Дело об «Иррегулярных силах с Бейкер-стрит» - Энтони Бучер

И что та крыса много раз печатно и во всеуслышанье выражала презрение к подвигам Холмса и желание «показать этого дерзкого ублюдка таким, каков он есть».

В силу этого постановляем, что долг всякого истинного холмсианца — написать, телеграфировать либо иным образом выразить свои чувства продюсеру Ф. Х. Вейнбергу, «Метрополис-Пикчерз», Лос-Анджелес, Калифорния, требуя во имя чести и приличия, дабы Стивен Уорр был освобождён от задачи адаптирования Священного Писания.

Знаком Четырёх, Пятью Зёрнышками Апельсина, Пляшущими Человечками и Собакой, Которая Не Лаяла, заклинаем вас сделать это.

«Иррегулярные силы с Бейкер-стрит»

на экстраординарном собрании,

созванном Руфусом Боттомли, д-ром мед., Танталом

«МЕТРОПОЛИС-ПИКЧЕРЗ»

Ф. Х. ВЕЙНБЕРГ

В рекламный отдел, особ-но м-с ОʼБрин

Морин, ради всего святого, есть идеи насчёт Уорра? У меня на хвосте «Иррегулярные».

Ф. Х.

Глава 1

Морин решила: главная проблема заключается в том, что о ней вообразил Уорр. Утренняя сцена выдалась не из приятных. При этой мысли она разгладила платье, словно пытаясь стереть следы от прикосновений Стивена Уорра. Но личное отвращение и защита чести не должны мешать налаживанию связей с общественностью, а в записке Ф. Х. ощущалось беспокойство. Она покорно провела расчёской по стриженым чёрным волосам, небрежным взглядом окинула лицо в зеркальце и направилась по коридору в кабинет мистера Вейнберга.

Данный руководитель сидел на корточках у заваленного бумагами стола и кричал в трубку:

— Не хочу я видеть никакого профессора! Мне всё равно, от кого у него письма. У меня на столе уже сто одиннадцать писем с угрозами, и я буду говорить с профессорами? Да он не доживёт!

Морин не смогла удержаться.

— Он говорит, что хочет дать вам уроки английского, мистер Вейнберг, — проговорила она писклявым голосом мисс Бленкеншип.

— Уроки английского! — заревел в переговорный аппарат мистер Вейнберг. — Может, я Герман Бинг[8] или Майк Кёртис?[9] Уроки английского он хочет мне давать! Я…

Некий инстинкт подсказал ему повернуться. Он увидел Морин. На напоминающем горгулью лице маленького начальника медленно выразилось изумление.

Изумление Вейнберга — такая же славная в своём роде легенда Голливуда, как язвительное остроумие Дороти Паркер,[10] раздражающие розыгрыши Вернона Крюза или великолепные словесные творения Сэмюэла Голдвина.[11] Пол Джексон однажды сказал, что с этими реакциями задним числом могла бы сравниться только игра Хортона[12] в замедленной съёмке Любича.[13] Нелегко описать подобное торжество подвижности человеческого лица. Впрочем, для несведущего в театральном жаргоне эффект этот можно сравнивать с видом человека, у которого в мозгу гуляют мысли, медленно вспоминающего, что же он вчера вечером говорил хозяйке.

— Это ты, — проговорил он подобно Селзнику,[14] увидевшему пробу Вивьен Ли на роль Скарлетт ОʼХары. — Ты умная девочка, Морин. Скажешь, что мне делать.

Морин прочла устав, манифест и невероятное количество посланий, вызванных этим манифестом. Наконец она медленно покачала головой.

— Делать нечего, — сказала она. — Вам придётся уволить Уорра.

На столе что-то зажужжало.

— Половина двенадцатого, мистер Вейнберг.

Тот автоматически потянулся за графином с водой и коробочкой соды.

— Назови причину, — произнёс он.

Она помахала бумагами.

