Эрл Гарднер - Спальни имеют окна

— Какого рода дело?

— Самоубийство. Любовное свидание в мотеле. Наверное, читали? — сказал я, указывая на стопку газет.

— Никогда не читаю подобной чепухи, — сказал Элджин. — Международные новости, спорт, особенно скачки, — это другое дело. Отчеты о лошадиных скачках бывают необычайно остроумные.

— Вы не читаете комиксов? — спросил я.

— Боже мой! О чем вы говорите! До комиксов ли вам, если вы сами по три раза в день, семь дней в неделю разыгрываете комедию! Если какой-нибудь парень пытается рассмешить читателей забавными картинками, я ему очень сочувствую. Он вынужден смешить. Это его бизнес. Так же, как и я вынужден смешить. Это мой бизнес. Что еще вы хотите узнать?

— Допустим, что Люсиль околачивается в вашем заведении. Как мне ее найти?

— Очень просто. Околачивайтесь и вы в нашем притоне. На вашем месте я не стал бы задавать такие вопросы.

— Вот коробок спичек из клуба «Кабанита». Это последний образец? — спросил я.

— Именно так.

— Внутри пачки сигарет, купленной в вашем клубе вместе со спичками, найден клочок плотной бумаги, на оборотной стороне которого написано: «Мотель „Коузи Дэлл“.

Я показал ему этот клочок. Боб Элджин осмотрел его со всех сторон.

— Теперь посмотрите на лицевую сторону еще раз.

Не кажется ли вам, что эта бумага тоже из вашего заведения?

— Думаю, что да.

— Посмотрите. С той стороны, где оторвано, остались слова «минимальная плата 5 долларов с человека».

А в другом углу: «А-ля Кабанита, фирменное блюдо».

Очень смахивает на обрывок меню, — сказал я.

— Да, это так.

— Есть какие-нибудь идеи?

— Нет.

— Вы не очень-то хотите помочь.

— Вы сидите в моей квартире. Я с вами разговариваю… Отвечаю на ваши вопросы… Что вам еще нужно?

Эта ваша Люсиль… Возможно, она наша постоянная посетительница, а может быть, и случайная. Я очень сожалею, но больше ничем помочь не могу. И не потому, что не узнал ее по описанию. Я ее сразу узнал. И я вам уже говорил: таких, как она, сотни.

— Откуда же они все берутся?

Он пожал плечами.

— Откуда берется пыль, когда дует ветер? — И вдруг без всякой связи с предыдущим спросил: — У кого из ваших знакомых по-настоящему красивые жены?

— Какое это имеет отношение к разговору?

— Красивая женщина не хочет гробить себя домашней работой. Ее не вдохновляет ни штопка носков, ни стирка, ни мытье полов. Она знает: этим можно погубить красоту. А ее очень трудно сохранить, ибо есть предел всему. Поэтому она научилась жить ради своей красоты. Наиболее удачливые становятся киноактрисами или соломенными вдовами состоятельных людей.

Все они зависят либо от счастливого случая, либо от содержания, выплачиваемого мужьями. Менее удачливые пытаются урвать алименты. Их часто обманывают.

А ведь надо жить на что-то. У них железная самодисциплина, особенно если это касается диеты. Они часто околачиваются в ночных клубах, появляясь то с одним кавалером, то с другим, а то и вовсе без сопровождения. Вы, конечно, знаете этот тип: легкая походка, пухлый рот, кошачьи движения, готовая улыбка и внимательные глаза. Ненавижу этих сук.

Дверь спальни отворилась, и в комнату легкой походкой вошла привлекательная блондинка. На ней были хорошо сшитые зеленовато-голубые брюки, блуза с очень глубоким, до пояса, вырезом и открытые сандалии.

Брюки тесно облегали бедра, и малейшее движение подчеркивало соблазнительные формы.

— В чем дело? Что здесь происходит? — спросила она.

Боб Элджин поклонился.

— Дорогая, разреши представить тебе мистера Лэма.

Мистер Лэм — частный детектив. — Потом он повернулся ко мне и сказал: — Моя жена, мистер Лэм.

Она оглядела меня оценивающим взглядом, сначала с головы до ног, потом с ног до головы. Ее пухлый ротик растянулся в улыбке, и она подала мне руку.

— Рада познакомиться с вами, — сказала она.

Я обратил внимание на ее левую руку. На ней не было обручального кольца.

— Дорогой, — сказала она, раскатывая букву «р», — разве мы не будем пить кофе?

— Конечно, будем, дорогая. Я сейчас приготовлю.

Он прошел в угол комнаты, налил воды в кофеварку, насыпал кофе и включил электроплитку.

— Давно надо было это сделать, — сказала она.

— Да, дорогая.

Она опять принялась рассматривать меня своими холодными серыми глазами. Взгляд ее был откровенно бесстыден.

Она вытащила из пачки сигарету, осторожно постучала ею по ручке кресла, потом взяла ее пухлыми губами и, вскинув голову, стала ждать, пока я ей дам прикурить.

