Джон Карр - Патрик Батлер защищает
— …или его царственного утверждения: «Я никогда не ошибаюсь». Подумать только! Когда-нибудь, Хью, этот человек совершит такую ошибку, что шлепнется в глубокую яму и никогда из нее не выберется.
— Пока он подобных ошибок не совершал, правда? — улыбнулся Хью.
— Ха! — усмехнулась Элен.
— И хватит нам ребячиться.
Девушка вздохнула. Ровный яркий свет настольной лампы сверкнул на подаренном женихом в честь помолвки кольце с бриллиантом, которое она крутила на пальце.
Хью не обратил на это внимания.
— Допустим, — продолжал он, с важным видом расхаживая по кабинету, — Батлер пользуется не совсем обычными методами. Он видит в судопроизводстве интеллектуальную игру, где требуется победить соперника. Между нами говоря, он предпочитает защищать виновных. Говорит, в защите невиновного нет никакой чести для истинного спортсмена.
— И ты тоже так думаешь? — вскричала Элен.
— О, без сомнения, это очень прискорбно. Да, да. И все-таки! Ты только что упрекнула меня, будто я хочу жить как герои детективных книжек.
— Так оно и есть! И к тому же подражаешь своему драгоценному мистеру Батлеру и в данный момент выражаешься точно как он.
Хью замер на месте.
— Святой Георгий, надеюсь, я есть я! — Элен промолчала, он махнул рукой. — Суть в том, что Батлер действительно живет среди подобных проблем. После дела о колдовстве шесть-семь лет назад на него свалилась целая куча процессов, на основе которых можно было бы писать настоящие детективы — с исчерпывающими доказательствами и логическими заключениями. С другой стороны, твой Омар Испахан…
— Какой еще Омар?
Хью снова замолчал.
— Откуда мне знать, черт возьми? Ты же упомянула этого возмутителя спокойствия. Сказала, если он сюда войдет…
— Почему же он мой? — с достоинством уточнила Элен. — Он никто. Я его просто выдумала для иллюстрации.
— Элен, что это значит?
— Ничего, разумеется. Продолжай, дорогой.
— Ладно, — согласился Хью, — давай возьмем его для иллюстрации. Личность, называемая Омаром Испаханом, никак не может фигурировать в детективе. Ему место только в триллере. Я против триллеров ничего не имею, не думай, а даже их люблю! Но к реальной жизни они имеют такое же отношение, как мавританский кинжал, которым я разрезаю бумагу. Если сейчас в дверь войдет старик Омар, он не станет рассказывать об убийстве в закрытой комнате, а наболтает что-нибудь о международных поставщиках наркотиков или о белых рабах, что абсолютно неинтересно, даже если это и правда. Омара Испахана не существует, даже как мифа. Его быть не может. Ясно?
В этот самый миг далекие церковные часы за Линкольнс-Инн-Филдс начали глухо отбивать пять. Оконные стекла задрожали от боя, приглушенного туманом. И сразу же в приоткрытую створку двери кто-то тихо, но настойчиво постучал.
Элен потом рассказывала, что сердце у нее чуть не остановилось. Странно. Нет ничего зловещего в стуке в дверь под бой часов. Но последующие события убедили Хью с невестой в обратном.
От резкого толчка дверь широко распахнулась внутрь, чуть не стукнувшись о стену. В проеме стоял невероятно странный карлик.
Ростом он был не более пяти футов, костлявый, худой, но казавшийся плотным, в длинном темном, довольно поношенном пальто с каракулевым воротником, какое в последние пятьдесят лет редко можно увидеть.
Живые черные глаза на худом смуглом лице с тонкими чертами и длинным носом бегали из стороны в сторону — то ли от страха, то ли от волнения. Торчащее адамово яблоко прыгало вверх-вниз на тощей шее над чистым белым воротничком и довольно грязным галстуком-самовязом. На голове чуть набекрень сидела зеленая феска с кисточкой — почетный знак паломничества правоверного мусульманина в Мекку.
Так он и стоял на пороге, вращая глазами, обливаясь потом, а вокруг струились клубы тумана.
— Добри… дэн, — произнес визитер неожиданно низким, но тихим голосом.
— Э-э-э… — протянул Хью. — Добрый день. Маленький человечек быстро, опасливо глянул налево, потом, помедленнее, направо. И четырьмя стремительными шагами вбежал в кабинет.
— Ты… мистер… Прен-тис? — спросил он, сражаясь с английским языком. — Тот самый мистер Прен-тис?
— Да, моя фамилия Прентис, но…
— Абу Испахан, — представился незнакомец. — Можно, пожалуйста, поговорить, только мы с тобой, ты и я? А?
Глава 2
Стихал последний из пяти гулких ударов.
