь я вернулась одна. Моя свекровь сидела у входа в пещеру – поблизости никого не было, и я решила сообщить ей новость. Я принесла стул, села рядом с ней и честно обо всем рассказала.

– Она была удивлена?

– Да. Боюсь, это явилось для нее сильным шоком. Она очень рассердилась и взвинтила себя до такого состояния, что я отказалась обсуждать это с ней, встала и ушла. – Голос Надин дрогнул. – Больше я не видела ее живой.

Пуаро медленно кивнул:

– Понятно. Вы думаете, что ее смерть стала результатом шока?

– Я в этом почти уверена. Путешествие и так утомило ее, а мои новости и ее гнев сделали остальное… К тому же я чувствую себя виноватой, так как имею кое-какие познания в медицине и должна была предвидеть такую возможность.

Несколько минут Пуаро сидел молча.

– Что вы сделали, когда отошли от нее? – спросил он наконец.

– Отнесла стул в свою пещеру, потом спустилась к шатру. Мой муж уже находился там.

Пуаро внимательно наблюдал за ней.

– Вы сообщили ему о своем решении? Или вы сделали это раньше?

Последовала едва заметная пауза.

– Сообщила тогда.

– И как он это воспринял?

– Леннокс очень расстроился.

– Он убеждал вас изменить решение?

Надин покачала головой:

– Нет, он говорил очень мало. Понимаете, мы оба уже некоторое время знали, что нечто подобное может произойти.

– Прошу прощения, но ваш друг – разумеется, мистер Джефферсон Коуп?

Надин кивнула.

После очередной паузы Пуаро внезапно осведомился:

– У вас есть шприц, мадам?

– Да… нет.

– Так да или нет?

– В моей дорожной аптечке был старый шприц, но аптечка осталась с нашим багажом в Иерусалиме.

– Понятно.

– Почему вы спросили меня об этом, мсье Пуаро?

Вместо ответа детектив задал еще один вопрос:

– Кажется, миссис Бойнтон принимала микстуру, содержащую дигиталин?

– Да.

Ему показалось, что Надин насторожилась.

– Это от сердечного заболевания?

– Да.

– Дигиталин в какой-то степени кумулятивное лекарство?

– Вроде бы да. Я не слишком в этом разбираюсь.

– Если миссис Бойнтон приняла чрезмерную дозу дигиталина…

– Это невозможно. – Надин решительно прервала фразу Пуаро. – Она всегда была очень осторожна, и я тоже, когда отмеривала для нее дозу.

– Но чрезмерная доза могла содержаться в самом пузырьке, если аптекарь ошибся.

– По-моему, это маловероятно, – спокойно ответила Надин.

– В любом случае анализ это покажет.

– К сожалению, пузырек разбился.

Пуаро встрепенулся:

– Вот как? Кто же его разбил?

– Точно не знаю. Наверное, кто-то из слуг. Когда тело свекрови относили в ее пещеру, возникла суматоха, да и темнело уже. Вот стол и опрокинулся.

– Любопытно, – произнес Пуаро.

Надин устало пошевелилась на стуле.

– Очевидно, вы предполагаете, что моя свекровь умерла не от шока, а от чрезмерной дозы дигиталина? Мне это не кажется правдоподобным.

Пуаро склонился вперед.

– Даже если я скажу вам, что у доктора Жерара – французского врача, который был с вами в лагере, – исчезло из аптечки определенное количество дигитоксина?

Надин побледнела, непроизвольно вцепившись в край стола и опустив глаза. Она застыла, словно мадонна, высеченная из камня.

– Ну, мадам, что вы на это скажете?

Секунды шли друг за другом, но Надин молчала. Прошло две минуты, прежде чем она подняла взгляд.

– Вы знаете, мсье Пуаро, что я не убивала мою свекровь! Она была цела и невредима, когда я отошла от нее. Многие могут это засвидетельствовать. Следовательно, будучи невиновной в этом преступлении, я могу обратиться к вам с просьбой. Если я поклянусь вам, что свершилось высшее правосудие, вы бросите это дело? Сколько нам всем пришлось вынести! И теперь, когда мы обрели покой и возможность счастья, неужели вы способны все это разрушить?