Я пересек комнату, чиркнул спичкой и поднес ее к кончику сигареты. Она протянула руку, чтобы прикрыть ладонью горящую спичку, и держала ее так дольше, чем нужно. Я наклонился, чтобы задуть пламя. Наши взгляды встретились.

— Спасибо, — сказала она хрипло.

Я вернулся к дивану и сел. В углу возился Боб Элджин. Я видел его спину и слышал дребезжание посуды.

Он повернулся и спросил:

— Хотите кофе, Лэм?

— Нет. Спасибо. Я сегодня целый день пью кофе.

— Кого вы разыскиваете, мистер Лэм? — спросила блондинка.

— Пытался получить информацию о прелестной блондинке.

— Но таких очень много.

— Она очень маленького роста, хорошо сложена, темноглаза, скуласта, рост, не более пяти футов, и ее зовут Люсиль.

Я видел, как она напряглась. Несколько секунд она молчала, потом, повернувшись в сторону Боба, спросила:

— Мы знаем ее, Боб?

— Нет, — ответил Элджин.

— К сожалению, ничем не можем помочь.

— Тогда, может быть, вы знаете мужчину лет тридцати пяти, прямой, длинный нос, правильные черты лица, темные волосы, серые глаза, рост — пять футов одиннадцать дюймов, вес — сто девяносто пять фунтов, носит двубортный костюм, курит сигареты, пользуется длинным резным мундштуком из слоновой кости.

Из угла послышался звон посуды.

Что это? — спросила блондинка.

— Извини, дорогая. Это чашка.

— Боб, у тебя дрожат руки. Ты слишком много выпил вчера.

Послышался шум воды.

— А сейчас что ты делаешь?

— Мою чашку. Я разбил последнюю чистую чашку.

Она повернулась ко мне и улыбнулась устало.

— Этого человека, возможно, зовут Том, — сказал я.

— Сожалею, но мы ничем не можем вам помочь.

Когда Элджин вернулся к столу, я взял воскресную газету, лежавшую на диване, нашел раздел, где было напечатано сообщение о загадочном самоубийстве в мотеле «Коузи Дэлл», и показал им фотографии. Фотографии были сделаны отлично.

— Знаете этих людей? — спросил я.

Блондинка вскрикнула от неожиданности.

— Боб, да ведь это та самая девушка, которая не хотела, чтобы ее фотографировали! Помнишь, на прошлой неделе?

Элджин так сильно толкнул ее локтем, что у нее голова дернулась.

— Какая девушка? — спросил он.

Блондинка сказала неуверенно:

— Ну, помнишь, мы гуляли в парке и видели ее там…

Нет, это не она. Мне показалось. Сначала я подумала, что это она… Нет, нет. Это не она.

— Видели их когда-нибудь в «Кабаните»? — спросил я, указывая на снимки.

— Только не в «Кабаните», — сказала она поспешно. — Я их нигде не видела. Мне показалось… глаза похожи. Мы гуляли в парке. А она сидела на скамейке.

И кто-то хотел ее сфотографировать. А она возражала.

— Эта девушка?

— Нет. Я уверена, что это не она. Мне просто показалось.

— Вы проводите много времени в «Кабаните»? — спросил я.

Она кивнула и посмотрела на Боба Элджина.

Боб Элджин сказал:

— Моя жена выступает в нашей программе. Она танцует арабский танец. У нее один номер, остальное время она проводит в зале, общается с людьми и, вообще, помогает мне развлекать публику.

— Понятно, — сказал я.

— Что еще? — спросил Элджин.

— Ничего, — сказал я. — Вы очень помогли мне.

Я думаю, что Берта по достоинству оценит вашу помощь.

Блондинка пожала мне руку.

— Оставайтесь, — пригласила она, — попьем кофейку.

— Нет, спасибо. Мне нужно отдохнуть. Я уже сегодня наработался.

— Да, очень смахивает на это, — сказал Элджин. Он читал сообщение о двойном самоубийстве.

— Что, Боб? — спросила блондинка с вялым интересом.

— Да вот это убийство — самоубийство в мотеле.

— Боже мой, — протяжно сказала она, — и зачем это мужчины их убивают?

— Потому что любят, — сказал Элджин.

— Ну ладно, мне пора, — сказал я.

— Рада была познакомиться с вами, — сказала блондинка. — Приходите в наш клуб как-нибудь, мистер Лэм.

Посмотрите мой танец.

— Спасибо. Приду.

Боб Элджин проводил меня до двери. Я протянул ему руку. Блондинка смотрела на меня бесстыдными глазами из-за плеча Боба.

Я спустился вниз и подошел к клерку.

— У вас есть свободные квартиры? — спросил я.

— Ни одной, — сказал он, стараясь изо всех сил быть вежливым.

Я вытащил бумажник и начал небрежно считать деньги.

— Ни одной? — переспросил я.

Он жадно смотрел на деньги.

— Ни одной. Черт, я очень сожалею.