Хью озабоченно взглянул на свои наручные часы, покосился на кейс с материалами дела, которые обещал доставить Патрику Батлеру ровно в пять, на Элен, которая по-прежнему сидела под настольной лампой с широко раскрытыми глазами, раскинув руки по спинке дивана. Oн понял, что она не случайно почти угадала имя незнакомца. Видимо, где-то недавно слышала или читала об Омаре Испахане. Элен тоже подумала об этом, хотя лишь смущенно махнула рукой.
Тем временем Абу Испахан забился в истерике.
— Я пришел… — начал он, и тут вдруг его осенило. — Monsieur! Un moment! Vouz parlez franc,ais, peut-etre?[4]
— Un… petit… peu. Oui.[5]
— Alors, ecoutez! — крикнул Абу Испахан, схватив Хью за лацканы пиджака. — Mon frere, qui est magicien, a ete escroque.[6]
— Вашего брата-чародея обманули?
Потрясенный Хью вовсе не был уверен в точном значении французского слова «escroque». Он чувствовал, что это слово имеет еще какое-то значение — более точное, более специфическое. Однако выяснять было некогда, а мужчина в зеленой феске вроде бы утвердительно тряхнул головой.
— Si, si, si! Et si vous ne m'aidez pas, il arrivera un meurtre.
— Говорите, что если я не помогу, произойдет убийство?
— Да.
Элен грациозно поднялась с дивана:
— Пожалуй, я пойду.
— Да мне и самому надо бежать.
Элен почти не красилась, вьющиеся на концах волосы длиной до плеч лишь слегка растрепались. Даже не взглянув в зеркало над камином, она схватила со стоявшего рядом стула меховую шубку. Хью, вырвавшись из рук визитера, шагнул к ней и помог одеться. Она ему ничего не сказала, кивнула по пути Абу Испахану, нервно улыбнувшись при этом, на что тот ответил глубоким, не менее нервным поклоном.
В дверях девушка остановилась:
— Хью, мы все-таки сегодня обедаем вместе?
— Да, конечно. А что?
— Ничего. Я просто спрашиваю.
— Ну послушай, Элен…
— Да?
Хью тяжело сглотнул и взял себя в руки.
— Я за тобой заеду. Ладно? В семь.
— О, как хочешь, — холодно ответила Элен и с достоинством удалилась.
Хью, с виду выдержанный, уравновешенный молодой человек, подавил импульсивное желание рвануть себя за волосы и продолжал стоять столбом перед Абу Испаханом, глядя сверху вниз на клиента мрачным, байроническим взором.
— Проходите, мистер Абу, — предложил он.
— Pardon?
— Проходите, пожалуйста. Снимите пальто и… нет… феску, наверно, вы в помещении не снимаете?
— Non! Jamais de la vie![7]
Хью сдернул с костлявых плеч визитера пальто с каракулевым воротником, и Абу Испахан предстал перед ним в облегающем темном костюме французского покроя с широкими лацканами. Пальто Хью бросил на каталожный шкаф рядом с забытым дневным выпуском «Ивнинг ньюс», метнулся к камину, отодвинул в сторону столик с чайным подносом. Чашка подскочила, упала и, ударившись об угол камина, разбилась. Абу Испахан вздрогнул, словно от выстрела.
— Doucement! Il faut que…[8] Ox, проклятый французский язык! Проходите сюда, сэр. Садитесь.
Абу Испахан уселся на диван.
Хозяин кабинета взял в руки щипцы, подбросил в угасавший огонь три куска угля, от которых пошел черный дым.
— Во-первых, мистер Абу, позвольте сказать, я отдал бы десять лет жизни за то, чтобы сию же минуту вас выслушать…
— Ах!
— …но, увы, не могу. У меня назначена деловая встреча, на которую я уже опоздал.
Абу Испахан, не сводя с него выжидающих, собачьих глаз, вскочил с дивана. Хью непрофессионально толкнул его обратно.
— Однако, — продолжал он, — я вернусь не позже чем через полчаса, максимум — через сорок пять минут. А тем временем мой партнер, — Хью мотнул головой в сторону соседнего кабинета справа, — запишет все факты, которые вы соблаговолите изложить. К моему приходу…
— Нет! — возразил Абу Испахан. — Не партнер. Ты. Никто, один мистер Прентис! Trois quarts d'heure, hem?[9]
— He больше, обещаю.
— Хорошо. Жду.
— Значит, вы намерены ждать, сэр? — уточнил Хью, привыкший к нетерпеливым и властным клиентам. — У вас есть время?
— Время? — повторил визитер по-французски. — Что такое время? — На смуглом лице промелькнуло скептическое выражение, он откинулся на спинку дивана, скрестил на груди руки. — В моей стране, в Персии, время всего лишь дар, который позволяет нам немного подольше поспать. Время!…
— В таком случае, — сдался Хью, — если желаете, просмотрите газету. — Он поспешно схватил с верхней полки каталожного шкафа «Ивнинг ньюс» и сунул посетителю. — Турецкие, виргинские сигареты в ящичке на каминной полке. Если понадобится что-нибудь еще, позвоните.