— Причин сто одиннадцать, если вы сосчитали верно. Посмотрите на подписи — Кристофер Морли, Руфус Боттомли, Александр Вулкотт, Винсент Старретт, Харрисон Ридгли, Элмер Дэвис, Джон ОʼДаб. Зачем настраивать этих людей против себя, Ф. Х.? Возьмём, к примеру, Вулкотта. Если он объявит «Пёстрой ленте» бойкот, то не удастся даже отбить инвестиции, не говоря о хотя бы центе прибыли. Я стараюсь не поддаться влиянию своих личных чувств к Уорру. Но от него надо избавиться с чисто деловой точки зрения.

Маленький человечек улыбнулся.

— Ты хорошая девочка, Морин. Ты не поддакиваешь мне; нет, ты делаешь лучше. Ты говоришь то, что я хотел услышать. Я боялся, может быть, потому что был обижен на Уорра… Но теперь я знаю, что прав. Итак, завтра я избавлюсь от Стивена Уорра.

— И как же вы полагаете это сделать?

Мистер Вейнберг вскочил с изогнутого хромированного кресла и напрягся всеми своими пятью футами и четырьмя дюймами роста.

— Откуда вы взялись, Уорр?

Даже рядом с обычным человеком Стивен Уорр был гигантом. Рядом с мистером Вейнбергом он выглядел не меньше, чем титаном. Но он не воспользовался преимуществами роста. Он просто тяжело прислонился к стене и ответил одним слогом — слогом, который его редакторы вынуждены были с упрямым однообразием вычёркивать с каждой страницы его крутых детективных рассказов.

Раздался звонок переговорного аппарата.

— Он только что протиснулся внутрь, мистер Вейнберг, — пронзительно прокричал голос мисс Бленкеншип. — Я пыталась сказать ему, что вы заняты, но он просто зашёл. Я ужасно извиняюсь, мистер Вейнберг, но…

— Всё в порядке.

Мистер Вейнберг выключил аппарат и повернулся к писателю.

Но глаза Стивена Уорра были устремлены на Морин.

— Приветик! — проговорил он. — Неужели это та милашка из рекламного — малышка, которая прикидывается недосягаемой, когда мужчина намекает, а потом крадётся к боссу?

Морин ловко увернулась от его протянутой руки.

— Я хотела спросить вас, Ф. Х., могу я выставить студии счёт за новый лифчик? За ущерб, нанесённый при исполнении служебных обязанностей?

Мистер Вейнберг устремил взор на бывшего сыщика со столь концентрированным презрением, словно заглядывал в бездонную зловонную бездну.

— Мистер Уорр, — объявил он, — ваши дела с «Метрополисом» покончены.

Стивен Уорр тихонько рассмеялся — рокочущим хохотом застенчивой мужественности.

— Я думал, что вы это скажете, Ф. Х. Когда прикажете уйти?

— Вы меня не одурачите, — продолжал мистер Вейнберг. — Я вышвырну вас со студии, если… — он осёкся, и по его лицу медленно стало расползаться очередное изумление Вейнберга. — Так когда прикажу уйти? — пробормотал он. — Когда прикажу?.. Сегодня. Сию минуту. Немедленно. Как можно быстрее, — он чуть не задыхался от облегчения. — Сейчас же, — добавил он, чтобы не осталось никаких сомнений, что он имеет в виду.

Стивен Уорр решительно погрузил своё тяжёлое тело в хромированное кресло, предназначавшееся только для маленького мистера Вейнберга.

— Шикарно. Вы хотите, чтобы я ушёл, как вы столь лаконично выразились, сейчас же. Отлично. Что тогда произойдёт? Прежде всего, вам придётся сказать А. К. Сейчас я должен этому ублюдку четыре тысячи долларов за скачки и две триста за рулетку; он хочет, чтобы я был здесь, зарабатывая хорошие деньги на студии, иначе, как ему отлично известно, он никогда больше не увидит эти шесть триста.

— Я отвечу за А. К., — пробормотал мистер Вейнберг. — Если ему так нужны его шесть тысяч, пусть подаёт